Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

Она поняла, что у них появился шанс остаться в живых.

У ее ребенка появился шанс родиться на свет.

Маша не думала, о том, что это за девочка и откуда она взялась. В данный момент это было неважно. Женя помог ей, и Маша сделал первый шаг, который вдруг отозвался в ней неожиданной болью. Маша тихо застонала. Терпеть было можно. И они, стараясь оставаться незамеченными, вошли в спасительную дверь.

Все это произошло меньше, чем за три секунды.

Маша с удивлением обнаружила, что они оказались в каком-то темном длинном коридоре, больше походившем на подвал. Она встретилась взглядом с Женей и только сейчас увидела, как он был бледен. Волосы у него были мокрые от пота, руки дрожали. Тем не менее, он сразу осмотрел дверь и запер ее на щеколду.

– Сюда! – тихо позвала их за собой девочка.

Они послушно пошли за ней. Женя помогал Маше идти. Женщине было очень тяжело.

– Мне трудно идти, – пожаловалась она. – Ноги свело.

– Как-нибудь, как-нибудь, – как-то по-старушечьи суетливо пробормотал Женя.

А Маша смотрела на девочку. Какая милая и славная. Она подумала, что это ангел, который слетел с неба, чтобы помочь им.

Но все-таки спросила:

– Ты откуда, девочка? Как тебя зовут?

– Я из детского корпуса. Меня зовут Оля. Оля Воронцова, – послушно как школьница, ответила девочка.

«Оля Воронцова, – подумала Маша. – Разве у ангелов бывают фамилии?»

– Вот сюда. – Оля привела их к какой-то массивной железной двери. – Там можно спрятаться. А мы открыть не смогли.

«Почему она говорит мы?» – про себя удивилась Маша.

Женя оставил ее у стены, Маша сразу облокотилась об нее, и занялся дверью. Ему не понадобилось много ума, чтобы открыть ее. Он лишь сильно всем телом налег на дверь и миллиметр за миллиметром стал отодвигать железную щеколду.

Две двери открылись одновременно. Железная, которая нужна была им и та, которую они только что миновали.

Если Олина дверь была крепкая и надежная, то роддомовская была почти фанерная. Здоровенный мертвец просто прошел ее насквозь, она с треском разлетелась на щепки, а он, расставив руки в стороны, с торжествующим воплем, брызгая пеной, приближался к Маше.

Она сразу узнала его.

Тот самый маньяк, который несколько раз так сильно напугал ее, шел прямо к ней с явным намерением обнять ее и разорвать. И хотя он был в этот раз без очков, почему-то выше на целую голову, чем был прежде, голый, с кривыми волосатыми ногами, длинными почти до пола руками, почерневший и лысый, но это был он.

– Вурдалак! – закричала Оля.

Маша завизжала.

Оля с тихим писком шмыгнула в открывшуюся дверь.

Женя столкнулся с монстром, когда тот был в полуметре от Маши. Он кинулся на него, как разъяренный тигр, и просто вшиб его в стену. Затем отшвырнул его от жены и размозжил ему голову прикладом автомата, который так и оставался у него в руках.

А к ним спешили новые жаждущие.

– Сюда! – изо всех сил закричала Оля.

Женя втолкнул к Оле Машу, зашел сам и всем телом навалился на дверь и закрыл ее.

– Тут замок! – опять закричала Оля.

Женя посмотрел вниз. Замка он не увидел, зато прекрасный вваренный в железо большущий засов был, и Женя со скрежетом задвинул его в тот самый момент, когда в дверь с той стороны, навалились, застучали, зацарапались и взвыли от бессильной злобы вурдалаки, как назвала их девочка Оля.

Они были спасены.

По крайней мере, сейчас до них не доберутся.

Женя огляделся по сторонам и сразу узнал котельную. Котлы, печи, и трубы, трубы, трубы. Явно она была заброшенная.

– Вот в это окно можно бежать, – сказала Оля.

И они увидели окно. Большое с решетками. Вернее зарешечена была только его половина. Другая была просто со стеклом.

– Тут же второй этаж! – воскликнул Женя. – С чего ты решила, что мы через него выпрыгнем?

Сам Женя прыгнул бы, не задумываясь. Но с ним была беременная женщина и ребенок. Им это явно не по силам.

– Мне Ваня сказал! – громко ответила девочка.

– Кто тебе сказал? Какой такой Ваня? Где он?

– Вот же он! – словно удивилась чему-то девочка и ткнула в пустоту рядом с собой.

Но Женя ее уже не слушал. Он подбежал к окну и посмотрел вниз.

– Там лестница! – крикнула уже за его спиной Оля.

Точно лестница. Женя увидел ее и понял, что они спасены. Она была буквально в метре от окна, надо сделать лишь два шага и они окажутся на чудесной пожарной лестнице, на который были даже самые настоящие ступени, а вовсе не перекладины, и которая шла вниз с уклоном в сорок пять градусов. Ее для них видимо создал сам Господь.

Женя с сияющими от счастья глазами повернулся к Маше и вздрогнул от боли.

Потому что лицо его жены было до неузнаваемости искажено болью.

– Что с тобой? – кинулся он к ней. – Мы же сейчас уйдем отсюда. Милая, любимая, родная моя! Маша, что с тобой?

– Я не могу, – с трудом превозмогая ужасную боль, которая родилась там, в низу живота, произнесла она. – Женя, у меня, кажется, начались схватки.

– Какие схватки? Что ты говоришь? Ведь еще рано!

Не могла же она сейчас объяснять ему, что после встречи с маньяком, с мертвым маньяком, который чуть не добрался до ее ребенка, у нее начались преждевременные роды. А воды сошли еще там, в коридоре, когда все это только началось.

С тихим стоном женщина стала опускаться на пол. Встретилась с испуганным взглядом девочки-ангела и виновато ей улыбнулась:

– А ты беги.

Оля помотала головой. Ну, уж нет, никуда она без взрослых не убежит. Ваня стоял рядом с ней и молчал. Он тоже не собирался пока уходить.

Женя подхватил Машу и не дал ей упасть. Он чувствовал, что сам сейчас свалится в обморок.

– У меня роды, – прошептала ему Маша. – Преждевременные.

– Что же делать? Может, я тебя вынесу на руках?

– Нет. Нельзя. Я не выдержу. Лучше положи меня на стол.

Стол стоял прямо посередине. Когда-то это был верстак для работы по железу.

Женя подошел к столу, и обнаружил на нем чью-то шубу. Что ж, это было кстати. Откуда она взялась? С ума сойдешь, если будешь обо всем думать. Он аккуратно положил жену на стол.

Неслышно рядом с ним встала Оля.

Маша застонала. Слезы градом полились по ее лицу.

– Больно? – спросил Женя.

– Больно! – простонала Маша. – Видишь там краны? Приготовь воду.

– Зачем? Ты, что хочешь пить?

– Женя, – облизывая языком пересохшие губы, сказала Маша, – ты сейчас будешь принимать у меня роды. Я тебе объясню, как это делается.