Майкл Хорост - Всемирный разум

Зверский интерес к игре, который проявляли детишки, даже немного пугал. Их поглощенность напомнила мне классическую повесть Льюиса Пэджетта «Все тенали бороговы» (Lewis Padgett, «Mimsy Were the Borogoves») [195] . Там описывается, как в 1942 году в руки двух подростков попадает обучающее игровое устройство, прилетевшее из далекого будущего. По описанию в повести, оно очень напоминает современный iPhone. Благодаря системе прогрессивно усложняющихся упражнений, оно учит детей логике, неизвестной в XX веке. Их отец Скотт Парадин мало-помалу начинает понимать, что его сын и дочь – по виду совершенно обычные тинейджеры – в сущности, уже не совсем люди. Дети открыли для себя, что стихотворение «Jabberwocky» [196] – это написанная особым кодом инструкция для путешествий во времени. (Автор «Бармаглота» Льюис Кэрролл также имел собственный опыт общения с обучающими устройствами). Как только им удалось справиться с кодом доступа, они исчезли. «Взявшись за руки, – написано в книге, – они двинулись в непонятном направлении и, пока он, Парадин, стоял на пороге и щурился, скрылись из вида».

Маленькие девочки ничем не показывали, что могут исчезнуть в четвертом измерении – по крайней мере, в данную минуту. Но существование устройств вроде iPhone или имплантированных компьютеров, берущихся неизвестно откуда, для них было чем-то самим собой разумеющимся. Эти девочки будут расти и принимать как должное компьютерные устройства, вживленные в их тела. Их отношения с Интернетом изначально будут органичными и постоянными: без выхода в Сеть они, наверное, и дня уже не проведут. И без тени сомнения примут как должное легкий и никогда не прекращающийся доступ к знаниям всей планеты.

И неизменную связь с другими людьми. Они будут обмениваться смс – в среднем, по 2272 ежемесячно или гораздо больше, – если в их распоряжении будут устройства, о которых сегодня и мечтать невозможно. Дети будущего смогут поддерживать постоянный «струящийся» диалог с теми, кто находится в отдалении. И, не запутываясь в «паутине» общения, станут узлами всеобщей сети.

Правда, подобное половодье сообщений, в котором купается человек, таит в себе определенные риски. Психологи с тревогой говорят о том, что непрерывное электронное общение может размывать формирующуюся личность. В конце концов, шизофрения – это неспособность «я» отличить себя от «других». Беспрестанная внешняя активация нейронных структур, связанных с памятью и восприятием, может привести к тому, что человек перестанет различать собственную работу мозга от возбуждения, привносимого извне другими людьми. Как следствие, может возникнуть шизофрения, вызванная технологическими факторами.

Я вижу в этом когнитивное препятствие на пути ко Всемирной Сети Разума. Даже если Новая Сеть будет действительно создана, она может представлять угрозу для здоровья включенных в нее пользователей! Однако по-прежнему полагаю, что такой риск в данном случае не настолько субстанционален. Как я уже пояснял ранее, входящий сигнал должен ощущаться принимающим его человеком как нечто, отличающееся от того, что рождается в его собственном сознании. Образы и мысли, вызванные внешним воздействием, будут обязательно иметь меньшую интенсивность и частичную незавершенность, размытость. При этом пользователь в Сети окажется не более одурачен, чем тот, кто разглядывает фотографию, – ведь он всегда будет понимать, что снимок отличается от действительности.

Если рассматривать то, о чем мы говорим, с ключевых основополагающих позиций, то придется признать: само представление об индивидуальности должно быть изменено. Всегда считалось, что личность человека существует в пределах одного физического тела. Однако в будущем она может распространиться и на несколько тел. Основная ее часть будет оставаться в собственном. Основная, но не вся. Для нынешних детей объем их личности может зависеть от постоянного взаимодействия с друзьями. Мне вспоминается, как физики описывают такое свойство электрона, как способность то появляться, то исчезать в зоне его вероятностного существования в оболочке атома. Это не делает его менее реальным, но заставляет нас выйти за пределы ограниченного представления о том, что элементарная частица должна иметь определенное местоположение. Точно так же мы, возможно, откажемся от ограниченного представления о том, что личность человека должна существовать в одной, и только одной, телесной оболочке. Не исключено, что то состояние мозга, которое в настоящее время диагностируется как шизофрения, в будущем может рассматриваться как вариант нормы.

Уверенности мне придает и убежденность Тейяра де Шардена в том, что в процессе видовой эволюции человека личность должна крепнуть, а не слабеть. Думаю, она станет одновременно более сильной и более распределенной (distributed). Это не так парадоксально по существу, как может показаться. Припомните хотя бы тот факт, что многие спортсмены из командных видов спорта проявляют больше жизненной силы и уверенности в себе, чем из индивидуальных. Точно так же и музыкант, играя в оркестре, может быть более самим собой, чем выступая соло, – и в игре его будет больше огня и силы. Ни спортсмен, ни музыкант при этом не превращаются в элементы гомогенной общей массы, потому что у них остаются собственная роль и индивидуальное мастерство. Деперсонализация личности и шизофрения – последнее, чего мы должны бояться перед лицом будущих изменений. В каком-то смысле, людям всегда было свойственно роевое мышление и собственная ограниченность. Ранее я уже приводил цитату из Н. Христакиса и Д. Фаулера: «Курильщик, возможно, имеет не больше возможностей бросить свою привычку, чем птица – изменить направление полета всей стаи» [197] . Абсолютная автономия человека всегда была не более чем иллюзией. Всемирная Сеть Разума только сделает эту закономерность еще очевиднее.

Я с надеждой думаю о том, что социальные проблемы, связанные с Интернетом, – это симптомы, требующие внимания, а не признаки конечного распада. Жизнь на нашей планете пережила немала кризисов – и все их преодолела. Меняющиеся условия сметали с лица Земли некоторые виды, но образовыавшиеся пустоты вновь и вновь заполнялись. Объединительные элементы электронного corpus callosum строятся уже в наши дни. Я вижу, как маленькие девочки забавляются с искусственными электронными рыбками, плавающими в искусственном электронном пруду, «вырытом» в моем коммуникаторе iPhone, – и мысленно говорю самому себе: «С этими детьми все будет в порядке!»

Они – в самом начале своего детства. Возможно, многое из того, что нас окружает, тоже еще не вышло из детского возраста и только-только начинается. Ученый может увидеть под микроскопом, как формируется новая спинная струна (хорда) у зародыша. Думаю, точно так же мы в состоянии разглядеть на экранах наших компьютеров зарождение гиппокампа, переднего мозга и миндалевидного тела будущей Всемирной Сети Разума. Немецкий философ Артур Шопенгауэр высказал необычную мысль: сексуальное влечение, возникающее между мужчиной и женщиной, в действительности воплощает стремление их будущего ребенка быть зачатым. Высказываясь в том же духе, я готов предположить, что наша тяга к электронной почте и устройствам, подобным iPhone, выражает желание этих новых существ быть созданными. Этот «голод» связан с выделением допамина, однако ничего заведомо порочного во всем этом нет. Просто допаминовый голод должен смягчаться и уравновешиваться другими стимулами – более глубокими и дающими более полное удовлетворение. Да, первоначальным драйвером для Новой Сети может стать допамин. Однако в конечном счете Всемирную Сеть Разума должна развивать и дополнять любовь. Если благодаря усилиям людей на свет появится такое «дитя», то человечество должно благоговейно взять на себя ответственность за его будущее. Мы обязаны относиться к происходящему так же серьезно, как и любые родители.

В Галладете меня принимали тепло и радушно, однако местные communitas, если считать, что они существуют, были далеки от моего понимания просто из-за того, что нас разделял языковой барьер. Мне говорили, что даже здесь люди стали реже встречаться, поскольку могут связываться друг с другом с помощью мобильных устройств Sidekicks и посредством видеоконференций. Я как-то видел снятый студентами фильм о том, как один из них шагал по кампусу, прилипнув к своему Sidekick и не замечая умоляющих знаков, которые делали ему товарищи. Еще мне говорили, что клубы глухих и слабослышащих, в прошлом занимавшие в этом сообществе центральное место, куда-то исчезают…

Но я ходил есть в местный кафетерий и каждый день видел, как после обеда и ужина студенты часами общаются друг с другом. Одна из моих учениц с нормальным слухом (ее звали Катлина) рассказывала, что у нее дома студенты колледжа едят в страшной спешке. Однако здесь, в Галладете, они позволяли себе роскошь долгих и неспешных бесед. Мы с Катлиной дружно решили, что так оно и должно быть. Поскольку я не мог полноценно участвовать в этих разговорах, то не берусь утверждать, что студенты ощущали себя членами communitas . Однако ясно, что неспешные беседы – несомненно, важнейшая предпосылка для возникновения таких содружеств.