Эльчин Сафарли - Рецепты счастья. Дневник восточного кулинара (сборник)

«Каждому времени свои люди, сынок. Но открой уши и слушай меня внимательно: человек перестает быть человеком, когда он не почитает свою землю, семью, веру и хлеб. Никогда не позволяй топтать землю, на которой растет твоя пшеница. Никогда никому не позволяй влезать в твою семью (дом), религию (сердце) и не забывай делиться частью своего хлеба с неимущими. Если бы нынешняя молодежь придерживалась этих правил, то не было бы депрессий, наркомании и детей, от которых отказались».

Семья Хальдун-бея видела войну, крах и потери. Но что бы ни случилось, они все равно каждое утро приходили в пекарню, разжигали печь и пекли хлеб. Когда времена в стране были тяжелые, часть выпечки раздавали семьям без мужчин.

В азербайджанском языке дом предков принято называть «оджаг». Оджаг – это место, куда непременно нужно возвращаться, почитать. Оджаг – это огонь каждой семьи. Пока пламя не потухло, жизнь продолжается.

Эта старинная пекарня на неприметной улочке Тургутреиса для семьи Хальдун-бея до сих пор является тем самым «оджагом». Здесь работают старики, сыновья, братья, жены, внуки.

«Сынок, делай по жизни как можно больше добра, остальное не от тебя зависит. Каждому из нас надо перестать надеяться на себя, лучше довериться Создателю. Однажды мы с беременной Перихан неделю ели один хлеб. Больше ничего не было, война вокруг. На третий день она упала в обморок. Упадок сил. Отчаянье чуть было не задушило меня. Но я сказал: “На все воля Аллаха. Он поможет”. На следующее утро у двери нашего дома лежал мешок с картошкой. Кто его принес и откуда? Кто-то скажет “неизвестно”, но я-то знаю, чья это щедрость».

Я не буду рассказывать о том, как нелегка работа в пекарне, особенно когда на улице +37. Я не буду рассказывать детально о процессе. Я хочу рассказать о главном, «соли», которую извлек за дни работы.

Счастье всегда есть и будет в мире. Задача каждого из нас приумножать его – вспахивать новые земли, сеять пшеницу с верой, что будущее поколение (дети, внуки, правнуки) будет продолжать начатое дело. Ведь будут ли они это делать, зависит и от нас – будущее начинается с настоящего. Завтрашний день рождается сегодня.

Поэтому мы должны беречь своих матерей, отцов, дедушек, бабушек и детей. Мы должны почитать своих мужей, жен. Мы должны каждый день говорить своему сыну или дочери: «Знай, что я люблю тебя. Я всегда рядом с тобой. Когда тебе трудно, не ищи понимания на улице, лучше приходи домой. Здесь тебя всегда ждут».

Я все еще на острове Прощения. Прохожу все больше километров неспешным шагом, срываю с ничьих деревьев зеленоватый, но медовый внутри инжир и молчу о том, о чем хочется говорить. Молчание – лучший лекарь тех, кто спешит, бежит, возмущается. Молчание – это не подавление, а смирение. Именно со смирением приходит покой. Вспоминаю прочитанный накануне совет: «Если увидите человека, часто хранящего молчание, то подойдите к нему – поистине, он изрекает мудрости».

Учусь молчанию спустя двадцать девять лет, прожитых в крайностях, скитаниях, с большим количеством бесполезных слов на устах и не только. Вот в чем причина усталости, раздраженности, конфликтов. Обычно эти неприятные симптомы лечат лекарствами, терапией – чем угодно, но только не молчанием. Все самое главное на поверхности, а мы почему-то ныряем вглубь. Один из правителей Рима как-то написал: «Для меня легче отказаться от того, что не сказал, чем от того, что уже сказал». На острове Прощения мое молчание не беспечное – оно полно размышлений.

Мы идем с Дилай по солнечно-желтой земле острова Прощения, она снимает сланцы и продолжает путь босиком. Я наблюдаю за ней и жду, когда мой Наставник посоветует и мне разуться. Но она молчит. «Ходжам[31], почему вы не посоветовали мне снять сандалии?»

Дилай, улыбнувшись, останавливается. «Ты всегда ждешь наставления, Эльчин. Поступай по воле собственного сердца. Получать, принимать знания важно. Равняться. Но подражать даже самому праведному человеку, а это значит говорить не своим голосом, – это пренебрежение своим счастьем. Знания – это не то, что ты изучил, а то, что принесло пользу».

Я не снимаю обувь; мы продолжаем путь. На мандариновых деревьях острова Прощения уже набухли зеленые плоды. Прикасаюсь к ним руками: шершавые, упругие, аппетитные. Теперь на моих ладонях терпкий аромат – цитрусовое счастье. В каждой крошечной частице красоты, что нас окружает, живет божественное. Уметь благодарить за каждое прикосновение к этой красоте – важно.

По острову Прощения разливается азан. Мы замираем, закрываем глаза и поднимаем лица к небу. Дилай полушепотом говорит: «Небесные врата открыты. Благодари и проси». Я так полюбил эти священные мгновения с Дилай, что теперь произносить слова благодарности и пожелания во время призыва к молитве стало моей традицией.

Дилай переехала на остров Прощения семнадцать лет назад. В инвалидной коляске. У автобуса, на котором Дилай ехала с работы, отказали тормоза, и он вылетел в пропасть. Из всех пассажиров остались живы только двое детей и мой Наставник. Перелом позвонков. Врачи пообещали ей инвалидную коляску до конца жизни, а она стала одним из лучших йога-мастеров страны.

«Люди не только себя, но и друг друга обкрадывают ограничениями. Будучи прикованной к коляске, я молилась и просила не исцелить меня, а показать путь, который готова была сама пройти. Однажды я начала делать обычную зарядку. Руками, шеей, плечами. Каждый день усиливала нагрузку. На третий месяц тренировок смогла привстать с коляски. Спустя два года я на своих двух гуляла по Кадыкале».

К любому исцелению приходишь через благодарность и терпение. Невозможно обрести что-либо новое, не осознав смысл своей потери. Убегать от себя, подавлять что-либо в себе – ошибочный путь. Только предельно честно обращаясь с собой, возможно получить доступ к росту.

…Просыпаемся за полчаса до рассвета. Дилай зажигает маленькую желтую свечу. «Вспомни то, что отзывается болью. Выдыхай всей силой. Горечь растворится в этом пламени. Не перебирай мысленно».

В Кадыкале, маленьком селе острова Прощения, люди не расстаются с зелеными четками, каждая бусина которой учит терпению. «Перед тем, как сказать что-либо, отсчитай пять бусин, а перед тем, как упрекнуть, минимум сто».

Сюда приезжают те, кто жил на бегу, – больше перепрыгивал, чем шагал; больше отряхивался, чем смывал; больше оглядывался, чем смотрел под ноги. Один из них я.

«Каждый, кто научился терпению здесь, должен посадить на этой земле мандариновое дерево, возвращаться на каждое его пятое цветение и благодарить. Не дерево, а тот свет, который помогает расцвести даже тому, что увяло». Надеюсь, что и я скоро посажу здесь еще одно дерево.

За окном моего дома древняя мечеть. Вот во дворе уже раскладывают столы, стулья. Каждый день муниципалитет острова Прощения организует здесь угощение для постящихся. Вспышка из детства…

Зимнее утро. Бабушка Лале печет шор-гогалы для вечернего разговения – мою самую любимую восточную выпечку. Хрустящую, солоноватую, с желто-зеленой начинкой из специй. А уж на завтрак с горячим сладким чаем… Вкус детства.

Бабуля раскатывает тесто специальной тонкой скалкой-«охлов», обмазывает его растопленным маслом с пряностями. Я наблюдаю за бойкими бабушкиными руками. Смуглые, пухлые, с чуть выпирающими венами. За процессом приготовления шор-гогалов бабушка Лале рассказывает мне про меня же.

«Я тебя очень ждала, малыш. Помню, когда в первый раз взяла тебя на руки. Белый клубочек счастья. Ты сразу затих. А я прошептала тебе на ухо дуа[32]: “Господи, храни Своим Могуществом это дитя! Дай ему с душевным спокойствием принять все то, что принесет каждый его день. Веди его прямым путем. Убереги его сердце от всякого зла. Аминь”.

Сынок, я каждый день молюсь и буду молиться за твой покой, даже если меня не будет рядом. Никогда не теряй терпения. После темной ночи всегда наступает рассвет – иначе быть не может. Поэтому главное – уметь переждать и не принимать решения на горячую голову».

Я отыскал город Тишины. Оказывается, он не так далеко, как я думал. Триста пятьдесят километров в сторону южных предгорий Большого Кавказа. В шестидесятых годах бабушка Сона приезжала сюда за шелковыми головными платками – келагаи. Изящные, почти воздушные. В Нуха они были и остаются самыми красивыми…

Ранним утром схожу с поезда. Земля под ногами влажная от обильной росы; до центра города Тишины идти минут сорок. Прохожу это расстояние традиционно пешком, приветствуя местных жителей. У Коричневой развилки встречаю старушку Чимназ – она знаменита в Нуха тем, что готовит самые вкусные лепешки-кюльчя. Это угощение с начинкой из специй подают на вечерний стол в Рамадан.

«В кюльчя должно быть как можно больше куркумы, аниса, семян фенхеля. Эти три приправы согревают замерзшие сердца. Свет и тепло – это и есть надежда. В Священный месяц оттаивают заледеневшие сердца, возвращается надежда и на каждого из нас снисходит благословение начать все заново».