Аркадий Эйзлер - Анатомия страсти

Исследования показывают: тот, кто считает, что его потенциал мышления ослаб с возрастом, в действительности соображает еще хуже. Многие знают, какие чувства испытывает ребенок, когда его упрекают в том, что он не может чего-то сделать. Но мы не задумываемся, говоря подобные вещи пожилому человеку. Мы должны по-новому научиться стареть не потому, что это хорошо, а потому, что все стареют, и старение ведет к новому опыту, навыкам и привычкам всего поколения. Кроме того, нельзя забывать, что медицина не стоит на месте, и мы будем жить значительно дольше, чем прогнозированные девяносто лет.

И речь идет не об антагонизме молодежи, которая благодаря своей энергии и силе может за себя постоять, не допуская, чтобы у них что-либо отняли в пользу стариков. В чем же дело? «Прежде всего, в том, чтобы будущему юному поколению не досталось по наследству мнение о стариках, которое квалифицировало бы их как беззащитных, никому не нужных, бесполезных и полоумных. Это может быть опасно для жизни». – Это мнение Д. Ваупела, ведущего журналиста нашей эпохи, обеспокоенного отношением сегодняшнего поколения к своим потомкам.

Упоминая праотца человечества Мафусаила, прожившего, судя по библейской мифологии, 969 лет, замечательный поэт Саша Черный в 1908 г. выразил в стихотворении «Потомки» свое сатирическое отношение к потомству:

С тех пор прошло более ста лет, а отношение к старшему поколению не претерпело никаких существенных изменений. Философские, моральные, этические компоненты сегодняшних ценностей уже сейчас создают образ будущего человека нашей планеты. Возьмет ли он себе на вооружение все достояния развития медицины, генетики, клонирования или трансплантационной терапии, будет ли правильно их использовать?

Многие тенденции, которые просматриваются уже в настоящем, подтверждают наши прогнозы на будущее. Утеря тесных родственных связей, уменьшение состава семьи, фокусировка близких отношений на родственников отдаленных – вот основные изменения, которые будут все интенсивнее наблюдаться в формировании семейных и родственных уз. По причине многочисленных разводов и новых браков система родственных связей расширяется до трудно представляемых масштабов. Круг семьи увеличивается за счет приемных родственников. Данные природой близкородственные отношения заменяются «отношениями по выбору». Из большого количества родственников можно выбирать, с кем поддерживать близкие отношения, а кого оставить на периферии контактов. Эмоциональная нагрузка, направленная на поддержку контактов в семьях с большим количеством родственных ответвлений, невероятно возрастает. В особенности для родителей-одиночек ситуация принимает критический характер, обусловленный необходимостью ухода за престарелыми бездетными родственниками.

Нежелание иметь детей находит свое выражение в формировании состава семьи. Еще в недавнем прошлом семьи были преимущественно многодетными. В современной семье воспитываются один или два отпрыска. Такие одиночки, растущие в условиях вседозволенности и эгоцентризма, в большинстве своем уже внешними условиями запрограммированы на развитие в них эгоистических тенденций. Кроме того, они находятся под постоянным давлением родителей-наставников, ожидающих, а иногда и требующих от детей повышенных успехов и результатов. Часто это приводит к семейным катастрофам. В этом обществе эгоистичных одиночек семейная структура становится очень чувствительной и концентрированной. Возрастает степень привязанности между родными, каждый член семьи становится слишком дорогим, чтобы можно было рисковать его жизнью. Таких людей будет трудно подвинуть на какие-либо социальные или общественные конфликты, связанные с потенциальными потерями почти единственных родных людей. С другой стороны, возрастет значимость юных поколений не только в части избирательных технологий, но и в подходах к решению проблем и выдвижению задач, которые у молодых людей связаны с большим риском, радикальностью мышления и зовом времени.

Можно назвать много примеров из современной истории, когда молодые лидеры перестают идти в фарватере консерватизма, а занимают новые позиции, свойственные только риску молодости. Увеличение продолжительности жизни разрушает иерархии, основанные по принципу «чем старше – тем мудрее». Остроконечная возрастная пирамида, имеющая сторону треугольника, все больше будет изменяться в сторону фигуры, имеющей форму трапеции, углы которой имеют тенденцию стать прямыми. Для того чтобы идти в ногу со временем, общество разработает, очевидно, специальные правила для старых людей, согласно которым они должны будут постоянно повышать свою квалификацию и профессиональный уровень, постепенно снижая уровень своей социальной мобильности. Представление, что человек на третьем десятке лет овладевает такими способностями и навыками, которые останутся ему полезными в течение сорока последующих лет, совсем не однозначно и вызывает сомнения. А что можно сказать о мнениях и высказываниях, пытающихся нас убедить в полезности такого опыта в последующие пятьдесят, шестьдесят или даже семьдесят лет? Они абсолютно бессмысленны. Речь идет не о простой дисквалификации старых людей, а о предоставлении рабочих мест грядущему поколению. И конечно, возникновение социальных и демографических трений и конфликтов будет зависеть от успехов науки долгожительства. Сумеет ли общество обеспечить своих членов, находящихся, согласно возрастному цензу, уже в дремучей старости, но, тем не менее и телом, и душой чувствующих себя молодыми, всем необходимым для счастья? Или же общество трансформируется в гигантский мультинациональный дом по уходу за немощными долгожителями? ( F. Fukuyama. Das Ende des Menschen).

С точки зрения врачей, все, что может обеспечить человеку увеличение продолжительности жизни, должно быть применено для этой цели в полной мере и в неограниченных размерах и возможностях. Этого же хотят и сами люди.

Страх перед смертью является самой сильной, глубокой и постоянной составляющей человеческих страданий, поэтому все достижения науки и техники, включая и новейшие разработки медицины, согласно нашим желаниям должны быстро становиться доступными для каждого члена общества. Однако при этом человек все больше и больше беспокоится, что с увеличением продолжительности жизни возрастает его зависимость от общества. Несмотря на радость отсрочки смерти, сам факт возрастания ущербности организма, нарушения важных функций и снижения качества его жизнедеятельности не обещает человеку светлого будущего, вызывая глубокие раздумья и противоречия.

В принципе каждый хочет жить не бесконечно, а так долго, пока можно делать это полноценно, получая удовольствие. Лучше, когда смерть приходит сразу, исключая страдания от тяжелой болезни. Невыносимы не только физические страдания, но и душевные, связанные с ощущением собственной беспомощности, зависимости от посторонних.

Конечно, ученые думают об этом, и уже не за горами создание всевозможных трансплантатов, заменяющих многие органы человеческого организма и перенимающих на себя организацию всевозможных функций и процессов его жизнедеятельности. Многое уже реализовано и вошло в серийный статус обслуживания больных. Ученые работают над созданием квантового компьютера, который сможет сканировать мозг живого человека, чтобы использовать скан в дальнейшем, в случае повреждения оригинала. Да и сам человек будет постепенно вытесняться своими аналогами-роботами, а затем и биороботами, а по мере уменьшения размеров органов пищеварения и мышления и создания роботов-рабов может быть сам превращен в таблетку, достигнув тем самым своей действительной, уже не органической, вечности. А что пока? Пока мы, дожив до положенных ста – ста двадцати лет, будем уподобляться героям Свифта, у которого старики, сидящие на завалинках домов, завидуют похоронам сверстников-соседей.

Эрих Леви замечает: «Смерть – это часть жизни, и умереть с достоинством возможно лишь тогда, когда есть или была возможность прожить достойную жизнь» ( Erich H. Loewy . Leben und Tod aus medizinethischer Sicht).

Понятие «достоинство» не имеет точного определения, но все люди одинаковы по своему биохимическому составу, поэтому имеют равные права на жизнь, свободу и стремление к счастью.