Вероника Сердюк - Непраздные рассказы

А врачи думают, что я отдыхаю, симулирую. Мне добавляют капельницу, чтоб меня вообще приплюснуло, сопротивляться я не могу. Нет, мне не больно, меня просто рвет на части. Я звоню мужу и плачу в трубку, чтоб помолился, — ведь мне так плохо! Бедный супруг решил, наконец, позавтракать в час дня, а тут я. Так до вечера и проходил голодный. Но вот врачи разрешили мне идти. Взбираюсь на кресло. В этот момент мне всегда смешно почему-то. Профанация. Тут надо к земле-матушке, силой притяжения вытужить ребеночка, а нас заставляют плевать его небу в лицо.

Ну ладно, вот только сбилась. С ужасом понимаю, что не идет. Сил нет, желания, нет воли к победе, к жизни! Ну, это от лукавого. Начинаю молиться: «Боже, помоги». Нет, не то! Что-то или Кто-то дает понять, что надо просить прощения. Секунды идут, жизнь на волоске, врачи суетятся, подгоняют, хотят выдавить. Прочь! Мне надо сосредоточиться. Самой.

«Господи, прости! Мама, прости! Муж, дорогой, прости, любимый! Свекровь! Детки мои! Люди, ангелы, все — простите!»

Все грандиозное свершается в сердце, а доктор улыбается и говорит: «Ну, умница, вот и головка вышла, еще чуть-чуть давай». Никогда бы не подумала, что это я уже родила. Ну, слава Богу.

Лежу на столе битый час (минут десять) — и прошу малыша приложить к груди. Врачам же кажется, что у меня бред от перенапряжения. Но на седьмой просьбе все же принесли, положили мне на живот, хотя покормить не дали. Все им важнее вес и рост измерить! А импринтинг, а запечатление образа матери?

Отвезли в палату. Тут уж я сделала дневную кассу МТС и позвонила всем, даже научному руководителю — пусть порадуются со мной.

Так, а где мой малыш? В роддоме принято лежать два часа отдыхать. Но не за тем я девять месяцев носила и так мучительно рожала своего кроху. Хочу взять малыша на руки! Медсестра детского отделения, видя мою решимость (а у меня в кармане халата даже припасенные десятидолларовики — если будут ломаться), отдала сразу. А может, обычно никто не просит, а то давали бы всем.

Вот он, мой дорогой мальчишечка. Даю грудь. Знакомимся. Счастье. Такое не обычное свинячее, а какое-то горькое, как самый хороший шоколад. Темное, как глубина земли и моря, тихое, как незаметное течение тяжелых вод большой реки, безвоздушное, как прыжок из самолета с парашютом. Вот оно.

Кстати, спасибо врачам и всему персоналу, а то, что это я на них наговариваю все время...

Проходит несколько часов. Малыш иногда всхлипывает, начинает плакать — будто вспоминает неприятности родов. Быстро его прижимаю к себе, говорю тихонечко, он и успокаивается.

Малыш, весь красный, потихонечку белеет, расправляется как цветок. Вот он улыбнулся во сне. Ну надо же, еще и день не закончился, а он уже улыбается!

Пользуясь служебным положением — в рясе, епитрахили и поручах приходит знакомиться папа (и старших провел как-то). Торжественно и красиво льются древние молитвы, мамы в палате впечатлены, приоткрыли своих малышиков под Божие благословение. Я стараюсь вслушиваться в слова, но ничего не выходит. Моя собственная молитва теснит сердце: «Спасибо, Господи, за это счастье! Спасибо, что я и малыш живы, что роды хорошо закончились и все так хорошо начинается. Я понимаю, что моей любви слишком мало, чтобы вырастить этого ребенка — помоги мне, укрепи меня, возьми надо мной и малышом опеку. Научи меня, Господи, что мне следует делать и говорить, как поступать с ребенком. Пошли мне верных людей, укажи выход из сложных ситуаций — просвети мой ум и сердце. Дай мне чистой неэгоистичной любви к малышу, чтобы прозревать Твой замысел о нем, дать ему верное направление в жизни, научить его благоговеть пред Тобою. Слава Тебе, Боже»!

Пока папа читает молитвы, старшие дети любуются, пробуют погладить братика. Я и тревожусь за малыша, и жалею детей. Им придется привыкать к своей некоторой оставленности мною. Я их обнимаю, говорю нежные слова. А малыш улыбается на голос старшей сестрёнки — не зря она читала ему сказки всю беременность. Слышал и запомнил!

Во время кормления дико болит живот — сокращается, приходят в обычное состояние мышцы. Мне хочется выть, но я сдерживаюсь, боясь напугать ребеночка. Утешаю себя мыслью о том, что таким образом скорее приобрету прежние формы. Ради красоты можно и потерпеть. Помогаю себе примитивной гимнастикой — время от времени лежа втягиваю на десять секунд пупок.

Во время беременности мышцы живота расходятся в стороны, давая место ребенку. После родов, прежде чем качать пресс и делать скручивания, надо вернуть мышцы на место этим простым упражнением.

Растяжки, конечно, останутся, роскошная грудь кормящей мамы потом осунется, появятся от недосыпания и раздражений морщинки в уголках глаз. Что делать! Для детей я буду всегда первой красавицей, ну а для мужа?

Секретов привлекательности много. Лично для себя я оставила: бодрость, легкая гимнастика, немного личной жизни в виде работы, умеренное воздержание и никакой фамильярности. Сколько бы Вы ни прожили вместе, муж — не дружок, не машинка-помощница, не постояннообязанный. Он — господин, вольный ветер, царь. Ну, а Вы, соответственно — царица. Своим любимым надо восхищаться, ведь «мужчина долго остается под тем впечатлением, которое он оказал на женщину».

На третий день как надо. Грудь распирает, начинает болеть. Я уже понимаю, что волноваться не стоит, нельзя суетиться, мучить сцеживанием каменную грудь. Только переждать сутки, кормить свое чадо по требованию (если спит все время — будить, потирая носик и щечки) — и все само собой наладится. Пить очень умеренно, ополаскивать рот водой. Но литр в день, не меньше, а то организм решит, что мама в экстремальных условиях и начнет задерживать воду в тканях. Диета кормящих очень простая, по принципу царского пути.

Первая неделя — аскетическая. Не рекомендуется: аллергического (кофе, шоколад, красное, острое, куриное мясо и красная рыба) и газообразовательного (капуста, яблоки, черный хлеб, молоко). Короче, в столовую можно и не ходить. Хотя я после родов по совету подруги-стоматолога съела целую шоколадку для поднятия тонуса и радости жизни. Ничего, малышу даже не икнулось — он ведь не с луны свалился, а из моего родного живота. Куда в его период попадал и чеснок (ой, забыла сказать в главе про витамины — чеснок прекрасно справляется с анемией), и тот же шоколад, и все, к чему мама склонна. Весьма вероятно, что эти же блюда будет любить по пренатальной памяти и малыш.

Так что спустя недели две переходим на свой обычный рацион здорового питания (фаст-фуд, чипсы, газировка, суповые кубики — это не то). Потом в шесть месяцев начнем потихоньку подкармливать из своей тарелки карапуза (мы же едим только полезное!), давая потом через молочко информацию, как съеденное переварить. Что, совсем не так, как в книгах? А вот прабабушка из Полесья, видя, как я «педагогически прикармливаю» семимесячного Грицька кусочками из ее наваристого борща, всплеснула руками: «Верочко, невже вси вже таки розумни стали? А то мои доньки до году все протирали — не лизьтэ, мамо, так по науке. А що то за наука, колы и дитям не смачно, и самому морока?»

Откуда я такое узнала? От все той же консультанта по грудному вскармливанию, которую нашла после искусственного кормления первой дочки. А ведь сколько трагедий, связанных с пропавшим молоком, сколько боли и хирургических вмешательств до сих пор приходится переживать женщинам из-за некомпетентной помощи в этом деле!

Теперь я понимаю, что многие процессы в своей жизни не стоит пускать на самотек. Мол, как Бог даст, так и буду кормить. Для меня такой подход означает полную пассивность. С грудным кормлением, как и с родами и многим другим, надежда на естество не оправдывается. Падшему человеку приходится учиться даже природному. И находить хороших учителей.

В роддом приходят проведать, у кого-то во взгляде сочувствие (матерых матрон), у кого-то беззаботное веселье (молодежь, еще не знают, каково это). Приносят кучу гостинцев. Мне так приятно!