Александр Борянский - Теннис в недавнем прошлом

- Ну что, ты не передумала? - спросил Артур.

- А ты хочешь, чтобы я передумала?

- Нет.

- Если хочешь, я передумаю.

- Нет, я просто так спросил.

- Ну, смотри. Так что, говоришь, первую игру не на интерес ты выиграл?..

Артур был почти уверен в победе. Все лето, особенно в августе, он выигрывал куда чаше.

Но в тот день он проиграл. С разгромным счетом 2:6

1:6.

Лена просто вынесла его с корта.

Посмеиваясь, она подошла к сетке. В конце Лена и Артур традиционно обменивались рукопожатием - как на больших турнирах.

- Поздравляю, - сказал Артур.

- Спасибо.

Пока они ехали домой, Лена ни словом не напоминала о своей победе. Однако Артур забыть не мог. Теперь он уже не совсем понимал, шутили они ночью или нет.

Лена с невинным видом поглядывала по сторонам, словно ничего не произошло. Может, и в самом деле не произошло?

- Развратное создание! - сказал Артур. Так сказал, на всякий случай.

Лена улыбнулась:

- Пока еще нет.

И Артур опять не понял, что это - шутка или новые правила игры.

Дома они обедали, потом каждый что-то делал; Лена читала журнал, болтала по телефону... Но нечто невысказанное повисло в воздухе. И знакомое щекочущее чувство не уходило. И даже странно - ни ему, ни ей не было скучно.

Часов в восемь вечера Лена отправилась в душ.

В половине девятого Артур спросил:

- Будем заниматься любовью?

- Ну, у тебя и вопросы! Вот так прямо и в лоб! Нет чтобы нежно прикоснуться, пригласить на танец, несмело поцеловать... Конечно, будем!

- Вдвоем или втроем?

- Как скажешь...

И снова - то ли в шутку, то ли всерьез.

- Что-то я тебя не пойму...

- А что тут непонятного?

Лена явно хулиганила. Но раз так, что она имеет в виду на самом деле, теперь было не узнать.

- В общем, я так понял, что мы занимаемся любовью втроем, - полувопросительно-полуутвердительно сказал Артур.

Лена развела руками: мол, все в твоей воле. И тем же шутливым тоном добавила:

- Но смотри, ежели он мне не понравится...

Артур вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.

Если Артур не совсем понимал, чего хочет Лена, то еще меньше - чего хочет он сам.

Вообще-то хотелось вернуться на корт и отыграться, и как можно скорее. Но это так, умозрительно. Прежде следовало разобраться с последствиями проигрыша.

Втроем, по-видимому, интересно. Артур не раз представлял себе подобные фокусы. Но опять-таки умозрительно. А в реальной жизни?

В реальной жизни что-то в нем протестовало - и против поражения, и против такой ситуации; однако едва это "что-то" начинало перевешивать, навстречу ему из неведомых глубин поднималось другое "что-то" - и вопреки всему, вопреки элементарной ревности, здравому смыслу и древнему чувству собственника толкало Артура привести Лене "кого-то" и посмотреть со стороны, как "кто-то" возьмет ее, как она будет стонать от наслаждения, и выгибаться, и требовать еще, и вести себя не как жена, не как Лена С., а как абстрактная глянцевая supergirl с обложки дорогого порножурнала.

Впрочем, Артур был почти уверен, что стоит ему прийти не одному, а с "кем-то", Лена тотчас обратит все в шутку и останется своей, домашней, принадлежащей только ему Леной. Но если он придет один, то проиграет ей вторую дуэль за сегодняшний день.

- Э, нет, дорогая! - сказал Артур вслух, остановившись посередине бульвара, как раз между Дюком и Потемкинской лестницей.

- Закурить не будет? - услыхал он над ухом.

- Я не курю.

- Зря!

Два парня прошли мимо. Артур проводил их странноватым оценивающим взглядом.

В конце бульвара часы на горсовете отбили девять часов. Артур осмотрелся. На углу дежурил милицейский газик. Внизу помалкивал "МОР_КОЙ ВОК_АЛ": светящаяся надпись не досчитывалась двух букв: С и 3. По бульвару гуляли отдельные личности, наблюдающие теплый осенний вечер.

Артур подумал, что все не так просто. Мифический "кто-то" тоже ведь должен стать реальной фигурой, обрести, так сказать, плоть и кровь. Хоть как-то решив вопрос внутри себя, предстояло решить его во внешнем мире. И здесь ожидала масса проблем.

Во-первых, "кто-то" должен понравиться обоим. Даже если Лена обернет их уговор шуткой.

Во-вторых, Артур перебрал всех знакомых и понял, что "кто-то", без сомнений, должен быть абсолютно чужим, посторонним человеком. Он должен впервые увидеть Лену и Артура; лучше всего, чтобы он вообще на другой день после эксперимента исчез. Навсегда.

В-третьих, он должен понять, что ли, их с Леной. То есть должен быть абсолютно чужим и в то же время как бы не совсем. Он должен удачно вписаться. Другими словами, Артур с Леной - оба - должны ему понравиться. А потом, согласно второму условию, "кто-то" должен куда-то потеряться. Дабы не конкурировать.

Кто-то, куда-то, как-то... Ну и ну...

В-четвертых, Артур с трудом представлял, как, в каких выражениях он будет предлагать реальному индивидууму поиметь (чтобы не сказать круче) собственную жену.

Может, все-таки перебрать знакомых?

Не дай Бог!

А если старых, полузабытых, с которыми лет пять не встречались и еще столько же можно не встречаться?

Нет, не годится.

Ведь было еще в-пятых: папа Лены работал в этаком месте, что Артур не хотел думать, что затеется, если о поведении дочки узнает кто-либо из коллег... Из фильма "Семнадцать мгновений весны" Артур четко уяснил одну вещь: в отношения партийных лидеров между собой, независимо от названия партии, лучше не вмешиваться. Даже косвенным образом.

"И вообще! - внезапно заявили о себе трезвость и осмотрительность. - Надо бросать эту сумасшедшую затею! Вот же двое тронутых! Хватит!.."

И Артур даже постучал себя по лбу, и повернул было домой, к чаю, телевизору, шлепанцам и верной супруге, но тут из засады вырвалось все то же одуряющее "что-то", и накатило с новой силой ну такое знакомое и неожиданное,..

Впрочем, Артур никогда и не считал себя нормальным.

Спустя еще полчаса брожений по городу, бесцельных и бестолковых, Артур нашел в кармане две копейки, отыскал с третьей попытки целый телефон-автомат и снял трубку. Прежде чем набрать номер, он постоял с минуту, поглядывая по сторонам.

Город жил своей жизнью. Город постепенно затихал, искренне полагая, что половина десятого (конец программы "Время") - это уже почти поздно. Город отдыхал после трудового дня, готовился к началу нового, думал о хлебе насущном и о том, с кем завтра распить бутылку водки, город с настойчивостью идиота гнал со своего лица признаки застарелой скуки, прикрывал их картонными щитами и топил в семейных,

производственных, служебных заботах. Город кормил и содержал Артура и Лену. Но повседневная жизнь города настолько противоречила Артуру, Лене, их теннису и их желаниям, что уже одно это возбуждало и будоражило воображение.

- Алло, Лена?

- Да. Ты где?

- Я гуляю.

- И что?

- Да ничего. Слушай, а у тебя нет никаких соображений на этот счет?

- На какой?

Артур замолчал, не зная, как объяснить.

- Да ладно, - сказала Лена. - Приходи, я тебя жду.

Артур повесил трубку и пошел домой - снова через бульвар.

На том же месте, между Дюком и лестницей, его спросили:

- Закурить не найдется?

Перед ним стояла девушка его лет.

- Я нe курю.

- Жаль, - улыбнулась она. Артур тоже невольно улыбнулся.

Она не уходила. Она смотрела ему в глаза и улыбалась.

- Да, жаль, - искренне ответил Артур и пошел своей дорогой.

Предприимчивая девушка проводила его взглядом, смысл которого можно передать фразой: "А с виду не скажешь, что лопух..."

Артур шел и думал:

"Черт побери, почему я не выиграл?!"

Лена пожарила картошку к его приходу. И открыла банку маринованных грибочков. А еще выключила свет и зажгла свечи.

- Добрый вечер, - сказала она так, словно они не виделись по крайней мере несколько дней.

Артуру сразу стало уютно.

- Получение главного приза, золотого блюда Уимблдона, временно откладывается, - возвестил он.

- Ну и ладно.

И они принялись ужинать. Ужин был очень вкусным. Лена - очень красивой. Вечер - таинственным. И все - как будто впервые. Как будто кроме них никто никогда не сидел за ужином при свечах, глядя друг на друга, ожидая чего-то...

...Редко когда он проделывал с ней такое, как этой ночью. Он входил в нее сильными толчками, раз за разом, и когда кончал, она взвивалась в оргазме уже в десятый или пятнадцатый раз. Он прижимал ее к кровати, впиваясь зубами в горло, а потом увлекал в ванную, или на стол, или в глубокое кресло... Редко когда в пол-пятого ночи (или утра) она кричала:

- Ну, давай, давай!.. Я хочу сильнее!

Рассвет застал их возле окна. Лена, широко расставив ноги, грудью прижалась к стеклу. Когда Артур кончил в пятый раз, она едва добралась до кровати.

Фиеста...

А всего только маленькое теоретическое допущение.