Алина Илларионова - Оборотни Его Величества

– Вы делаете это столь восхитительно искренне, что я не хочу избаловать себя.

– А уж я как на вас умиляюсся – прям обмуррлыкалсся! – радостно объявили из недр казенки.

Шантэль-то знал, что вездесущий домовой сидит там с самого начала, император догадывался, аватар давно перестал удивляться выходкам своего «животного», поэтому украдкой пронаблюдал реакцию Его Величества и смолчал. Володя, правда, вздрогнул, но быстро понял, что к чему.

Видимо, Симеон ждал не такой скромной реакции и обиженно запыхтел.

– Уже сделано, – успокоил волчонка Аристан. – На разведку отправился твой капитан Рейвен Гром, а потом мы все вместе решим, что предпринять.

– Капитан Гром?! – встрепенулся Арвиэль, заглушив настойчивую возню «затворника». – А где он был все это время?

– Соскучились, да? – усмехнулся Шантэль.

– Соскучился по замечаниям касательно устава и подготовки, а не культуры речи.

Л’лэрд поджал губы: за последние дни мальчишка совсем распустился, уже язвит в присутствии господина, а тот как будто даже поощряет улыбкой.

– Капитан Гром выполнял мое личное поручение, в то время как л’лэрд Шантэль любезно согласился его заместить. Ты знаешь, что осенью в Туманной лощине ограбили гномий обоз, а самих купцов и охрану перебили с особой жестокостью. Конфликт с кузнецами из Рудного Мыса мы разрешили, но придется пойти на некоторые уступки. Оказалось, что подобные случаи по всей стране происходят уже давно, и в Равенну шли жалобы, да только усилиями некоторых… советников до меня эта «бытовуха» не доходила. Видишь ли, не хотели беспокоить Его Величество по пустякам. Я бы и не «беспокоился», если б один славный мастер по оружию не захотел потешить старого друга забавной историей и не прислал письмо. Да, Арвиэль, герой этого приключения – знаменитый Гейнар Вальд…

…Случилось это в конце златня. Ночью к воротам пограничного с Орканом города-крепости Падубы подошел отряд, вооруженный до зубов, размахивающий факелами и яростно гомонящий. Впрочем, таран орки не захватили, так что переговоры состоялись. По словам возмущенных степняков, падубчане, воспользовавшись недавним гостеприимством соседей, выкрали дочь вождя клана Черного Тура да мешок самоцветов, а теперь укрывают бесценное добро в своем каменном хлеву. Инициаторами карательного штурма выступили отец и жених орчанки, кою требовали вернуть немедленно вместе с мешком. Мол, тогда подумают – разносить городишко на стройматериалы или пощадить.

Тут возмутились падубчане! В гостях у соседей они уже с месяц не были, зато девушка действительно в городе, сама приехала к оружейных дел мастеру Вальду делать срочный заказ. И мешок при ней.

Обе стороны зачесали маковки. Присмиревшего папу и жениха вместе с малой свитой пустили в крепость. На втором этаже единственной в Падубах корчмы пропажа нашлась в компании мастера, мешка, разложенных прямо на кровати заготовок да бутылки красного вина. И все разрешилось.

За пару дней до вышеописанных событий в клан Черного Тура приехало пятеро человек якобы из Падубов, чтобы сторговать коней. В цене разошлись, но это не помешало закатить пирушку, на которой один из гостей шепотком похвастался перед дочерью вождя, дескать, в крепости нынче квартируется сам Гейнар Вальд и даже заказы берет. Девушка в каменьях не разбиралась, зато любила жениха, а потому, прихватив часть приданого, заспешила к мастеру попросить его сделать подарочный ятаган для суженого. Из шатра выбиралась тишком, ночью, и до следующего полудня ее не хватились. Орчанка находилась почти под городом, когда услышала за спиной частый перестук копыт. Тут-то и смекнула, что «гости» – не падубчане вовсе, а самые обыкновенные похитители. С такими у орков разговор короткий. Банзай – и секир башка! Но не возвращаться же из-за такой ерунды, как пяток зарубленных разбойников? Припрятав тела в кустиках, невозмутимая невеста продолжила путь, без проблем миновала ворота и встретилась с мастером. Сделку решили «отшлифовать», и как раз в разгар веселья к корчме подоспела немалая толпа с градоправителем и «потерпевшими» во главе. Папа и жених велели оставить малоградусный «компотик» девушке, а мужикам принести полуведерную бутыль гномьего «Зверобоя». Словами Вальда история заканчивалась так: «Огурчики у них и впрямь знатные, да и рассольчик поутру пришелся очень кстати».

– Случай вовсе не такой уж забавный, как может показаться. Все могло закончиться иначе, улыбнись разбойникам удача похитить или убить невесту. Два объединенных клана превратили бы крепостицу в груду руин, да и самих степняков погибло бы немало. Увы, не все истории закончились так же хорошо, а бывали случаи просто омерзительные и жуткие. – Человека передернуло. – В Алую Волну империю пытались развалить с верхушки, а сейчас подтачивают основание.

Шантэль знал, о чем он. О селянах-кровососах. Об орках-людоедах. Об эльфах, развозящих по городам молодых неприрученных миелл-тьярров. О гномах, торгующих металлом, зараженным алхимической дрянью. О демонах, рыщущих у границ с Силль-Миеллоном и Орканом. Людей стравливали с союзниками, а тех – между собой…

– Отряд капитана Грома телепортировался по всем пунктам, откуда пришли жалобы. Конфликты он сам уладил; туда, где понадобилась помощь целителей, отправились добровольцы, но, к сожалению, мы не везде успели, а три человека из команды погибли. И все же это можно считать победой, пусть в битве, а не в войне.

– Эта победа дорогого стоит, если битва действительно закончилась. – Аватар по-волчьи повел ухом, прислушиваясь к подозрительному кряхтенью и шелесту в казенке, и, получив согласный кивок господина, постучал в закрытую дверцу.

– Занято! – голосом базарной бабки ответили изнутри. – Лучшше дай мне ишшо бумаги, хозяин.

– Ты что там делаешь?! – в унисон ахнули аватар и император.

– Свое дело делаю, – туманно отворчался домовой.

Мальчишка судорожно дернул дверцу, открыв зрителям вполне обыденную прозаическую картину. Кот сидел в солидной позе, положив одну заднюю лапу на другую, и были при нем очки, перо и тонкая стопка исписанных листов, а под ним – перевернутая конфетница, естественно, уже пустая.

– Вот вы, Вашшество, совет учредили, мужжской, значицца, госпожжу Ярини с хозяйкой не позвали, обидели, – укоризненно заявил Симеон. – А самое главное забыли!

– Чего? – удивился император.

– Секретаря! А я, между прочим, свои обязанности знаю! Вот! – Домовой с гордостью потряс листками. – Уссе запротоколировано, хоть я за вами едва поспевал!

– А теперь порви это и съешь, – серьезно посоветовал хозяин.

– Погодите-ка. – Забрав кошачий протокол, Шантэль не без интереса просмотрел его по диагонали – действительно, все слово в слово. – Пожалуй, оставлю для мемуаров, естественно, в надежном месте. Симеон, будьте добры расписаться.

Недолго думая кот сунул лапу в чернильницу, и на бумаге появился характерный автограф. Исторический документ отложили для просушки, а домовой перетащил на стол свою конфетницу и деловито занес перо над стопкой чистой бумаги.

– А что задержанные говорят о Цирюльнике? Думаю, я имею право знать, что за тварь оставила мне это на память. – Аватар отогнул воротник: прошло уже несколько дней, но воспаленный укус на шее не заживал. Сочувственно поцокав языком, домовой заскрипел перышком.

– Да шушель знает, – серьезно ответил Аристан. – В том смысле, что не знает никто. Видели Цирюльника немногие, большинство о нем только слышали, но ничего сказать толком не могут. Лепечут какую-то околесицу, нервничают, дергаются, требуют варить баланду на святой воде, а на стенах камеры треуглы царапают.

– Как я их понимаю.

– Один табурет поломал и из ножки вытесал кол! Тюремщик с утра приходит, а он стоит, кол об стенку точит, насвистывает. Да еще тебя поминал – дескать, твоя наука.

Мальчишка смущенно рассмеялся:

– Было такое. Я в СОК от призрака колом отмахивался, а тому типу идея, видимо, понравилась. Только кол меня от привидения не спас, и от Цирюльника тоже не спасет. Ему даже мои Тай-Кхаэ’лисс нипочем.

– Я его обычным серебром ранил, сстоловым, – не прерывая занятия, заметил домовой.

– Да, очень странно, – охотно согласился Арвиэль. – И не только это. И господина Венедикта с женой, и остальных белоключинцев убили, для того чтобы имя колдуна из Северинга не всплыло вновь. Но почему? Что в его прошлом такого, чтобы ради этого вырезать целое село? Тот, кто выдавал себя за жреца Теофана Улесса, по специальности был ветродувом, и Цирюльник использует магию воздуха. А если предположить, что они знакомы давно… скажем, со студенческой скамьи, когда наш «упырь» еще был человеком? По поддельному фамильному листу Теофан родился… мм… – аватар увлеченно прищурился, не замечая, что императору все меньше нравится полет его мысли – летела-то она как раз в верном направлении, – шестьдесят лет назад, но выглядел он лет на десять моложе. Да и Цирюльника я бы точно пожилым не назвал. Алесса Теофана нарисовать сможет, я у нее спрашивал. Можно найти выпускников Белой кафедры и тех, кто преподавал там в конце первого десятилетия нашего века, и показать им портрет. Глядишь, и «Цирюльник» среди знакомых «Теофана» объявится! А там, за ниточки, вытянем и самого паука, который всю эту паутину сплел…