Виктор Емский - Индотитания

Если Аид воспринимался Прометеем как ученый-коллекционер, то Прометей у Аида отожествлялся с ученым-практиком. Между ними всегда существовала незримая связь, и каждый готов был помочь друг другу при любых обстоятельствах.

Поэтому предложение Аида никак Прометея не испугало. Он знал, что мастер таксидермии мог сделать все, что угодно из подручного «материала», но при этом Прометей никак бы не пострадал. Поэтому титан благодарно кивнул Аиду.

Вишну заявил:

— Зачем же кого-то убивать? Вы нас, индов, обвиняете в излишней жестокости. Но разве не жестоко делать чучело из живого существа? Зачем? Есть много других способов наказать преступника и заставить других не следовать его примеру. Да, наказать нужно строго, но без изуверства. Мы предлагаем приковать Прометея к скале. Так, чтобы его можно было увидеть издалека. Пусть повисит пару сотен лет. Каждый вечер будете его кормить. А по утрам Гаруда станет лакомиться его печенью.

Гаруда щелкнул клювом и плотоядно взглянул на Прометея. Титана передернуло.

— Хм, — кашлянул Зевс. — И это называется «без изуверства»?

— Без излишнего, — подтвердил Вишну. — Смысл данного наказания заключается в наглядности. Каждое утро можно будет организовывать экскурсии. Вы будете доставлять к скале свою молодежь, а мы — свою. Пусть смотрят и наполняются послушанием. После первой же экскурсии станут шелковыми.

Дионис хлопнул бледного Прометея по спине и зашелся хохотом. Зевс грозно взглянул на бога виноделия, и тот конфузливо умолк. Аид проскрипел:

— И о каких сотнях лет идет речь? Судя по обширной морде, этому вашему Гаруде печени Прометея еле хватит для того, чтобы один раз позавтракать. Он нажрется, а Прометей умрет. Вот и все наглядное пособие. Какие экскурсии? На распятый труп смотреть?

Вишну успокаивающе улыбнулся и сказал:

— О, вы не знаете самой сути. А суть заключается в том, что слюна Гаруды содержит фермент, который заставляет клетки печени самовоспроизводиться. Регенерация происходит с очень большой скоростью. И не только печени. Мы, знаете ли, часто пользуемся его помощью в быту. Клюнет, куда надо, и уже не болит. Гаруда не станет есть всю порцию целиком. Он оставит кусок, наплюет в рану, и уже к вечеру печень отрастет до своих обычных размеров, а новая кожа затянет разрез. Сколько можно съесть за один раз, Гаруда знает. Опыт у него богатый.

— Не сомневаюсь, — мрачно сказал Зевс и в задумчивости принялся насвистывать простенький мотивчик.

— Не свисти! — одернула его Гера. — Новых детей насвистишь. Куда столько?

Зевс стал оправдываться:

— Да привязалась тут одна мелодия. Хорошая музыка. Как там эта баллада называется? О каком-то Утнапиште, что ли? Пан недавно пел. Хорошо исполняет, стервец. Талантлив. Кстати, Дионис, а правду говорят, что Пан — твой сын?

— Отец, — ответил Дионис, — если б он был моим сыном, то у меня на голове росли бы рога, а у тебя на ногах — копыта.

— С такой бурной половой жизнью, может, и появятся, — вставила Гера. — Или еще что-нибудь, как у той рептилии, которая болтается под потолком в каюте Аида.

Зевс взглянул на свои ноги, обутые в сандалии, и произнес:

— Ну, не знаю. Может, от пьянства Диониса и получается что-нибудь хвостатое и рогатое. Или Гаруда какой?.. Так кто сочинил эту прекрасную поэму?

— Называется она: «Песнь о Всемирном потопе и храбром муже Утнапиштиме», — объяснил Дионис. — А сочинил ее Дух, когда находился в теле Пана.

— Сразу видно, что это не наше творение. Имена какие-то задожуйские. Утнапиштим. Язык сломать можно!

— Сия поэма стала популярной и у нас, — вмешался в разговор Вишну. — Только главного героя зовут Зиусудрой. Ее исполняет Кришна.

— Этот заправский алкоголик, который сочинил «Камасутру»?

— Да, — подтвердил Вишну. — Состаканник Диониса. Кстати, можно будет распять его рядом с Прометеем, чтоб тому скучно не было. Недавно Кришна организовал мятеж. Он объявил себя верховным божеством и изобрел новую религию. Подлые асуры у него — светлые личности, а дэвов он проклял как черные силы. Сейчас Кришну пытаются поймать. Как выловят, я думаю, вопрос о пристегивании его к скале решится положительно.

Зевсу не давала покоя мысль о поэме. Он повернул голову и спросил:

— Слушай, Аполлон, ты у нас отвечаешь за досуг. Почему какие-то Паны, Духи и Кришны могут сделать хорошую песню или… гм… еще что-нибудь интересное, типа «Камасутры», а у нас ничего такого нет, кроме похабных стишков о похождениях Атланта с Эпиметеем? Чем ты занимаешься? Не можешь сочинить сам, найми кого либо.

— Я уже придумал, — с готовностью ответил Аполлон. — Мы возьмем песню об Утнапиштиме и переделаем ее на свой лад.

— О, неплохая идея, — обрадовался Зевс. — Надо обязательно поменять имена. А то там какие-то непонятные боги. Нужно вставить в текст нас, а Утнапишта этого обозвать… м-м… ну, хотя бы Девкалионом, который лоялен к нам. И папаше Прометею не так обидно будет. Зная, что его сынок займет почетное место в эпосе, он с легкостью сможет перенести любое наказание!

— Хорошо, отец, — согласился Аполлон.

С лавки последнего, верхнего яруса амфитеатра поднялся один из полубогов и, подобострастно глядя на Зевса, принялся низко и часто кланяться. Прометей понял, что не ошибся. В числе зрителей действительно находился Девкалион. Зевс заметил рвение новоявленного героя и довольным голосом сказал:

— Молодец, Девкалион! Садись.

Лицо Прометея осталось бесстрастным. Зато Дионис принялся плеваться и что-то бубнить себе под нос. Зевс же, войдя в творческий раж, не унимался.

— А чтобы песня была еще интересней, надо ввести в нее какого-либо неблагонадежного хулигана.

— Выбирай любого из своих сыновей, — тут же посоветовала Гера.

Зевс отмахнулся от нее рукой.

— Геракл подойдет? — деловито осведомился Аполлон.

— Ну что ты? Он же все-таки приходится тебе братом. Разве такой уж он хулиган, чтобы остаться в веках негодяем?

— Может, Тифона вставить? — помог советом Гермес. — Он вырос, стал сильным, как Атлант. Называет себя титаном и создает партию национал-титанистов. Короче, баламутит воду.

— Вот-вот, — тут же согласился Зевс. — То, что надо. Сделай из него отъявленного мерзавца. Он, в принципе, таковым и является. Кстати, Гефест, не пора ли им заняться?

— Как песню сочинить, так Аполлон, — надулся Гефест. — А как дерьмо разгребать, так я?

— Каждому — по способностям, — веско заметил Зевс.

— И что с этим громилой делать?

— Взять и расстрелять! — прозвучал ставший знакомым вопль.

Аполлон привычно упал с кресла, а остальные вздрогнули и зажмурились.

— Но это же просто невыносимо! — крикнул Аполлон, усаживаясь на место. — Какое может быть творчество с такими воплями?!

— Вы, как ослы, не слышите умных слов, — заявила Гера. — Пусть он военный, и что? Простота — первый шаг к мудрости. Какие-то изуверские скалы придумали. Печень… хулиганов выискиваете…

— Вот стерва, — шепнул Дионис Прометею. — Ох, чувствую, отравит она меня. Что-нибудь подсыплет, и вырастут на моей голове рога, а на ногах копыта. И это в лучшем случае. Где мой папаша таких жен находит?

— Предыдущие были добрее, — заметил Прометей.

— Много ты знаешь, — ответил Дионис и сплюнул себе под ноги. — Ты же не жил рядом с ними, как я, потому что по лесам скитался. Что прошлые, что нынешняя — натуральные мегеры. Я молюсь, чтобы мамочка твоя Климена не подвинула Геру и не заняла ее место. Тогда всем вообще будет весело. Ты извини, я это говорю не для того, чтобы обидеть тебя. Я просто констатирую факт.

Зевс тем временем ругался с Герой. Богиня была необыкновенно хороша собой. Но каждая черта ее носила в себе отпечаток холодности. И только в порыве гнева она становилась похожа на яростную львицу. Что сейчас и произошло. Она уже кричала, обращаясь не только к Зевсу, но и ко всем присутствующим:

— Пойми, и вы все поймите! Какой-то Тифон, мужлан из мужланов, погоду не делает! Хотя шлепнуть его — самый простой и быстрый способ достичь спокойствия. А вот Прометей — чудовище! Если оставить его в живых — бед не оберетесь. Это касается и индов. Сей титан может перевернуть мир и поставить его с ног на голову! Даже по поступкам его мамаши, этой старой лошади Климены, видно, на что он способен!

— Ну, не такая уж она и старая, — брякнул, оправдываясь, Зевс. — В самом соку еще.

— Ах, так! — Гера резко встала, и ее кресло с грохотом завалилось спинкой назад. — Тогда решайте все без меня. Но вы еще вспомните мои слова! Вот только поздно будет!

Она с гордым видом покинула сцену амфитеатра, а Зевс, смущенный своим явным проколом, принялся опять разглядывать свои сандалии.

— Так что там с Тифоном? — поинтересовался Аполлон.

— Отстань от меня! — рявкнул Зевс и снова уставился глазами на ноги.