Саймон Уокер - Оно вершится…

– Попробую объяснить. – Друид разгладил бороду так тщательно, словно от этого зависел успех его рассказа. – Это произошло полвека назад. Я получил известие от своих агентов о странной истории, творящейся в Аргании. Там стали исчезать крупные ученые, один за другим и при очень странных обстоятельствах. Я отправился туда и выяснил, что некто по имени Махинаций изобрел устройство, позволяющее путешествовать во времени. Этот Махинаций проделал дыру в слоях материи, окружающих каждую из Сфер, подобно листьям капусты, и перепрыгнул на тот уровень, что в тогдашнем летоисчислении случился три века назад. Но прежде он с помощью жутких тварей похитил нескольких ученых и утащил их с собой в прошлое. Его план состоял в том, чтобы там создать болезнь, которая поразила бы всю Арганию, а его, как единственного обладателя лекарства, сделала бы королем мира. Пока понятно?

– Ну… – протянул Рагнар, который морщился, щурился, хмурился, то есть делал все возможное, чтобы не упустить ни слова из этой невероятной истории. – Я стараюсь, – наконец сознался он.

– Хорошо, – кивнул Абракадабр. – В прошлое он отправился потому, что в том времени в Аргании существовали исчезнувшие позже компоненты для создания болезни, а ученых похитил для работы в своей тайной лаборатории.

– Тайной чего?

– Извини. В тайной пещере для создания болезней.

– Ага.

– Но я не мог последовать за ним, так как для попадания в прошлое требовался особый кристалл. Махинаций делал из него кулоны и вешал на шеи несчастных ученых, а сам пользовался большим кристаллом, который для надежности проглотил.

– Так он разве не того?.. – Рагнар помахал рукой, изображая то, что должно было рано или поздно случиться с проглоченным предметом.

– Естественно, – фыркнул Абракадабр. – Но он тут же глотал его вновь.

– Гадость какая, – скривился викинг.

– Да, тип оказался удивительно мерзкий, – согласился друид. – И вот тогда, – продолжил он рассказ, – я вспомнил, что в Эйлории был выходец из Аргании, на родине занимавшийся ювелирным делом. Когда я нашел его потомков, у одного из них на груди болтался кулон. Юношу звали Сигурн. Он отказался отдать мне фамильную реликвию, но согласился провести меня через слои времени. О том, что случилось там, куда мы попали, я не буду рассказывать подробно, но, поверь мне, мы летали меж звезд на железных лодках, в нас откладывали яйца чудовища, и у меня была палка, которая могла бы разнести эту гору.

– Во дела!

– Лучше и не скажешь, – кивнул Абракадабр. – Я даже подумываю написать об этом книгу. Никто не поверит, конечно, поэтому я подпишусь другим именем. Что-нибудь типа Гарри, сын Гарри…

– А что с дедом-то? – напомнил Рагнар.

– Сигурном. Да, юноша оказался исключительно способным. Он отчаянно сражался за чужую Сферу и вообще очень близко к сердцу воспринял всю эту историю.

– И где он сейчас?

– Он погнался за Махинацием, и они вдвоем провалились в новую временную дыру. Я пытался пойти за ним, но не успел. Кристалла у меня не было, и взять его было негде. В тот момент мы уже спасли ученых, привезли их обратно, и уже там случилась эта схватка. Причем Сигурн и Махинаций отправились не в прошлое, а в будущее, примерно на семьдесят лет. Лет через двадцать я поеду в Арганию и встречу их там, где они оказались полвека назад.

– У меня сейчас кровь носом пойдет.

– Да, это все слишком запутанно, чтобы разобраться с первого раза. Главное, что твой дед жив, и, возможно, ты его еще увидишь.

– А Драгомор там был?

– Еще бы! Кто, по-твоему, надоумил Махинация создать времяпрокалыватель? Мы тогда с Верховным Демоном крепко сцепились.

Находиться в голове Кричера было невыносимо тоскливо. Пусть Зигмунд и не имел прямого отношения к похищению обезьянки, но король почувствовал такой стыд, словно сам гонялся с громадным сачком за будущим секретарем. Владыка Мурляндии поспешил переселиться в Мора.

Дорожка продолжала спускаться, своды пещеры поднимались ввысь, исчезая в темноте. В каменных стенах стали появляться щели, сквозь которые виднелось ночное небо, залитое светом Алой Звезды. Где-то недалеко шумела горная речка. Мор не думал о выпивке или пальцах. Его размышления оказались на удивление глубокими и поучительными.

Всю свою жизнь орк был орком. Он явился на свет мрачным существом, в раннем возрасте попал в гарнизон Кронвейра, постиг владение оружием, получил доспехи и встал в строй себе подобных. Никто ни разу не спросил Мора, не хочет ли он заниматься чем-нибудь другим. Стать доктором или садовником, пекарем или музыкантом. Мор был орком, и у окружающих не возникало сомнений в его предназначении. Он мог появиться на свет в семье могильщиков или солдат и пойти по одной из двух жизненных троп, продолжая дело родителей. Мор родился в семье солдат. Вообще, само слово «рождение» совсем не подходило к церемонии выкапывания из земли кокона с зародышем и последующего его согревания в котле над огнем вместе с десятками таких же. Родителями Мора были два орка, которые до этого момента вполне могли не знать друг друга. Просто они достигли возраста в тридцать лет и были обязаны воспитать первенца, как того требовал закон. После вылупления Мора родители дали ему имя и кормили быстро растущего малыша ровно три года, а потом отправили на учебу. С тех пор Мор их ни разу не видел. В казармах, в которых тренировали юных орков, был оружейник, старый гном по имени Вальдис. Именно он стал для Мора и семьей, и другом, и наставником. Что уж он разглядел в бестолковом юном орке, неизвестно, но благодаря ему Мор сохранил человеческое лицо, как бы смешно это ни звучало.

Вспоминая былые годы, орк косился на бесчувственного короля и с негодованием думал, почему несправедливая судьба назначает таким, как Зигмунд, сидеть на троне, а таким, как Мор, служить чудищем. Будь все наоборот, Кронвейр не превратился бы в центр зловредных наук и рассадник темной магии. Владыка Мурляндии Мор сделал бы свое королевство цветущим садом. Кто бы тогда посмел высмеивать могущественного правителя и его прекрасные идеи? И никто – ни Гем, ни даже Рой – не навешивал бы тумаков. Уж Мор бы окружил свой народ заботой и гармонией.

Простодушное, а потому искреннее негодование Мора, вкупе с картинами благоухающего Кронвейра, так потрясли Зигмунда, что король, находясь во власти эмоций, разжал руки орка. В тот момент он ненавидел свое обморочное тело не меньше Мора. Рой не ожидал перераспределения нагрузки и оступился. Гем запнулся и потерял равновесие. В итоге венценосная ноша выскользнула из орочьих ладоней и почти забавно покатилась вниз по дорожке.

– Ты чего отпустил? – устало поинтересовался Рой у Мора.

– Не знаю, – честно признался тот.

– Далеко укатился, – сказал Гем, всматриваясь в темноту.

– Пойдем, посмотрим, – подвел итог Эммануил.

Процессия спустилась вслед за укатившимся королем и достаточно скоро обнаружила его. Владыка Мурляндии сидел, уперевшись лбом в тяжелую деревянную дверь.

– Живой? – почесал щеку темнокожий колдун.

– Вроде да, – ответил Кричер, ощупывая запястье Хозяина.

Услышав вердикт секретаря, Зигмунд переместился в свое тело и открыл глаза. Он внимательно изучил себя, затем своих спутников, встал и толкнул плечом дверь.

– Нам сюда, – кивнул он на длинный коридор.

Абракадабр подошел к таверне первым, опасливо вглядываясь в окружающие кусты. Убедившись в отсутствии западни, друид воткнул факел в кованый держатель возле входной двери и махнул викингу:

– Подходите, вроде все тихо.

Рагнар с мечом наизготовку, а следом и Эйрвон, и Эйбус с Ширлом ступили на скрипучие доски крыльца. Друид вопросительно кивнул:

– Готовы?

Получив ответные кивки, Абракадабр потянул на себя дверь таверны. Внутри царила непроглядная темень, но лишь до тех пор, пока с ладони друида не взвился в воздух светящийся шарик. Он быстро облетел помещение и поджег все имеющиеся в наличии свечи, пару масляных ламп и камин, то есть все, что предназначалось для поджигания. Прежде чем мрак отступил, Рагнару померещился Говард, сидящий на полке за стойкой. Викинг моргнул, и кот исчез.

Вдоль стен стояли тяжелые столы, увенчанные перевернутыми стульями и скамьями. Вид у них был такой, словно их сдвинули в сторону, чтобы помыть пол. Абракадабр поманил рукой один из них, и стол покорно подполз к волшебнику, снимая с себя по дороге скамьи и стулья.

– Садитесь сюда, – друид облизнул сухие губы, – а я раздобуду чего-нибудь выпить.

Абракадабр подошел к шкафу, извлек из него пару бутылок с мутной зеленоватой жидкостью, прихватил стаканы и вернулся к друзьям. Компания расселась, чокнулась и молча выпила. Пойло оказалось знатное.

– Хвойный бальзам, – сказал друид, шумно выдохнув. – Его делали недалеко отсюда, в Дебрянске. Я по нему сильно скучал.

За стойкой послышался далекий шум, похожий на шаги. Абракадабр поднял руку, жестом усаживая привставших и схватившихся за оружие товарищей. Шум сделался громче, потом разделился на голоса и скрип петель. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял Зигмунд, за ним торчала голова Эммануила. По бокам выглядывали орки и Кричер.