Бронислава Вонсович - Цветок мака

— А как же «не создавать проблем охране»? — ответила я.

— Так я же с тобой, — гордо сказал он. — Неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь обидеть свою невесту?

— Я не твоя невеста, — твердо ответила я. — Ты сам об этом говорил.

— Но ведь ты дашь свое согласие, правда?

Я неопределенно пожала плечами и пошла все-таки в сторону от нашего лагеря. Мне нужно было успокоиться, собраться с мыслями. Обернувшись, я увидела хмурых охранников, что двигались от нас на некотором рсстоянии. Не так уж они и доверяют охранным навыкам своего сюзерена, если боятся отойти от нас подальше. Но теперь я совсем не казалась себе узницей — впервые за длительное время я почувствовала себя свободной и поняла, что все эти оковы и тюрьмы — они не снаружи, они внутри нас. И если к моей свободе прилагается Эвальд — значит, так тому и быть. Только сообщать ему это пока не буду. Я искоса посмотрела на моего принца — выглядел он немного встревоженно.

— Асиль, ты же дашь свое согласие? — повторил он.

— Я приехала сюда учиться, — напомнила я.

Отошли мы уж довольно далеко, когда он остановил меня, требовательно взял за руку и сказал, глядя прямо в глаза:

— Обещаю, что ты закончишь академию. Слово гармского принца.

— Нельзя разбрасываться обещаниями, — невольно заметила я. — Вдруг я передумаю учиться, и что ты тогда будешь делать со своим словом? Или слово гармского принца ничего не стоит?

Он посмотрел на меня довольно растеряно, даже потер рукой лоб.

— Передумаешь? Почему?

— Я совсем не об этом…

— Понял, — просиял он. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ты могла спокойно учиться, если ты этого захочешь. И я постараюсь впредь продумывать то, что говорю. Но ты мне так и не ответила…

Хотела я сказать твердое «нет», ведь то, что легко дается, и не ценится потом, но посмотрела ему в глаза и поняла — не смогу. Вот не смогу сейчас ни слова сказать. Эти золотистые искорки в зеленых глазах действовали на меня так, что лишали силы воли совершенно. А он притянул меня к себе и обнял. Наверно, вот так и понимают друг друга без слов.

В лагерь мы не возвращались до отъезда туранцев, хотя посол порывался поговорить со мной еще раз, его ко мне больше не допустили, сказали, что я отказываюсь с ним говорить. И это было действительно так. Все уже сказано, зачем обсуждать одно и то же.

— Наверно, охрана уже не нужна? — спросила я Эвальда. — Ведь намерения Турана вполне понятны, они мне не угрожают.

— Нужна, — нахмурился Эвальд. — Туранцы вполне могут говорить одно, а делать совсем другое. Да и бывшего твоего жениха со счета сбрасывать не стоит.

— Гренета? — удивленно сказала я. — Думаю, его пять жен вполне утешат. Он и думать обо мне забудет вскоре.

— Нет, — покачал головой он. — Не забудет. Если бы ты видела его лицо, когда он уходил от нас, ты бы со мной согласилась.

Но я не видела лицо Гренета, когда он уходил от гармских монархов, чему была только рада. Я бы вообще предпочла никогда его больше не видеть. Да и что ему делать здесь, в Гарме?

— А он разве не вернулся в Степь? — уточнила я.

— Официально — вернулся, — подтвердил Эвальд. — Но вот мой нюх говорит, что он где-то рядом.

Но нюх его обманул. За все время, что проходила наша практика, на горизонте не возникало ни единого орка, даже нечистокровного, не то чтобы целого шамана. Оставшееся время было совсем спокойным, разве что Эвальд навещал каждый день, да разочарованный в личной жизни инор Вайс принял-таки у меня второй экзамен. Но больше всех расстроился Хазе, который уже мечтал женить куратора и получить из него что-то более подходящее для такой должности. Однако мысль о необходимости такого действия прочно засела в его голове и требовала выхода, так что было очень похоже, что он прикидывал, кого же отдать на заклание, только кандидатур подходящих не было. Но я верила — ему точно удастся устроить личную жизнь инора Вайса.

Эвальд

Браслет у меня Асиль так и не взяла. Сказала, что не хочет принимать на себя обязательства. Пока не хочет. И очень выразительно на меня при этом посмотрела. Но «пока не хочет» — это ведь не отказ, а только отсрочка. А самое главное — она меня не прогоняла больше. Не смотрела так холодно, что казалась чужой. Не говорила резких слов. И улыбалась. Улыбалась лично мне так, что хотелось перетечь в другую ипостась, тереться о ее коленки и мурлыкать, чтобы она при этом меня гладила и шептала какие-нибудь глупости.

Днем мы оба были заняты, она ходила на занятия, читала учебники, сдавала экзамены. А я проводил время в различных ведомствах, стремясь разобраться в их работе. Дед, убедившийся в моем серьезном настрое, этому не препятствовал. Асиль ему при знакомстве понравилась своей серьезностью, хотя при первой встрече было довольно заметно, что он ждал от нее какого-то подвоха. Бабушка и отец приняли просто прекрасно. А вот мама… Она почему-то очень боялась мою девушку, хотя и пыталась скрыть это внешней холодностью и пренебрежением. Но скрыть испуг от оборотня невозможно, я его чувствовал и сильно удивлялся. Мне было непонятно, чем он вызван. Я прекрасно помнил о нелюбви мамы к королеве Инессе, но ведь инор Лангеберг говорил, что Асиль очень мало похожа на свою мать, разве что фамильным, немного вытянутым лицом, чертой, совсем не характерной для жителей Степи, но довольно часто встречающейся в Туране. Так что, на мой взгляд, в моей дражайшей родственнице говорило обычное предубеждение, которое непременно пройдет при более близком знакомстве. Ведь моя Асиль не может не нравиться.

Но вот вечера были всегда мои. И неважно, где мы их проводили — в ее комнате, в прогулках по городу, в популярных кафе, в театре — мне с ней было хорошо везде, хотя она не позволяла лишний раз до себя дотронуться, поцеловать, не то чтобы получить что-то большее, чего мне так не хватало в последнее время. Очень уж сложно оказалось полностью поменять свой образ жизни. Но другие меня не привлекали, мне нужна была только она. Настолько не привлекали, что я даже решил не обновлять противозачаточное заклинание, когда мне об этом напомнил инор Лангеберг, все равно смысла в этом особого не было. Асиль же ясно сказала, что более тесное общение будет только после свадьбы. И сколько я ни уговаривал ее ускорить наступление этого знаменательного дня, она только головой качала и говорила, что пока не готова. А ведь мы могли бы проводить тогда вместе намного больше времени, и куда более плодотворно. У меня такая огромная кровать, что мне в ней холодно и одиноко, и с каждым днем все больше и больше мне казалась, что одному мне она слишком велика.

Я намекал об этом Асиль все чаще, но она лишь странно на меня посматривала и говорила, что хочет хоть немного пожить обычной студенческой жизнью. Как будто она ею жила! Слух о том, что я выбрал себе новую невесту, разлетелся по Академии сразу после приезда группы инора Вайса. И это не могло не отразиться на отношении к девушке, привлекая к ней тех, кто хотел бы приблизиться к короне, и отталкивая нормальных людей, которые вполне могли бы стать ее друзьями. Правда, с соседкой у нее сложились довольно хорошие отношения, хотя на меня она посматривала иной раз с большой неприязнью. Ума не приложу, что я успел сделать этой Даниэле? Мне кажется, у меня с ней ничего и не было. Или она злится на меня именно поэтому?

Но долго думать о посторонних девушках я не хотел, ведь рядом со мной была моя Асиль. Я уговорил ее опять пойти в театр, и теперь мы сидели в королевской ложе, и она с детским восхищением на лице смотрела на сцену, а я — на нее. Это оказалось так занимательно — наблюдать, как одни эмоции сменяются другими. Пьеса меня совсем не интересовала, шла она уже не первый сезон, и хотя игра артистов стала более отточенной, но исчезла та новизна, что меня всегда привлекала на премьерах. Я не выдержал и осторожно провел по ее руке, в который раз убеждаясь, какая у нее нежная кожа, как лепесток у цветка.

— Эвальд! — прошептала она возмущенно и стукнула меня сложенным веером.

Тем самым, что ей подарила при мне Эрика со словами о том, что это очень полезная вещь, многофункциональная. И, поди, наедине еще и объяснила, как именно ее можно использовать. Что ж, Асиль урок усвоила просто замечательно, как и все другие, но меня это почему-то не радовало. Я посмотрел на нее обиженно, но она опять глядела на сцену, забыв про меня. И вот как, скажите на милость, убеждать эту девушку в необходимости нашего скорейшего брака? Я вздохнул. Асиль еле заметно на меня покосилась и чуть улыбнулась краешком рта. Жестокая…

Я уставился на этих противных актеров и начал мечтать, как спасаю ее от, к примеру, загребущих лап ее бывшего жениха, и она в благодарность целует меня сама. А с поцелуями убеждать намного легче, что она прекрасно понимает, вот и не поддается. Ну какой же гад этот Гренет, мог бы и напасть, вреда бы он причинить все равно не успел, а я бы показал, как быстро и качественно умею убивать нехороших орков, а потом получил заслуженную награду. Асиль бы даже испугаться не успела. Мои размышления прервал антракт.