Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды

– Ты думаешь, она не испугается меня, стоящей на четвереньках с рамой на рогах? – озадачилась я, потирая подбородок. На минуту представила эту картину, после чего уже не знала – мне ржать или рыдать? Прямо-таки сложно выбрать.

– Тогда, может, вы ее загородите? – обратился несчастный отец к присутствующим.

Те покрутили пальцами у виска.

– Ее можно загородить только пирамидой Хеопса, – едко пробурчала Лёна, суммируя мнение окружающих. – И то не факт. Зная Марию, могу предсказать, что она из вредности еще подрастет.

В общем, пока кто-то очень заботливый метался ощипанной курицей… петухом по всему помещению и путался у меня в ногах, девочка беспрепятственно вошла.

Ребенок внимательно осмотрел всех присутствующих, задержавшись взглядом на мне, покачал головой и заявил:

– Папочка, ты, как всегда, в своем репертуаре! Совершенно не умеешь обращаться с женщинами. Посмотри, до чего ты Марию довел!

– Это не я! – открестился Диего, краснея до ушей. И уши тоже покраснели. До свекольного оттенка.

Эхма! Оказывается, мой герой умеет краснеть. Не совсем пропащий, значит, муж мне достался.

– Что-то мне в это не верится, – хмыкнула Кара.

Девочка бесстрашно подошла ко мне, обняла тоненькими ручками мою ногу и попросила:

– Ты бы не могла стать поменьше? А то мне тебя целовать будет неудобно.

Я прямо вся растаяла и размякла.

– Можно я буду называть тебя мамой? – поднял на меня ясные глаза ребенок.

Что-то щелкнуло в моем мозгу. Екнуло в сердце. Сжалось. И…

– Конечно, маленькая, – присела я рядом в своем натуральном виде и размере. – Я буду счастлива.

– Спасибо, мамочка! – Девочка обхватила меня за шею и чмокнула в щеку под тихие умиленные рыдания дамской половины собрания. Мелкая радостно затарахтела: – Я пойду, у меня уроки. Но завтра вернусь и почитаю тебе сказку. Договорились?

– Безусловно, родная, – обняла я ее, укачивая в объятиях хрупкое тело и смаргивая набежавшие слезы.

Кара еще раз чмокнула меня в нос и щеку, выкрутилась из моих рук и, победно взглянув на отца, убежала.

– Теперь твою форму нужно стабилизировать! – поднял вверх палец Мадхукар. Деловой какой! Признался: – Я еще не знаю ка-ак…

– Я знаю, – отрезал Диего, приближаясь ко мне с горящими глазами. – Но вам всем нужно уйти!

– А почему? – воспротивилась Марика, когда понятливая Лёна потянула ее на выход.

Диего быстренько показал «почему», впиваясь мне в губы поцелуем.

– А-а-а, – дошло до девушки. – Поня-атно…

И она, подхватив застывшую Сапфиру, перестала сопротивляться воздушной. Троица вымелась наружу быстрее самума.

Мужчины ушли еще раньше – по-английски, не прощаясь.

– Мы еще с тобой не решили, – оторвалась я от Диего, поправляя бюстье джиннии, – что мы будем делать с нашим браком.

– Испытывать, – сообщил муж, запихивая шаловливые руки мне в шаровары. И тут же получил по рукам.

А нечего свои конечности куда попало совать! Я его еще не простила!

– И ты был большим засранцем в последнее время. – Я вытащила его руки, но они устремились к моей заднице. – И поэтому я не уверена, что хочу с тобой прожить всю оставшуюся тебе жизнь!

– Отомсти мне, – внес предложение мужчина, одновременно целуя мою шею и подталкивая меня к раме.

– Ну не здесь же! – возмутилась я.

Он бы меня еще на пыточный стол колючей проволокой прикрутил и ножики для эротической прелюдии достал, идиот! Тогда я уж точно захочу – но уже не секса! И не примирения, отнюдь.

Диего снова пытался меня соблазнить, но место было очень неподходящее. Мне казалось, хижина насыщена моими страданиями. Ничего хорошего для меня по определению тут быть не может.

Я озвучила претензию:

– У меня тут карма сморщилась и чакры скукожились. И вообще, я соскучилась по нормальной кровати!

– Не вопрос, любимая, – понятливо ухмыльнулся Диего, прижимая меня к себе и откидывая раму. Под рамой открылся странный источник. Весело заявил: – Для тебя – все, что пожелаешь! – И прыгнул со мною вниз.

Мы ухнули в воду, как в колодец. Я громко визжала и отплевывалась, этот гад смеялся. А нежные руки и осторожные, исполненные заботы объятия говорили, что мой… муж – никак не привыкну к этому слову! – не издевается.

– Желаю! – орала я, выныривая и снова погружаясь с головой. – Никаких обливаний, купаний и закаливаний! Жара, море, солнце, песок – и я в ста метрах от воды! О! Желаю о-такие пальмы! – Буль-буль-буль!

– Как скажешь, любимая, – произнес Диего и… подло обманул.

Потому что прежде, чем мы очутились там, где я загадала – море, солнце, песок, – мы пару раз нырнули и вынырнули. Теперь я на собственном горьком опыте знаю: высшие водные предпочитают строить порталы исключительно водным путем!

Пальмы… пальмы были. Шикарная вилла в средиземноморском стиле на побережье Доминиканы. На всей территории – никого. Даже слуг. Только мы.

Диего провел меня по дому с экскурсией. Холодильник, полный разнообразной еды; любые напитки – ладно, это нормально. В конце концов, пару лет со мной рядом жил. Хотя еда вся моя любимая, включая тончайшие кружевные блины с горкой черной икры, сельский салат с помидорами, сладкими перцами и огурцами, творожные налистники[18] и овощное рагу с молодой картошкой, укропом и кабачками (блюдо совсем не для богатых гурманов!).

Но шкафы, полные одежды моего размера? Когда успел-то! Это ж явно не один день собирать! Интерьер, оформленный целиком по моему вкусу? Копии моего любимого кресла. Камин, тютелька в тютельку как в нашем съемном доме. Бесчисленные мои фотографии. Аромат белых пионов и голубых ирисов – откуда, кстати, узнал? Я никогда не афишировала свои обонятельные предпочтения. Даже сама я не смогла бы обустроить свой дом лучше.

– Я ждал тебя долгих три года, – тихо ответил Диего на мой безмолвный вопрос, погрузив лицо в мои волосы на затылке. – Все время ждал. – В ход пошли убийственные аргументы – его пальцы и губы.

На пару минут я выпала из реальности. А зря. Этим сразу кое-кто воспользовался.

С меня стянули полупрозрачные, соблазнительные, но мокрые насквозь одежды джиннии и закутали в шелковый халат.

Я как-то совершенно перестала понимать происходящее и следила за мужем округлившимися глазами.

Когда Диего достал веревку, я очнулась, насторожилась и всерьез приготовилась его убивать. Только решила выждать немного – вдруг что-то не так поняла. Мало ли… муж веревку бельевую повесить решил, а бедолагу супружница сразу, как таракана, взяла и прибила ни за что ни про что. А вот когда он завел меня в комнату с точно такой же рамой, какая была в той хижине, я поняла, что вдовой сейчас буду становиться долго и вдумчиво.

Но я ошиблась. Неправильно поняла цели Диего. Он стянул рубашку и лег на раму.

– Ты хотела отомстить? Вот он я. Жарь! – И протянул мне моток альпинистских тросов.

Я потрясенно застыла, крутя в руках веревки, словно клубок ядовитых гадов – с ужасом и опаской.

А Диего раскинулся привольно на этом страшном сооружении и ласково мне улыбался.

– Не хочешь привязывать – не надо! Не бойся, не убегу. Хотела отомстить – жарь!

Я на мгновение растерялась. Рот открывался и закрывался, а я все не могла найти что сказать. Шок.

Диего уверенно продолжал:

– Я тебя мучил, чтобы спасти, но для твоего разума и души нет сейчас никакой разницы. Ты останешься с душевной раной по жизни, если это не изменить. Поэтому вот он я, на раме. Я тебя топил, медленно убивал водой – теперь зажигай огонь и жарь! Я целиком в твоей власти. Даю слово, что не убегу, что бы ты со мной ни делала!

Мне стало нехорошо.

– Смелее, любимая. Один Первоэлемент знает, как я того не хотел, но ведь надо было! Поэтому ты в своем праве. Давай не мешкай. – И он опять солнечно улыбнулся.

У меня в глазах стала накапливаться предательская соленая влага. Диего, словно не замечая моего подавленного состояния, вскочил.

– Забыл! Веревки перегорят, ничто не сравнится с огнем джинна! У меня есть наручники, вот! – Он достал откуда-то из ящика четыре комплекта титановых наручников и легко пристегнул сначала ноги, потом руки. Связку ключей швырнул мне. – Лови!

Я зарыдала. Беззвучно, но не таясь. Присела рядом с ним на корточки.

– Мария? Что случилось, милая? Почему ты плачешь? – всполошился Диего. И против логики попытался оторвать руку от рамы, чтобы меня погладить.

А я нарушила молчание, горько всхлипывая и неприлично утираясь рукавом нового шелкового халата:

– За кого… за кого… – Спазм не давал договорить фразу. – За кого ты меня принимаешь?!

Я рыдала взахлеб, мне трудно было объяснить что-то любимому мужчине, у меня просто не было слов. Он дал мне выговориться, не перебивая.

Когда я немного успокоилась, сказала ему: