Марина Рыбицкая - Девять с половиной

– Мы с папой за тебя волнуемся, – призналась женщина, касаясь призрачными губами моего лба. Шепнула: – Ты уж тут поосторожней… Не разнеси этот мир, чтобы нам не было за тебя стыдно.

– Договорились, – потупилась я, смущаясь.

– И мы с тобой договорились, – закончила женщина. – За тобой будет присматривать Веселый Дервиш. Он…

– Э-э-э… – распахнула я глаза. – А можно переиграть? Взять кого-то еще? А то он как-то странно присматривает!

– Веселый Дервиш, – строго сказала женщина, становясь еще призрачней, – делает все правильно! Он не дает твоим мозгам превратиться в кашу!

– Точно, – кивнула я. – Потому как сам делает из них шаулю![21]

– Мы волнуемся за тебя, ребенок, – всхлипнула женщина и тихо испарилась, оставив меня в одиночестве мучиться раздумьями: если за тысячу лет я только расцвела до ребенка, то когда же я заколошусь или заплодоношу?

– Амариллис! – раздался встревоженный голос проснувшегося Агилара, прервавший мои раздумья. – Ты где?

– Здесь, – отозвалась я, возвращаясь в спальню.

Что-то удержало меня от рассказа о появлении призрачной мамы. Я так себе подумала: Агилар от этого счастливее не станет. Он же наивно полагает, что женится на сироте. Ну да, ну да. Угу. Тысячелетней!

– Что-то случилось? – привстал на локте Агилар.

– Ага, – кивнула я. – У меня эта… свадебная порка… гонка… нет, горячка… опять не то… О! Лихоманка!

– Ты имеешь в виду – лихорадка? – светло улыбнулся Агилар, протягивая ко мне руку. – Иди сюда, любимая, я тебя вылечу.

– Скорее залечу до полного нестояния, – фыркнула я, но пошла к нему в руки без заминки.

Против моих ожиданий меня просто уложили с собой рядом и убаюкали, ласково поглаживая по волосам и укачивая в сильных объятиях.

– Спокойной ночи, хоним, – прошептал Агилар мне на ухо.

Я сладко зевнула, обвила его крепкую шею руками и свернулась в клубок у него на груди, греясь в лучах светлого чувства.

Утром нас разбудили ворвавшиеся в комнату Саид и Ширин. Они притащили какие-то тазики, кувшинчики и ворох тряпья.

– Что такое? – сонно моргнула я. – У нас пожар?

– У нас твоя свадьба! – нависла надо мной Ширин, уперев руки в худенькие бока. – А ты еще не мытая, не выщипанная… ах да! – не накрашенная и не одетая!

– Все можно опустить, кроме последнего, – приказал Агилар, вставая без малейшего стыда и надевая протянутый Саидом халат.

После чего наклонился ко мне, поцеловал легким касанием и сказал:

– Встретимся в саду Золотых Лилий, сегилим. Мне тоже нужно приготовиться.

– Не перестарайся, – пробурчала я, скрывая напавшую на меня сентиментальность.

И что эта дрянь ко мне прилипла? На розовую воду, что ли, приманилась?

Через несколько часов и спустя целую марафонскую дистанцию моих нервов меня все-таки притащили в сад Золотых Лилий, где уже все было готово к ранней церемонии бракосочетания. Под сенью полотняного навеса в креслах сидели судья и служитель Творца, попивая зеленый душистый чай.

Вокруг открытого шатра носились, играя в догонялки, Кемран и Марьям.

Вообще все было очень красиво.

Порхали разноцветные бабочки, неся за собой блестящие шлейфы пыльцы. Жужжали деловитые шмели и работящие пчелы. Стрекотали кузнечики, спрятавшиеся в высокой траве. Радовали разнообразными красками цветы, увивавшие навес и шатер.

Я ступала босыми ногами по траве, наотрез отказавшись надевать обувь. Мне казалось, я должна прийти к своему мужчине босая, чтобы лучше ощутить связь с землей. Посему я не желала надевать головное покрывало, дабы скрыть по обычаю лицо. Мне нечего стыдиться. Но Ширин пообещала мне прибить покрывало гвоздиками, если я не надену сама. А вот гвоздики было жалко. И так железа в доме почти не осталось, а их я запланировала на вечернюю закуску вместо семечек.

Красное, расшитое золотой нитью и жемчугом платье и легкие шаровары меня безумно красили. Шелковое головное покрывало, на которое сверху накинуто еще одно, из тонкого газа, подчеркивало мраморную бледность кожи. Мои волосы оставили распущенными, только расчесали и скрепили золотым обручем с жемчугом и рубинами.

В ушах, на шее, на пальцах, на груди, на запястьях и щиколотках позвякивали многочисленные драгоценные украшения. Поберегись! Это я иду к своему счастью! Не стойте на дороге, а то зашибу ненароком!

Агилар стоял около шатра, переговариваясь с важными лицами.

Я не отказала себе в удовольствии пробежаться по нему жадным взглядом собственницы. Сегодня он был одет мне под стать. Только костюм изумрудно-зеленый с золотом.

Увидев меня, Агилар широко улыбнулся, изогнул черную бровь и протянул руку, подзывая к себе.

– Мы готовы, почтенный, – обратился мой мужчина к служителю Творца, крепко сжимая мою ладошку.

Служитель расплылся в улыбке и быстро-быстро забормотал положенные к этому событию слова. После чего раскрыл ладони и призвал Агилара произнести свои клятвы. Я знала, что сейчас он должен был подтвердить свое намерение скрепить себя узами брака со мной.

Для этого было достаточно одного-двух слов. Но Агилар повернулся ко мне и, сжав мои руки, громко и внятно произнес:

– Я каждый день благодарю Творца за то, что он послал тебя ко мне. Я неустанно возношу ему дары и молитвы, чтобы он оставил тебя со мной. Жизнью своей клянусь служить тебе. Честью своей клянусь оберегать тебя. Здоровьем своим клянусь чтить тебя. Будь благословенна. Твоя жизнь превыше всего для меня. Я люблю тебя, Амариллис.

Его слова сумели открыть в моей душе какую-то незаметную створку, через которую в этот мир пришла моя любовь. По моим щекам катились крупные слезы, когда я, высвободив руки, откинула накидку, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Я люблю тебя, – прошептала я, изливая на этого мужчину лавину своих давно потерянных чувств.

Чувств, которых я не испытывала ни к кому доселе. Так подсказывала моя интуиция. Агилар был единственным, кому я подарила свою истинную любовь. И единственным, чью власть я могла добровольно признать над собой.

Его глаза расширились, когда он осознал, что наконец получил то, к чему так давно стремился. Между нами произошло волнение, настоящий вихрь, буря, шторм чувств. Его и моя любовь встретились, переплетаясь в неразрывный жгут, и устремились в небо, где взорвались метафизическим салютом, окатывая окружающих крупинками любовного волшебства.

Именно здесь, на этом пятачке сада, творились чудеса.

У судьи разгладились мешки под глазами и радостно заблестели глаза. Помолодевший служитель Творца растерянно оглаживал ставшую более густой бороду, из которой исчезла седина. Саид потрясенно водил пальцами по внезапно покрывшемуся темной порослью волос подбородку и полоске щетины над верхней губой. Счастливо искрились зеленые глаза порозовевшей Ширин.

Но больше всего этих брызг неожиданно досталось Кемрану и Марьям. Как только первые капли попали на дядю, он замер, заторможенно глядя вдаль. Рядом так же безмолвно стояла Марьям, судорожно стискивая в руках конец головного покрывала.

Я почему-то знала: сейчас перед каждым из них широким живописным полотном проносится вся их жизнь, чтобы показать и затем стереть их ошибки или залечить старые душевные раны.

Судорожный вздох Марьям. Поворот ее головы в нашу сторону и осмысленный взгляд.

Женщина смахнула прозрачные слезы, опустилась на колени и склонила голову, безмолвно благодаря меня за возвращение разума без душевной боли.

Рядом с ней на одно колено встал изменившийся внешне и внутренне Кемран. Его черты лица словно потекли, меняясь, и внезапно застыли, став другими. Вроде бы существенно ничего не изменилось, но в то же время пропало отталкивающее впечатление. Исчез взгляд трусливого ненасытного шакала, сменившись уверенным и гордым взглядом тигра.

– Благодарю, госпожа, – тихо сказал дядя, не опуская головы и не пряча глаз, ставших темно-карими с зелеными искорками. – За то, что указали на мои грехи и прошлые ошибки. И более всего – за то, что дали возможность их исправить.

– Как воспользуешься этим? – помимо воли шевельнулись мои губы. – Куда приложишь новые силы, воин?

– Вся моя жизнь принадлежит Родине, – уверенно ответил Кемран. – Родине и… – Он повернулся и посмотрел в упор на поразительно красивую женщину, которая находилась рядом: – Марьям.

– А она согласна? – Сейчас с ним говорила не я. Сейчас с ним напрямую говорила сама любовь моими устами.

– Марьям, – повернулся к коленопреклоненной женщине изменившийся человек, – ты окажешь мне честь, став моей женой?

– Да, – тихо пронеслось по саду легкое дыхание.

И рядом с нашей парой встала вторая.

Да, у меня была скромная свадьба. Не было рядом стыдливо краснеющих подружек. Не хлопали по плечам жениха его подтрунивающие друзья. Не плакали расчувствовавшиеся родственники. Но для меня это была сама лучшая свадьба на свете.