Ольга Куно - Торнсайдские хроники

Центральной персоной на этом празднике жизни был Фредерик Миллер, главный куратор недельника, сокращенно – главкур, которого мы за глаза называли Петух. Фреду недавно исполнилось сорок четыре года, это был слегка седеющий, вполне импозантный мужчина, не толстый, но довольно упитанный, с короткой ухоженной бородой, круглыми щеками и карими глазами. Куратором он был прилежным, высокопрофессиональным и чрезвычайно осторожным. И хотя официально правил бал именно он, на деле наша с коллегами функция заключалась в том, чтобы, не развеивая эту иллюзию, неизменно добиваться на летучке своего.

Кроме Фреда на встрече присутствовала Мири Бронкс, личный секретарь куратора, худая девушка с круглым лицом, длинными ресницами и огромными серыми глазищами. В данный момент она была занята тем, что разливала по фарфоровым чашкам свежезаваренный чай. Остальные участники были моими коллегами-газетчиками, и в их числе – Люк Гринн. Совсем молодой на вид парень с непослушной копной волос цвета пшеницы и дерзкими голубыми глазами был на самом деле одним из лучших газетчиков, которых я знала. Выглядел Люк года на двадцать два – двадцать три, но в действительности был лет на пять старше. Он освещал такие вопросы, как военные действия, стычки на границе, поединки и кровная месть, всевозможные конфликты и дознавательские расследования. Такая специализация требовала немалого профессионализма и изрядной смелости, в том числе и потому, что, занимаясь столь щекотливыми темами, недолго было навлечь на себя недовольство властей. Впрочем, Люк, как и мы все, неплохо чувствовал грань дозволенного, которую переходить не следовало. Он и не переходил, но иногда топтался аккурат на этой грани, в результате чего уже несколько раз попадал на серьезную беседу в местное отделение по охране порядка и даже дважды сидел в КПЗ – каменных подземных застенках. С подобных предупредительных мероприятий он уходил с раскаявшимся видом переосмыслившего всю свою жизнь человека… и снова брался за старое.

Для главкура, человека, как я уже говорила, осторожного и не любящего конфликтных ситуаций, мы с Люком были постоянной головной болью… а также теми, кто приносит недельнику наибольшее число читателей.

Итак, летучка была в самом разгаре. Мы уже успели обсудить тему Люка, который собирался осветить историю трехсотлетнего конфликта между двумя соседними государствами. Затем переключились на колонку новостей. Тут все было более или менее понятно: следовало упомянуть о паре бракосочетаний, рождении наследника в семье одного из баронов, расторгнутую помолвку принцессы Мелинды и несколько казней. Далее настала очередь отдела моды. Руководившая им Эмили Мунрид планировала подготовить на редкость смелую статью на тему длины современных платьев. В статье должен был исследоваться вопрос о том, допустимо ли для современной женщины приоткрывать лодыжки на четыре дюйма, как делали некоторые молодые девушки, или же границей дозволенного следовало по-прежнему считать три дюйма, как и в предыдущее десятилетие. Эмили планировала прийти в своей статье к тому смелому выводу, что на сегодняшний день четыре дюйма – это вполне приемлемо.

Тут тоже спорить было особо не о чем. Если бы все дерзкие статьи ограничивались подобной степенью провокационности, Фред был бы счастлив. Дискуссия возникла лишь с легкой руки Люка, с пеной у рта доказывавшего, что тема чересчур абстрактна, и потому требовавшего включить в статью иллюстрации женских ножек. Он также предлагал не останавливаться на достигнутом и к следующему выпуску приготовить статью о глубине декольте, также иллюстрированную.

– Ну а теперь Абигайль, – повернулся ко мне главкур, когда тема лодыжек наконец-то была исчерпана. – О чем бы ты хотела написать?

– У меня есть отличная идея для нового проекта, – воодушевленно сообщила я.

Эту идею я вынашивала довольно давно. Проект требовал поездки в командировку, и я решила, что сейчас, освободившись от бремени «семейной» жизни, вполне могу приступить к его реализации. Все-таки в одиночестве есть свои бесспорные преимущества.

– Постой! – Не слишком вдохновленный пылавшим в моих глазах азартом, Фред отыскал взглядом своего секретаря. – Мири, у нас есть какие-нибудь сердечные капли? Есть? Хорошо. Абигайль, продолжай.

– Так вот. Мне нужны деньги на командировку в столицу.

Фред поморщился. Деньги требовались немалые. Я осталась равнодушна к этому проявлению недовольства: необходимая сумма в редакции имелась, а материал намечался шикарный.

– И что ты будешь делать в столице? – поинтересовался главкур.

– Я хочу написать про короля.

– Абигайль, – взмолился Фред, – пожалуйста, скажи, что ты хочешь написать про какого-нибудь короля древности, который вот уже тысячу лет пылится в позабытой людьми гробнице!

Я покачала головой с безжалостной улыбкой на лице.

– Ну, тогда скажи хотя бы, что это король одной из соседних держав, желательно небольшой и не слишком могущественной.

– Не-э-эт, – радостно и со вкусом возразила я. – Я хочу написать о Рауле.

– Мири, – обреченно сказал Фред, – налей-ка мне двадцать капель.

Девушка принялась привычно отмерять дозу лекарства.

– Абигайль, во имя всех святых, но почему о Рауле?!

– Фред, – притворно изумилась я, – неужели ты считаешь жизнь нашего короля недостаточно достойной темой?

Главкур вздрогнул и быстро огляделся, так, словно рассчитывал увидеть в каком-нибудь темном углу агента тайной полиции. Люк с наслаждением откинулся на спинку кушетки и поудобнее вытянул длинные ноги. Он обожал подобные перепалки.

– Послушай, Фред, ну что ты так разволновался? – перешла на более серьезный тон я. – Я ведь не сплетни собираюсь пересказывать. Я хочу написать правду.

– Правду?! – Куратор заметно побледнел. – Мири, не двадцать капель, а тридцать!

– Ну а что тут такого? Я собираюсь написать его биографию, понимаешь? Би-о-гра-фи-ю. В этом нет ничего запрещенного.

– Биографию Рауля ты можешь найти в любой энциклопедии, – отрезал Фред. – Если хочешь в этом убедиться, я отправлю тебя в командировку до ближайшей библиотеки.

– Неслыханная щедрость, – хмыкнула я. – Это все не то. Сухо и скучно. Родился, жил, был коронован, царствует. Никакой тебе изюминки. К тому же кто имеет доступ к этим библиотекам? А у нашего недельника масса читателей.

– Абигайль, и все-таки признайся, – вздохнул Фред, – что заставило тебя остановить свой выбор именно на биографии Рауля?

– Он интересен, – пожала плечами я. – У него есть прошлое, имеется характер, он нестандартно подходит к решению сложных задач. Он – первый из длинной череды королей, кто приблизил к себе лиц невысокого происхождения, а также уделил внимание созданию новых академий. При этом он молод, красив и неженат. Идеальный материал для статьи.

– М-материал? – переспросил Фред, шокированный таким выбором эпитета.

– Ну да, – невозмутимо передернула плечами я. – Конечно, материал. А что я, по-твоему, в невесты к нему набиваюсь?

– Мири, дорогая, сорок капель, – подсказал со своего места Люк.

– Он же даже ни разу не приезжал в Торнсайд! – продолжал гнуть свою линию Фред.

– Не приезжал, – согласилась я. – И, думаю, я даже знаю почему.

– И почему же? – заинтересовалась Кейт, молоденькая газетчица, работавшая в отделе новостей.

– Потому что в юности он сидел в Стонриде, – ответила я. – Думаю, с тех пор он ненавидит наше графство лютой ненавистью.

– Король – в Стонриде? – изумилась Кейт.

– Ну, детка, он же не всегда был королем, – пояснил Фред. – Рауль, как ты знаешь, был коронован три года назад. До этого он был кронпринцем. А еще раньше, много лет назад, – всего лишь дальним родственником короля, от которого тому не мешало избавиться.

– А как же он тогда вышел из тюрьмы? – осведомилась Кейт.

– Бежал, – ответила я.

– Ух ты, как интересно!

Кейт восторженно всплеснула руками.

– Вот видишь! – воскликнула я, поворачиваясь к Фреду. – Народ интересуется! А те, кто помоложе, ничего даже толком не знают. О нем определенно надо писать.

– И что же, ты собираешься взять у него интервью? – ехидно спросил куратор.

– Конечно! – подтвердила я. – Я же профессиональная беседчица, а не дилетант!

– Да будет тебе известно, что Рауль никогда и никому не дает интервью, – с победоносным видом заявил Фред. – Тебя не пустят даже на порог дворца.

– А когда меня это останавливало?!

Куратор погрустнел. И не напрасно. Он прекрасно знал, что уж если я решила взять у кого-то интервью, то этот кто-то никуда от меня не денется, как бы он ни шифровался. И знал об этом не только Фред.

– Да-да, напомни-ка, как ты забралась к барону ван Сторну через окно? – хихикнул Люк.

Кейт, работавшая у нас совсем недавно, уставилась на меня с живым интересом.

– А что тут напоминать, взяла и забралась, – отозвалась я. – Ну и чего вы так смотрите неодобрительно? Он сам виноват. Не хотел пускать газетчиков в замок. Пришлось проявить смекалку.