Мирсай Амир - Рыбацкие байки

— Фаниль, а ведь я знаю, о чем ты думал и о чем сейчас думаешь!

— Ну-ка, скажите, о чем?

Я сказал. Фаниль даже на ноги вскочил, забыв, что он сидит в лодке, а не на стуле»

— Невероятно! Как вы догадались?

— Ты сядь сначала!

Фаниль сел. Азат тоже заинтересовался этими чудесами телепатии.

— Вплоть до цифр! — сказал Фаниль.— Я, правда, точно не знаю размеров акватории Волги и Камы на нашей территории, и я округлил их до трехсот тысяч. Об очередях за карпом я подумал. Только я не из тысячи считал, а на сотни, И тему фельетона стал обдумывать — тоже верно!

— Вы меня разыгрываете! — сказал Азат.— Вы заранее договорились между собой! Знаем мы таких телепатов. Он прибавил оборотов. Мотор взревел.

Разговаривать опять стало трудно. Сидя лицом к корме, я мысленно восхищался искусством Азата. Как он находит нужное направление среди этого безбрежного простора?! Фарватер давно пройден, маяков не видно. А ведь что только не таится под поверхностью искусственного моря: глубокие ямы, подводные холмы, упирающиеся своими вершинами в водную гладь, острова, которые то появляются, то исчезают, вывороченные пни... Чтобы все это заметить при такой скорости, как наша, надо обладать особым, очень острым зрением. Я, например, никаких ориентиров не замечаю, но Азат видит все.

Лишь иногда прибегая к услугам бинокля, он ведет лодку уверенно почти не сбавляя хода.

Но вот, приставив к глазам бинокль, Азат вдруг насторожился:

— Посмотрите-ка! Во-о-он там, налево, по курсу!

Я посмотрел. Далеко-далеко, как бы прямо в воде, стоял человек. На таком расстоянии он казался совсем маленьким. Человек ли? Может быть, ствол сухого дерева?

— Он зовет нас! — сказал Азат.— Возьмите мой бинокль, посмотрите!

Я взял бинокль. Да, это человек. Он стоит на воде и не тонет. Что за волшебство?! Машет рукой! Как он туда попал? От берега далеко, лодки поблизости не видно. Он одет. Похоже, что на нем военная форма.

— Удивительно! — сказал я и передал бинокль Фанилю.

Азат перевел мотор на малые обороты и осторожно направил лодку к стоявшему на воде человеку.

Мы подъехали ближе. Теперь стало видно, что тот стоял на каком-то едва выступавшем из воды пеньке. Это был невысокий смуглый парень лет двадцати пяти. Когда до него осталось пять-шесть метров, Азат заглушил мотор.

- Подъезжайте ближе! — крикнул нам парень,— Не бойтесь. Здесь хорошая глубина!

— На чем же вы стоите там? — спросил Азат.

— Пожалуйста, поскорей подъезжайте. Вот сюда, с этой стороны. Прямо ко мне!

Мы с Фанилем взялись за весла.

— Вы что, с неба упали? — сказал я, разглядывая неподвижную фигуру.— Или из воды вышли?

Парень не спешил с ответом. Похоже было, что он боится, как бы мы не бросили его тут на произвол судьбы, и хочет только одного — скорей оказаться в нашей лодке.

— Сюда, сюда! — нетерпеливо повторил он. Потом, догадавшись, что перед ним татары, перешел на татарский язык: — Сюда! Немного еще! Вот так! Стой! Там винт. Хоп!

Он жадно обхватил двумя руками нос лодки и, вскочив в нее, уселся, свесив ноги, на носу, опустив плечи и весь как-то сразу обмякнув.

Мы молчали, ожидая, что он сам скажет о себе.

— Вы меня спрашивали, как я сюда попал? — наконец сказал он, обернувшись ко мне,— Вначале я действительно с неба упал. А потом из воды вышел!

Фаниль резко подался вперед:

— Вы что, с самолета?

— Не с самолета, а с вертолета!

— Как? С какого вертолета?

— Вон с того, под водой который!

— Авария?

— Да. Мне еще повезло. Будь здесь место поглубже, давно бы был на том свете. Два часа на оси винта простоял!

— И ни одной лодки не видели?

— Появилась одна. С таким же мотором, как ваша. Увидели меня — и ходу назад! Кажется, два человека сидели в лодке.

— Это Жор был! — сказал Азат.

Парень в комбинезоне замолчал.

— Ты один был в вертолете? — спросил Фаниль.

— Один, на мое счастье! Он опять замолчал.

— Ну, рассказывай же!

— Эх, братцы! — горестно воскликнул летчик.— Погиб я! И никакого снисхождения мне не будет!

Мы задавали ему вопрос за вопросом, он отвечал, и в конце концов картина его преступления стала нам ясна.

Парень оказался тем самым «браконьером», который ловил рыбу с вертолета. Гражданский летчик, он со своей машиной был передан в распоряжение Татэнерго. Работа его заключалась в переброске людей, наблюдавших за состоянием высоковольтных электролиний на территории Татарстана. Порой он возвращался в Казань один, оставив своего пассажира в Чистополе или в каком-нибудь другом городе. Маршрут на Казань установлен: вертолет не должен отклоняться от заданной линии, как полетел, так и лети. Однажды пассажир, инженер-электрик, закончив работу, попросил Ильбая (так звали смуглолицего парня) подбросить его в родную деревню. Ильбай выполнил его просьбу, хотя и не имел права отклоняться от заданного маршрута. Ему понравился такой свободный полет, тем более что он прошел незамеченным. Вот он и стал летать в Казань не по маршруту, а как бог на душу положит. К тому же Ильбай завзятый рыболов. Летит рекой и наблюдает, кто и как ловит рыбку! Очень интересно! Сверху хорошо видны рыбацкие сети, расставленные в разных местах. Чем дальше в лес, тем больше дров. Ему уже стало казаться скучным просто так лететь и смотреть "бал огневой ушицы", посмотрел на сети, забрасываемые в заповедные, потайные местечки. Он знал, что лов сетями запрещен. Значит, те, кто ловит сетями, бра­коньеры. Эх, рыбнадзор, рыбнадзор, ничегошеньки ты не видишь! Тебя бы вертолетами оснастить!

Вот тут-то и пришла ему в голову мысль, а что, если, подобно чайке, вытаскивающей рыбу из воды, опустив свой вертолет низко-низко, подцепить колесами сеть? Высмотрел такую сеть, она сверкала своими белоснежными пенопластовыми поплавками. Навис над ней. Медленно опустился. Чуть погрузил в воду колесо и попытался поднять. Сеть сорвалась. «Значит, все же можно ее подцепить»,— решил вошедший в азарт летчик. Снова поднялся, опустился и... зацепил! И полетел сказочным витязем по волжскому небу, полоща по ветру сеть с судаками, щуками и стерлядками!

И тут чуть не случилась авария. Ветер отбросил сеть назад, прижал к брюху вертолета, едва не намотал на хвостовой винт. Ильбай почуял беду, сбросил скорость и посадил вертолет на крохотный безлюдный! островок. Рыбы в сети осталось не много, но Ильбаю хватило. Тогда он не думал, что совершил самое на­стоящее преступление. Напротив, он был доволен собой: проучил браконьера и мастерски выполнил такой сложный трюк — подцепил колесом сеть с рыбой! «Кос­монавт получится из меня!» — мечтал он вслух, сидя перед костром на том островке.

Такие трюки он потом проделывал не раз. Однажды даже с пассажиром на борту вертолета. И, конечно, в конце случилось то, что должно было случиться. Ильбай ошибся в расчете, в воздушный клапан карбюратора попала вода, и мотор заглох. Сам он успел выскочить из кабины, но вертолет тут же ушел под воду.

Рассказ Ильбая отнял у нас много драгоценного рыболовного времени, но он настолько захватил всех нас, что даже я забыл, что мы выехали на ловлю. О Фаниле и говорить нечего — он весь был поглощен злоключениями вертолетчика. Только Азат остался верен себе:

— Друзья, надо торопиться. Как бы клев не кончился!

Фаниль, тревожась за судьбу затонувшего вертолета, сказал:

— Надо оставить какую-то вешку на воде. Второй раз это место не так-то просто будет найти!

— Это место я теперь с закрытыми глазами найду! — сказал Ильбай.— Пока стоял по стойке «смирно», не один ориентир запомнил!

— Так-то оно так, но если воды хоть немного прибудет, верхушка винта исчезнет,

— А вон бутылка! — сказал Азат, указав на поллитровку, которую мы не допили за ужином.

Мы дали допить водку Ильбаю («Завей, парень, свое горе веревочкой!»), налили в пустую бутылку воды, чтобы она плавала стоймя. Горлышко заткнули прочной пробкой, замазали универсальной замазкой и привязали к бутылке длинную капроновую жилку. Ильбай привязал жилку к своей несчастной машине.

— Можно ехать!

Узнав, что мы не собираемся скоро выйти на берег, он приуныл.

— Дело-то мое, братцы, ведь очень серьезное,- сказал он жалобным, просящим голосом.— Вы уж как-нибудь меня высадите на берег!

Лицо у него было красное, жалкое. Голос стал глуше, словно отсырел. Когда мы стали приближаться к берегу, к месту, где решили его высадить, он совсем раскис. Даже захныкал:

— Дяденьки, не отпускайте меня одного, а то я еще сбегу и окончательно себя погублю!

Мы переглянулись.

Видать, бедняга, не привычен к спиртному! Ишь как его быстро развезло. А он продолжал канючить:

— Что моя Альфия скажет! Еще и полгода со свадьбы не прошло! Что а мамой, с бедненькой, будет?!