Алиса Лунина - Рояль под елкой

Она включила телевизор поздно — фильм заканчивался. Финальные кадры: снег, унылые девятиэтажки с окнами, за каждым из которых ждут чуда.

Ведь и она когда-то ждала. Какая, право, жалость, что она выросла и перестала быть маленькой девочкой! В те прекрасные далекие времена у Деда Мороза всегда находились для нее подарки… Ах, говорила мама: «Тамира, зачем ты так быстро растешь, не спеши!» А она не слушала. Выросла — и вот вам бонус: взрослая жизнь и куча проблем. И Новый год в одиночестве.

Она снова переключила канал.

Словно в унисон ее мыслям зазвучала праздничная, затертая до дыр «Нарру New Year». Ха-ха, а песенка-то грустная! О несбывшихся ожиданиях и пустых надеждах. Тамира начала подпевать:

Допев, Тамира налила себе еще коньяка и выпила, закусывая мандаринами, корки от которых бросала прямо на пол рядом с диваном.

…Темнело. Она вспомнила о еловой ветке, подаренной девочкой, и поставила ее в воду. Затем достала со шкафа единственное елочное украшение, которое в отличие от фальшивых, потому что не радуют, вызывало радость — старый сиреневый шар. На память из детства. Тамира взяла в руки еловую лапу, будто здороваясь, и повесила игрушку на нее.

Потом зажгла семь свечей: шесть расставила по комнате, а одну поставила на подоконник. Хотя это было опасно: мало ли кто увидит свечу с улицы и потянется на огонек?

От коньяка потянуло в сон. Тамира стянула малиновое платье, бросила его на пол и улеглась спать на кожаном белом диване в гостиной.

Пробуждение оказалось неожиданным и неприятным. Перед ней стоял неизвестно как попавший в ее квартиру незнакомец.

— А-а-а! — от ужаса закричала Тамира.

В аэропорту Вадим Дымов взял такси. Называя таксисту адрес: Набережная канала Грибоедова, номер… он мысленно закончил фразу: «Дом моего детства».

Такси неслось по зимнему, праздничному Петербургу. Изучая в окно порядком изменившийся за пять лет город, Дымов отметил, что Петербург все больше становится похож на европейскую столицу. А уж в европейских столицах Дымов толк знает — как-никак за последние три года исколесил с гастролями весь мир.

Из радио доносилась «Нарру New Year» группы «АВВА», ее сейчас крутили повсюду. Дымов вздохнул. Сказать бы уже побыстрее «Счастливого Нового года!» — его безмерно раздражают новогодние праздники, потребительская истерия и связанная с ними суета. Лично он не намерен принимать в этом участия: приедет домой и ляжет спать, чтобы отдохнуть перед завтрашним концертом.

В центре машина встала в пробке, и Дымов увидел растяжку. «Победитель международных конкурсов… Пианист Вадим Дымов» — и анонс предстоящего концерта в Большом зале Филармонии. Ему стало приятно: все-таки мировая слава — это одно, а знать, что тебя признали на родине, в городе детства, — другое.

…Он расплатился с таксистом и, подхватив изящный дорожный кофр, вошел в родное парадное. «Ну вот я и дома», — вздохнул Вадим и в порыве сентиментальности даже зачем-то погладил входную дверь. Поворот ключа — и он вошел в свою прежнюю жизнь. Дымов любил эту большую квартиру, с которой была связана огромная часть его жизни. За границей он часто вспоминал вид с балкона на канал Грибоедова и белый рояль в гостиной. Он поставил кофр на пол в прихожей и первым делом направился в гостиную, проведать рояль.

И вот тут он увидел нечто необъяснимое. Посреди гостиной на его диване лежало полуголое тело. Женщина. То ли спит, то ли мертвая!

От неожиданности Дымов закричал и как-то нелепо подпрыгнул на месте. Дама не пошевелилась.

Он отошел на пару метров и оттуда стал вглядываться в неопознанное тело. Что это? Петербургское привидение? Полноте, чушь какая! Но откуда она взялась? И что делать? Вызвать милицию? Вроде глупо. Что он скажет? Что отсутствовал за границей пять лет, а вернувшись, обнаружил в своей квартире на диване черт-те что в черных кружевных трусах?

— Эй! — сказал Дымов.

От волнения голос прозвучал хрипло и тихо.

Дымов прокашлялся и произнес громче:

— Эй! Как вас там…

Тишина.

Спит, бесстыжая! Ага, рядом с диваном стоит полупустая бутылка коньяка, насыпана мандариновая кожура, и валяется малиновая тряпка.

Дымов огляделся: в его гостиной на стенах всюду висели незнакомые картины. Исключительно кошки. Бред какой-то!

— Вставайте! — неожиданно громко закричал Дымов, разозлившись.

Рыжая девица потянулась и открыла глаза. Несколько секунд она ошалело смотрела на Дымова, а потом истошно завопила:

— А-а-а!

От ее вопля он сам вскрикнул и еще раз подпрыгнул на месте.

— Вы кто? — спросили они друг у друга одновременно.

Вопрос повис в воздухе.

Потом девица метнулась к журнальному столику.

Она схватила нечто темное, стянула чехол, и Дымов увидел в ее руках нож.

— Не подходи!

Девица угрожающе подняла нож вверх, как индеец.

На всякий случай Дымов отступил еще на метр — кто знает эту психопатку, вдруг и впрямь порежет…

— А теперь, отвечайте, кто вы такой и как сюда попали! — потребовала рыжая. — Небось какой-нибудь маньяк!

— Чего? — возмутился Дымов.

— Того! Увидели на улице красивую девушку, проследили, где я живу, взломали дверь, а теперь хотите меня изнасиловать!

— Я? Вас? Насиловать? — поперхнулся Дымов. — Да очень надо!

— Ну а что же вы тогда делаете в моей квартире?

— Я бы вас хотел об этом спросить! — огрызнулся Дымов.

Рыжая фыркнула:

— Я здесь живу!

— Интересно! А на каком, позвольте узнать, основании вы здесь живете?

— На основании того, что я плачу за эту квартиру деньги!

— Какие деньги?

— Такие! Полторы тысячи уе в месяц! — усмехнулась девица. — Кажется, вполне достаточно для того, чтобы хозяева оберегали мой покой!

— Арендуете квартиру? Да быть того не может! Вы лжете!

— Я никогда не вру! — с вызовом ответила девица.

Тут она наконец обратила внимание на собственную наготу и потянулась за платьем.

— Отвернитесь!

Дымов отвернулся, но встал боком, чтобы следить за ее перемещениями (он по-прежнему опасался, что эта дура пырнет его ножом).

— Можете повернуться!

Дымов обернулся — девица в малиновом платье гордо восседала на диване, поигрывая ножом.

— Милочка, это моя квартира! — крикнул Дымов, теряя всякое терпение. — Я Дымов!

— На здоровье! — отрезала девица.

— Черт знает что такое! — окончательно растерялся он.

— Совершенно согласна! Давайте выметайтесь отсюда!

— Что?!

— Проваливайте, я сказала!

— Хамка! Да я сейчас вызову милицию!

Он потянулся за телефоном. Девица расхохоталась:

— Звоните! Между прочим, у меня все в порядке! Оформлен договор аренды!

Взгляд уверенный, ни тени страха в глазах.

— Абсурд какой-то, — вздохнул он.

— Я не для того плачу деньги за аренду, чтобы ко мне врывались всякие омерзительные типы! — нагло заявила рыжая.

— Кому вы платите деньги?

— Хозяйке квартиры!

— Хозяин квартиры — я! — простонал Дымов.

— Ну как же! Ирина! Блондинка, деловая такая!

— Ирина?! — вскричал он. — Какая Ирина?!

— Я же говорю: блондинка, деловая, карие глаза!

— Моя бывшая жена?! — завопил Дымов как раненый зверь.

— Ну, это вам лучше знать! — усмехнулась девица.

— Она что, сдала вам мою квартиру? Покажите договор!

Девица лениво встала, прошла к секретеру, порылась в ящике и швырнула какие-то бумаги. Он пробежал глазами договор аренды и схватился за голову.

— Какая подлость! Вот тварь!

— Не выражайтесь!

Дымов подскочил к девице, потрясая договором:

— Но послушайте! Моя бывшая жена не имеет никаких прав на мою квартиру! Это незаконно!

— А мне плевать! — бесстрастно ответила девица. — У меня заплачено за два месяца вперед!

— Поймите, при разводе эта квартира осталась за мной! Как Ирина могла так поступить? Да я вас всех засужу! Вы мне обе ответите!

— Ну здрасьте! Я-то в чем виновата?! В том, что вы со своей бабой не разобрались вовремя? Небось при разводе обобрали ее до нитки, вот она и вынуждена сейчас сдавать вашу квартиру!

— Я? Обобрал? — возмутился Дымов. — Да я отдал ей все свое имущество: квартиру на Мойке, машину и дачу в Озерках! Вот только родительскую квартиру оставил себе!

— Не знаю, не знаю, — усмехнулась девица.

— Я сейчас позвоню этой мерзавке! — крикнул Дымов. — А, черт, я и номера не знаю!