Сергей Боровский - Уроки переносятся на завтра

Водка текла рекой, впервые без упрёков со стороны печальных родителей, а вместе с ней — слёзы. Когда последние гости разошлись, они сели на кухне, обнявшись, и плакали. Не по-мужски это, понятное дело. Но что ещё остается человеку, когда его разлучают с самым дорогим и преданным ему существом?

Они не ленились писать письма, при каждом удобном случае сопровождая их фотографиями. Одна из них, запечатлевшая бравого Толяна возле какого-то грозного орудия, бессменно стояла на Серегиной тумбочке в общаге. Тон писем постепенно менялся: от жалоб и сетований они эволюционировали в направлении обсуждений будущих совместных планов, и вот, наконец, пришла долгожданная весть — Толян возвращался из армии, и первым пунктом его назначения был отнюдь не родительский дом.

Поезд заскрипел, громыхнул и встал намертво, будто уткнулся во что-то ещё более громоздкое, чем он сам. Из вагона показалась возмужавшая, но всё такая же узнаваемая рыжая макушка Толяна, и они бросились в объятья друг друга.

- Серега! - восклицал дембель и тряс друга за плечи.

- Толян! - не отставал от него студент.

От избытка чувств им не хватало слов, поэтому начинать следовало с самых простых.

- Ну что, какие планы? - первым созрел Толян.

- Ты ещё спрашиваешь! Будем гудеть всю ночь.

- А куда двинемся?

- В общагу, конечно. Познакомлю тебя с пацанами. У нас там, знаешь, какая братва!

- Постой, - охладил Серегин пыл друг. - В общагу мы всегда успеем. Давай лучше упадём где-нибудь.

Предложение оказалось неожиданным. Денег у Сереги в кармане оставалось рублей десять, не больше. Как назло, дело происходило перед самой стипендией. Но раз друг зовёт, значит, так надо.

Идея сесть в «железке» оформилась сама собой. Ехать с вокзала никуда не надо, да и потом домой добираться — пятнадцать минут на трамвае. Кабак этот был не хуже других в городе. Разве что не очень престижный, зато с местами проблем он почти никогда не испытывал.

Серега заказал «студенческий комплект». В те редкие, но неизбежные моменты, когда ему приходилось бывать в подобных заведениях, он брал «столичный» салат, антрекот или шницель и на остальное — водки. Когда закуска неизбежно подходила к концу, спасал морс из облепихи, не очень дорогой и полезный.

- Ну, давай, брат! – родил Серега первый тост.

- Давай! – согласился с ним Толян.

Как положено, они поморщились и занюхали выпитое чёрным хлебом. И лишь после этого позволили себе прикоснуться к салату и закурить — сколько раз Серега мысленно представлял себе эту картину!

- Толян!

Он почувствовал мощнейший приступ сентиментальности, испугавшись расплакаться, но его спас подошедший официант.

- Я извиняюсь, молодые люди. К вам гости, - сказал он.

- Какие ещё гости? - удивился Серега.

- Двое. Тихие, скромные, мужского пола.

- Чувак, мы никого не ждём, - попытался вставить своё веское слово Толян, но официанта его возражения не интересовали.

- Ладно-ладно, - усмехнулся он. - Всё понимаю, но кушать не только вам хочется.

Они увидели приближающуюся к ним парочку, но произвела она на них впечатление прямо противоположное.

«Прикольные типы!» - подумал Серега.

«Что за уроды?!» - возмутился Толян.

Глава 3. Для нашего гостя

За столиком, как и было обещано, сидели двое молодых парней. Один — в форме младшего сержанта строительных войск, стриженый, но не до самых корней. В нём без труда угадывался новоиспечённый дембель. Другой — «гражданский». Вихрастый, с зачёсанными за уши и давно немытыми патлами. Как пить дать, студент.

- Привет, мужики! - радостно произнёс коротышка. - Не помешаем?

Он, впрочем, разрешения не испрашивал — сразу плюхнулся на стул и достал папиросу, разминая её по ходу пальцами. Его друг, невообразимых размеров и степени неуклюжести детина, последовал его примеру и занял последнее свободное место.

- Давайте знакомиться, студенты, раз уж нам суждено провести этот вечер вместе.

Панибратское поведение непрошеных гостей Толяну не слишком понравилось, но он решил пока не осложнять отношений. Нужно присмотреться, оценить свои силы.

- Серега, - назвался первым его друг.

- Толян.

- Весьма польщён! - удивил их устаревшим оборотом здоровяк. - Атилла.

- Шнырь, - представился низкорослый. - Дембель отмечаете?

- Ага, - признался Серега, не видя смысла скрытничать. - Два года с друганом не виделись. Полчаса, как на перроне его подобрал.

Толян недовольно скривился.

- А у вас какой повод? – спросил он, чтобы прекратить поток ненужных откровений.

- Блатные мы. С зоны откинулись, - охотно пояснил Шнырь и, заметив на лицах собеседников некое подобие паники, добавил: - Да вы не волнуйтесь. Мы люди тихие. Нас не трогай, и мы никого не тронем. И статьи у нас пустяковые. Интеллигентские, я бы сказал.

Атилла, находившийся в видимом нетерпении вставить своё слово, подтвердил:

- Мой друг допустил растрату во вверенном ему хозяйстве, за что и намотал несколько совсем необязательных годков. Да и то, по одной лишь неопытности и пылкости характера.

- А вы? - машинально спросил Серега.

- А он подделал лотерейный билет, - выдал страшную семейную тайну Шнырь. - Но попался исключительно на жадности.

- Да уж, - покаянно опустил плечи Атилла. - Взяли меня, когда я второй раз выигрыш пришёл получать.

- По одному и тому же билету? - сообразил Толян.

- Истинно так!

История про глуповатого воришку немного растопила лёд между участниками беседы, и Шнырь энергично потёр ладони.

- Вот за это и предлагаю выпить!

Он схватил графинчик, стоявший на столе, и профессионально разлил содержимое на четыре равных порции.

- От каждого — по способностям, каждому — по делам его!

Ловко опрокинув стопку и даже не скривившись, он тут же завертел головой и защёлкал пальцами.

- Эй, гарсон! - закричал он, как бы опережая опасения «студентов» в том, что их хотят элементарно развести на водку, и поймал за рукав проплывавшего мимо официанта.

Тот нехотя затормозил, изобразив на лице ритуальную скуку. Однако это сонливое его состояние длилось недолго.

- Ты, браток, пошустри, - посоветовал ему Шнырь. - И в накладе не останешься. Что у нас на ужин?

Официант, покосившись на Атиллу, который толсто намазывал бесплатной горчицей хлеб и складывал его стопками в рот, повторил содержание меню. Похоже, что оно нисколько не впечатлило клиента.

- Икорки бы, а? - подмигнул Шнырь.

- Да где ж я её возьму?!

- Фруктов? - Опытный урка что-то незаметно положил в оттопыренный карман официанта. - Я сам из общепита. Знаю, что почём. Так что давай, приложи усилия. И хлеба, пожалуйста, без пенициллина.

Его слова и, главное, действия принесли удивительные плоды. Буквально через пять минут стол был уставлен полным перечнем меню, а в одной из тарелок, целомудренно прикрытой обильной зеленью, они нашли бутерброды с красной икрой.

- Я её специально от посторонних глаз спрятал, - пояснил официант. - А то попадёт мне.

- Не беспокойтесь, - утешил его Атилла. – Вы и глазом моргнуть не успеете, как все эти яства исчезнут в наших желудках без всякого следа. Ни один криминалист не придерётся. За свободу! - поднял рюмку он.

Выпили, и Серега вдруг поймал себя на ощущении, что водка, по обыкновению своему, не просится наружу, и вроде даже как бы приятная на вкус.

«Не расплатимся!» – отчаянно пронеслось у него в голове.

Но внимательный Шнырь, от которого ничего не могло ускользнуть, пообещал:

- Всё в порядке, студенты! Сегодня урки гуляют и платят по счетам. На брудершафт!

Переход на «ты» дался легко, несмотря на заметную разницу в возрасте. Серега окончательно осмелел и стал выспрашивать родословную у новых знакомых. Тут, к сожалению, похвастать им оказалось нечем.

- Детдомовские мы, - пожаловался Атилла. - Ни кола, ни двора. Справка вот только об освобождении да все четыре стороны света.

- А в городе у вас знакомые есть?

- Нет. Мы здесь впервые. Проездом.

Серега хлопнул салфеткой по столу.

- Теперь есть! - с пафосом заявил он. - В общаге всем места хватит!

После этих душевных слов он был немедленно расцелован прямо в губы.

Вечер завертелся в развязно-весёлом ключе. Шнырь тренировал официанта, Атилла травил правдивые байки из лагерной жизни, а Серега с Толяном едва успевали проглатывать многочисленные тосты. В голове становилось легко и просторно, как на складе шапок-невидимок.

Аналогичные метаморфозы происходили и с остальными посетителями «железки» — по мере всеобщего опьянения зал превращался в балаган. Знакомства и спонтанные братания чередовались выяснениями осложнённых отношений, женщины казались доступнее и привлекательнее, лица окружающих — милее, да и вообще, распутный и соблазнительный мир выставлял напоказ свои самые замечательные округлости.

Вокально-инструментальный ансамбль, скучавший в начале программы, теперь гремел без продыху. К нему то и дело подходили разгорячённые граждане, совали купюры и просили спеть что-нибудь именно для них, как будто от этого мелодии становились слаще. Руководитель коллектива украдкой забирал гонорар и провозглашал: