Возьми меня на поруки (СИ) - Трифоненко Елена

— Сколько тебе полных лет?

— Двадцать два.

— Семейное положение?

Я облизнула губы и приосанилась:

— Не замужем.

Мне показалось, это прозвучало сексуально и многообещающе, но следователь почему-то посмотрел на меня с сочувствием:

— А чего таким грустным голосом отвечаешь? Не берет никто?

Нормально! Я даже захотела сказать ему какую-нибудь гадость, но вместо этого почему-то глупо захихикала:

— Ну что вы! Мне еще рано замуж, я же совсем маленькая…

— Не переживай ты так, — вклинился в нашу беседу тот полицейский, что угощал меня чаем. — Рано или поздно найдешь себе кого-нибудь. Гарантирую!

— Ага, — поддакнули ему двое других. — Ты, главное, не отчаивайся. Мужчины разных женщин любят, и на тебя охотник найдется…

У меня даже в глазах потемнело. На что, блин, они намекают? На то, что я так себе девочка, на любителя?

В общем, не знаю, как мне удалось высидеть до конца тот допрос. Впрочем, усидчивости мне не занимать, отличное тому подтверждение — золотая медаль в школе и пятерочный диплом в универе. Мне бы к этой усидчивости еще умения не влюбляться в неподходящих парней, вот бы я зажила! Но вот чего нет, того нет. Я еще в школе умудрялась симпатизировать исключительно тем, кому до меня не было дела, а уж в студенческие годы, похоже, довела способность неудачно влюбляться до совершенства.

К марту месяцу нервы у меня были на пределе. Глеб снился мне почти каждую ночь. И вел он себя просто возмутительно нагло и раскованно. Не говоря ни слова, брат подруги вламывался в мою спальню и принимался срывать с меня одежду. Сначала в сторону летела моя пижама (с зайчиками), потом на пол отправлялись мои носки (с лисятами), а после к вороху белья добавлялись трусики (с ромашками). И хоть на эпизоде с трусиками меня обычно будил будильник, все равно было ужасно неудобно. Я даже раскошелилась на дорогое кружевное белье, чтобы по ночам не приходилось за себя краснеть, но мозг все равно продолжал крутить мне версию сна с ромашками и зайчиками.

Когда мы снова встретились с Глебом на посиделках у Алины, я явно была немножко не в себе от весеннего авитаминоза. В ушах бухало, язык заплетался. При взгляде на Глеба меня бросало то в жар, то в холод. В надежде справиться с неловкостью я выпила целых два бокала вина, хотя обычно мне и половины одного хватало за глаза. От красного полусухого все стало только хуже: захотелось нервно хохотать, пошло шутить и пересказывать всем присутствующим случаи с работы. Я с трудом держала себя в руках.

Постепенно скорость поедания гостями вкусняшек снизилась до критической, и Алина поспешила запустить развлекательную программу: включила музыку и достала настолки. И мне вдруг до чертиков захотелось оказаться в объятьях Глеба. Ощутить на талии его руки. Я отчего-то ужасно расхрабрилась, подошла к нему и довольно грубо хлопнула парня по плечу:

— Потанцуем? Не?

Он слегка удивился, но отказываться не стал.

— Только на девочек не наступите, — предупредила заботливая мать Алина, показав на дочерей, посасывающих в углу гостиной одну сушку на двоих.

— Хорошо, — кивнула я и повисла на Глебе, будто сорвавшийся альпинист на скале.

— Кажется, кому-то лучше больше не наливать, — пробормотал парень моей мечты, поглядывая на меня с усмешкой.

— О нет! — поспешила заверить я. — Я в норме. Могу даже четырехзначные числа перемножать. Вот спроси у меня что-нибудь, спроси!

Он чуть нахмурился, а потом выпалил:

— Какой город является столицей Австралии?

— Что? — я даже ногу подвернула от неожиданности.

— Ты просила что-нибудь спросить…

— Да нет, ты не понял. Я просила предложить мне два числа, я их перемножу, и ты увидишь, что у меня ни в одном глазу.

— Что-то мне сейчас не до математики, — пробормотал брат подруги, поглядывая на меня со странным выражением.

От него так чудесно пахло, что голова у меня окончательно перестала соображать. И почему-то вспомнилось, что сегодня мама уехала с ночевкой к подруге, и квартира у меня совершенно свободна. Вот только как заманить туда Глеба?

Тот, кстати, вдруг поднял руку и заботливо убрал с моего лица очень кстати выбившуюся из прически прядь. Мною моментально завладел вихрь удовольствия. Отчаянно захотелось продолжения банкета.

— Тебе весело? — спросила я, решив, что мне нечего терять.

Он посмотрел по сторонам и чуть сморщился:

— Да не особо.

— А хочешь, пойдем ко мне?

— Зачем? — его глаза так округлились, словно я предложила ему косяк и поохотиться на краснокнижных зверей.

— Выпьем кофе, — промямлила я, ощущая, как тело деревенеет от нешуточного такого волнения. — С печеньками.

— Нет, извини, — поспешно ответил он, отведя взгляд. — Я лучше домой поеду. У меня завтра важная деловая встреча…

Он выпустил меня из объятий и тут же пошел со всеми прощаться. А пьяная дура по имени Ксюша (ну то есть я) еще полчаса делала вид, что все нормально, дабы никто ничего не заподозрил. И только очутившись дома, я разревелась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Антон работает топ-менеджером в крупном банке, и у него профессиональная деформация. Он считает, что люди вокруг непроходимые идиоты, и им ни в коем случае нельзя доверять собственных детей. Он даже маме своей разрешает нянчиться с двойняшками исключительно под присмотром. И если бы Алинка не пилила его месяцами, на мой акт добровольного бэбиситтерства Антон тоже наложил бы вето.

А ведь я давний друг семьи. Я с первых дней после выписки Алины из роддома, приходила к ней помогать с мамскими хлопотами. Я умею все: наводить кашу, наигрывая Шопена на погремухах, менять подгузники на весу, кормить из бутылочки одного ребенка, уклоняясь от попыток другого выковырять мне глаз. А еще я так сильно привязалась к Дашке и Сашуле, что даже поставила на заставку телефона их фото.

Алина, кстати, ни чем не лучше своего мужа, хоть на словах его родительскую тревожность всячески осуждает. Подруга частенько звонит мне и кричит, как ненормальная: «Ксю, у Даши какое-то пятнышко. Я посмотрела в интернете, и, мне кажется, это скарлатина. Что мне делать? Вызвать скорую или самой поехать в больницу?» Обычно напугавшее ее пятно оказывается следом от одежды или мелким прыщиком, но подруга все равно еще дня три после его обнаружения меряет детям температуру и кипятит посуду.

Наверное, она такая мнительная, потому что пишет статьи для родительских журналов и сайтов. Ей, к несчастью, вечно достаются темы здоровья: «Конъюктивит», «Коклюш», «Профилактика бронхита». Алина лезет в медицинские энциклопедии, и пошло-поехало… Даже в регистратуре детской поликлиники ее уже запомнили и встречают исключительно словами: «Ну и что вы, мамочка, в этот раз себе нагуглили?»

Хотя я, кажется, отвлеклась.

Сегодня я вызвалась помочь подруге, потому что она давно жаловалась, что из ее отношений с Антоном стремительно утекает романтика. А как ей не утечь, когда у двойняшек то колики, то зубки режутся? Мне очень хотелось, чтобы Алинка хоть немного расслабилась и отдохнула. Вот я и предложила себя в качестве няни. Подруга с радостью согласилась, а Антон ну никак не хотел переключаться с роли чокнутого отца на роль пылкого любовника.

Первую смску от него я получила через пятнадцать минут после его с Алиной ухода.

«У нас все нормально, — поспешила успокоить я. — Сашка тоже проснулась, мы строим башню из кубиков».

На самом деле я гнусно врала. Строила только Дашка. Сашуля пыталась сестрицыну новостройку разбомбить мячиком, а я так вообще торчала перед зеркалом и с ужасом вглядывалась в свое отражение. Вот какого черта я напялила эту майку? А волосы? Почему они выглядят как гнездо скопы?

Самобичеванию я придавалась минут сорок, а потом меня накрыло. Нет! Пусть Глеб меня и игнорирует — я все равно не могу предстать перед ним в образе затюканной домохозяйки. Немного подумав, я позвонила маме.