Елена Помазуева - Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях (СИ)

— Аааа, тогда понятно, — протянул Гамаюн.

— Так что за специальность у тебя? — напомнила, что не ответил мне.

— Специфическая такая, без нее женщинам никак. Замуж выйдешь — узнаешь, — многозначительно сообщил Гамаюн.

— Я вроде не собираюсь замуж, — пожала плечами.

— Все вы так говорите, — важно возвестил мне Гамаюн, — а как встретишь своего добро-молодца так фьюить! И улетела в мужнин терем.

— Мне бы сначала со своей силой совладать, — обреченно вздохнула, и ветер снес верхушки деревьев передо мной.

— Крак! — втянул голову в плечи Гамаюн.

— Вот видишь? — горестно махнула рукой и волна побежала по земле, вскидывая деревья и травы.

— Ты это, слышь, колдунья, успокойся. Чего нервничаешь так? Или с парнем своим поругалась? — любопытствовал Гамаюн.

— Нет у меня парня, — тряхнула головой, отчего косы огнем полыхнули.

— Так таки и нету? — прищурился на меня Гамаюн, — А я ведь вижу — есть! Ты к нему, что ли сбежала?

— Ты что?! — возмутилась, — нет у меня никого! Мне вечером силу бабушка передала, а утром вот такое началось. — Обидно так стало, и заморосил мелкий дождик вокруг.

— Сила, значит, твоя гуляет. А я все думаю, как ты меня сбить могла? — улыбнулся довольный Гамаюн.

— Ты уж прости, случайно вышло, — покаянно сказала ему.

— Случайно ничего не бывает, — важно сообщил Гамаюн, — Я вещун, такие вещи точно знаю.

— Ты же говорил, что вещать не очень получается, — спросила его.

— Это я по мелочам не попадаю. А так, когда что-то глобальное надо предсказать, так это всегда получается, важно приосанился Гамаюн.

— Мальчика с девочкой перепутать — это мелочи? — рассмеялась на его слова.

— Конечно, — уверенно кивнул Гамаюн, — будет ли война, кто победит на ратных соревнования, какие ставки будут — это я могу. А ребенка — это женское дело предсказывать.

— А за что, говоришь, тебя попросили прогуляться? — подозрительно спросила его.

— Да ни за что! Представляешь, на последних ратных боях я все ставки предсказал правильно. Сижу, прибыль свою подсчитываю и вдруг из неоткуда появляется какой-то князь и положил пятерых богатырей! А я его в расчет не брал. Там ведь теория вероятности чисел есть. Их просчитываешь, потом переставляешь. И все! А этот не посчитанный появился. Это не моя вина. Ну, в общем, прибыль мою отобрали и полетать предложили, — Сказал Гамаюн, почесывая свою филейную часть птичьей туши.

— Что ж за князь такой? — спросила Гамаюна, вспоминая, что братья как раз хотели эти бои по тарелочке посмотреть, да бабушка не разрешила.

— Не знаю я, пришлый какой-то, случайно в сказку попал, — нахохлился Гамаюн, теперь почесывая второй ушибленный филей с другой стороны.

— Ты же говорил — случайностей не бывает, — напомнила птице.

— Не бывает. А этот неожиданно на поле появился, и сразу же махать кулачищами направо и налево, не разбирая кого бьет. Я к нему потом подходил, — снова почесал второй филей, — пытался с ним договориться о компенсации за утраченную прибыль, вместе работать предлагал, — угрюмо сказал Гамаюн.

— А он что?

— Отказал, — проворчал Гамаюн.

Сидели мы пригорюнившиеся у пенечка с половинкой курицы. Вздохнули мы одновременно, отчего земля волной пошла, подкидывая деревья, и ветер снес еще макушки дальше.

— Да что ж за лес такой?! — услышали возмущенный мужской возглас со стороны осыпавшихся веток.

Мы с Гамаюном насторожились. Голос показался знакомым и мне и ему, переглянусь. Оба, не сговариваясь, стали потихонечку отползать к краю полны, в надежде, что нас не заметят. Курицу Гамаюн прихватил с собой в клюве. Успели спрятаться в кустах на краю поляны как раз перед тем, как владелец голоса вышел на нее.

— Он! — вместе прошептали мы с Гамаюном.

Знакомый мне молодец стоял у нашего пенька и оглядывался, видимо, прикидывал в какую сторону направиться.

— Ты его знаешь? — опять одновременно спросили друг у друга.

— Ты первый говори, — ткнула птицу в бок.

— А чего это я? Сама небось на него глаз положила, а теперь по кустам прячется, — проворчал недовольный Гамаюн.

— Ты хоть думай иногда! — чуть громче на него прошипела, — Если бы положила, зачем по кустам пряталась? — постучала ему по лбу. Звук получился хороший такой, звонкий.

— Значит, колдонуть на него успела, — предположил следующее.

— Он что ли тебя полетать попросил? — кивнула в сторону молодца на поляне.

— Он, — проворчал Гамаюн.

— И кто это у нас тут? — раздался мужской голос, и кусты над нашими головами раздвинулись.

Мы вжали головы в плечи.

— Может, ты его развеешь? — с надеждой шепотом спросил Гамаюн.

— Пробовала, — так же шепотом ответила ему.

— Ах, так это ты! — меня потащили за косы из кустов.

— Мамочка, — пискнула, перебирая ногами, стараясь успеть за своей головой.

Гамаюн важно вышел из кустов с видом боевого петуха.

— Ты пошто девку за косы таскаешь? — грозно спросил Гамаюн и стал лапами землю рыть, ну точно, как наш петух в курятнике, перед тем как напасть.

— Она меня знаешь, как приложила! — я запрокинула голову и увидела лицо молодца.

— Это я? — удивилась своей тяжелой руке.

— Ты хочешь сказать, что князю какая-то девчонка фонарь в пол лица могла поставить? Да скажи кому — засмеют! — категорично завил Гамаюн.

— Она не девчонка, она колдунья! — уже не так уверенно сказал князь.

— Так она же не колдовством тебе фонарь поставила, — покачал головой Гамаюн.

— Нечего было целоваться лезть! — с обидой высказала князю, отбирая свои косы.

Вот братцы тоже первым делом за них хватаются. Как только чуть пошутишь над ними немного, так сразу же косам достается.

— А ты из воды голая вышла! — нашел оправдание!

— А ты мое платье стащил! — поднялась на ноги, ткнула в грудь князя пальцем.

— А ты вся светилась на солнце! — стал отступать от меня князь.

— И что, сразу целоваться лезть?! — продолжала тыкать в него пальцем, а мышцы там как железные, даже пальцу больно.

— Первая семейная ссора, так мило, — смахнул слезу под глазом пером крыла Гамаюн.

— Еще чего! — развернулись к нему одновременно.

— Нужен мне этот вор моего платья! — возмутилась тут же.

— Еще колдуньи мне в жены не хватало! — не остался в долгу князь.

— А куда вы теперь денетесь? — развел в стороны крылья довольный Гамаюн.

— Что значит — куда денемся? — переспросил князь, я же просто стояла с открытым ртом.

— А то и значит, — гордо выпрямился перед нами Гамаюн, — Вижу я ваше будущее!

— Не верь ему, — дернула за рукав князя, — не может он вещать, не получается у него.

— Может тебя еще раз полетать отправить? — стал закатывать рукава князь.

— Не надо, я сам, — гордо прошел в сторону Гамаюн и взлетел на ветку дерева, где присел нахохлившись.

Мы проводили взглядом вещую птицу и посмотрели друг на друга. В глазах князя по-прежнему были золотые искорки смеха, ему явно нравилась вся эта ситуация.

— Князь, давай я тебя полечу, — провела пальчиками по ушибленному месту.

— Как зовут тебя? — он перехватил мою руку и поцеловал ладошку.

— Веселинка, — ответила, смутившись, и забрала свою руку.

— Ну что ж, лечи, колдунья, — весело сказал князь и присел на пенек.

Он смотрел на меня своими смеющимися карими глазами и мешал сосредоточиться. Все же справилась с собой, остановила внутренний диалог и стала шептать тихо-тихо заклинание на исцеление, водя руками у его лица.

Князь не обращал внимания на мелькающие перед ним ладони, он не сводил взгляда с меня. Зорко осматривал лицо, волосы, фигуру. Но я уже не отвлекалась, привычное дело заставляло сконцентрироваться на лечении.

— Все, князь, осталось умыться ключевой водицей, — стряхнула с рук остатки болезни в землю.

Земля все принимает. Провела ладонями по его лицу и снова ощутила поцелуй на ладошках.

— Князь! — возмутилась, — Прекрати!

— А вот и вторая ссора! — радостно возвестил Гамаюн.

Повернулась к птице и его сдуло ветром с ветки.

— Вот-вот, милые бранятся, а Гамаюн пострадавший, — почесывая ушибленный бок, встал на лапы Гамаюн.

— Говоришь, умыться надо? Где тут у вас ключевая вода? — спросил князь, рассматривая Гамаюна.

— Провожу, — согласилась с князем. Надо все доделать, тогда даже следа не останется от синяка вокруг глаза.

Пошла по тропинке, князь за мной, даже спиной чувствовала его оценивающий взгляд. Совсем не прилично он вел себя. Гамаюн, переваливаясь, шел следом за нами, оставляя свои тылы от князя подальше.

Ключ бил недалеко. Лес знала хорошо. Здесь жила, выросла, каждое дереве мне знакомо.

Князь умылся, локоны намокли и завились еще сильнее. Протянула ему тонкое полотенце.