Софи Кинселла - Шопоголик спешит на помощь

Таркин и впрямь изменился. Дурацкая стрижка отросла, он оделся в темно-синий льняной костюм, который на удивление ему идет, и подбородок будто стал квадратнее.

– Рад видеть вас, Джейн. – Тарки целует ее в щеку. – И вас, Дженис. Как я понял, вы вместе путешествуете?

И голос стал глубже. А еще он не заикается. Нет, я понимаю, что Тарки сказал всего-то пару слов, но все же! Где тот нервный запинающийся аристократ, подпрыгивающий при каждом резком звуке?

Я смотрю на Сьюз – та словно прячется за спиной мужа от чужих взглядов.

– Садись. – Я указываю на пустой стул рядом со мной. – Лимонад будешь? – И вполголоса добавляю: – Все хорошо?

– Наверное, – через силу улыбается та. – Нам о многом надо поговорить. Тарки такой добрый… Он и виду не подает, что ему больно, хочет сосредоточиться на более важных делах: помочь твоему отцу и все такое. Но я не представляю, как он сдерживается. Он ведь должен злиться и ненавидеть меня! Разве не так?

Я кошусь на Тарки, который энергично трясет папину руку.

– Здравствуйте, Грэхем.

Он явно рад видеть моего отца.

– Все наладится, – уверенно говорю я. – Просто дай ему время. Главное, вы вместе… Вместе ведь, Сьюз?

– Да! – У нее вырывается не то смех, не то рыдание. – Да, господи! Вместе!

– Ты сказала ему о «Совиной башне»?

– Скажу. – Сьюз виновато закусывает губу. – Дома. Я все ему скажу. Сейчас ему не до того. Он в ударе.

– Ты права. – Я с любопытством разглядываю Тарки. – Он здорово изменился.

– Что ж, Грэхем, – садится он рядом с папой. – Вы получили мои сообщения?

– Конечно, – кивает тот. – Только немного не понял. Ты писал, что «связался» с Кори. То есть отправил ему письмо? По электронной почте?

– Не совсем. Я с ним встретился.

– Встретился?! – Папа едва ли не роняет челюсть. – Лично?

– Да, за обедом.

За столиком виснет изумленная тишина. Тарки обедал вместе с Кори?

– Тарки, ты… Ты чудо! – выдает Сьюз.

– Ну, я тут, в общем-то, ни при чем, – скромно опускает тот глаза. – Это все титул.

– И о чем же вы говорили на встрече? – недоверчиво уточняет папа.

– В основном о моей новой венчурной компании, которая ищет партнеров. – Тарки замолкает. – Вымышленной венчурной компании, конечно.

Папа запрокидывает голову и хохочет.

– Да уж, Тарки, ты и в самом деле гений.

– Молодец! – от всего сердца говорю я.

– Ох, да ладно, никакой я не гений, – смущается тот. – В общем, у нас появился доступ к Кори. Вопрос лишь в том, как им воспользоваться.

Я восхищенно гляжу на Тарки. Надо же, как он повзрослел и даже заматерел.

– Здорово! Я на такой успех и не рассчитывал, – радуется папа.

Так, а ведь знакомство Таркина и Кори все меняет! Теперь… Я хватаю блокнот и начинаю строчить.

– Давайте соберемся чуть позже и обсудим план, – предлагает папа. – Пусть пока некоторые… – Он подмигивает Сьюз, – слегка придут в себя.

– Хорошо, – кивает Тарки. – Заодно я расскажу все, что узнал. А сейчас давайте отпразднуем первый успех.

Какое-то время мы сидим, общаемся, потягиваем напитки и любуемся красными скалами. Наверное, в здешнем воздухе и впрямь есть что-то мистическое, потому что душа понемногу успокаивается.

По дороге в отель Сьюз и Тарки то и дело берутся за руки, и всякий раз сердце у меня поет. Не хочу я в друзьях разведенную пару. Это душевная травма на всю жизнь.

– У тебя замечательный отец, – говорит Тарки, пока мы стоим на перекрестке.

– Знаю, – гордо отвечаю я.

– Он для Тарки – настоящий кумир, – подмигивает Сьюз.

– О чем же вы говорили в дороге? – не могу сдержать я любопытства. Нет, я в курсе, что папа и Тарки всегда питали друг к другу приязнь, но у них ведь не так много общего. Кроме разве что любви к гольфу.

– Он устроил мне выволочку, – признается Тарки. – Настоящий разнос.

– Ой! Прости. Я не хотела…

– Ничего страшного. – Тарки хмурит лоб. – Он говорил, что каждому в этой жизни отведена своя роль, нравится – не нравится, беги – не беги. Мне… скажем так, выпала непростая участь, но тут уж ничего не поделаешь. Надо ее принять… Так что я смирился. Буду и дальше перестраивать Летерби-Холл, что бы там ни думали мои родители.

– У него грандиозные планы, – с восторгом выпаливает Сьюз. – Это будет новый Чатсуорт-хаус.

– Ну, не такие грандиозные, – смущается Тарки. – Хотя кое-какие идеи есть. И, на мой взгляд, интересные.

Я украдкой разглядываю Тарки. Не знаю, что именно сделал с ним папа, но он повзрослел. Стал заметно старше и увереннее в себе. Он готов взять на себя ответственность за целую империю – и выдержать ее вес.

Перейдя дорогу, мы со Сьюз (и Минни) немного отстаем.

– Что ж, Бекс, – тихо говорит она, – хочешь новости?

– Какие?

– Я…

Сьюз неопределенно машет руками в свойственной ей манере.

– Что? – Я глупо вытаращиваю глаза. – Не может быть!

– Еще как может…

Сьюз краснеет.

– Нет…

– Да!

Погодите-ка, надо прояснить. А то вполне может выйти так, что я думаю об одном, а она имеет в виду другое – «решила, мол, по возвращении в Англию записаться на кулинарные курсы».

– Сьюз, ты беременна? – шепчу я, и она неистово кивает. – И давно знаешь?

– С того самого дня, как Тарки пропал. Сделала тест тем утром. И чуть с ума не сошла. – Она кривится, вспоминая недавний стресс. – Боже, до чего же было ужасно. Я думала… Не знала, что и делать… Боялась, что… В общем, настоящий кошмар.

Да, это многое объясняет. Практически все. Например, почему она была такой раздражительной – в первом триместре Сьюз всегда злилась по малейшему поводу. И почему она так переживала из-за Брайса – Сьюз ведь боялась, что ее брак развалится, а Тарки даже не узнает, что скоро опять станет отцом…

И все это время она держала тайну в себе и ни с кем не могла поделиться!

…Или могла?

– А Алисия знает? – грубовато спрашиваю я.

– Что ты! – ужасается Сьюз. – Нет, конечно! Я бы никогда не сказала ей раньше тебя. – Она крепко меня обнимает. – Бекс, ни за что на свете.

Теперь-то я, как и надлежит лучшей подруге, замечаю все признаки беременности. Кожа вокруг носа, например, красная – у Сьюз всегда так бывало. А значит…

Стоп! Что-то не сходится…

– Подожди-ка! – Я отступаю на шаг. – Ты пила текилу, и чай с бурбоном, и…

– Я их выливала. Когда все отворачивались. Иначе ты сразу бы все поняла.

– Логично, – киваю я. – Господи, Сьюз, четверо детей. – Я в изумлении округляю глаза. – Четверо!

– Знаю, – нервно сглатывает она.

– Или пятеро, если у тебя опять близнецы. Или шестеро, если тройня…

– Заткнись! – в ужасе вздрагивает та. – Бекс, я не могу! – Она вдруг кривится, словно от боли. – Я бы хотела, чтобы и ты…

– Знаю, – мягко перебиваю я.

– Так нечестно. Мы ведь даже не планировали. Полный сюрприз.

Она поглаживает живот, а внутри меня что-то переворачивается. Я бы тоже хотела такой сюрприз. На глаза вдруг набегают слезы, и я поскорее отворачиваюсь.

Как бы там ни было, все хорошо. У меня есть Минни. Она – чудо. Идеальный ребенок. И другой нам не нужен. Я целую гладкую двухлетнюю щечку. Так люблю ее, что дышать больно.

Сьюз наблюдает за мной, и у нее блестят глаза.

– Хватит. – Я с трудом сглатываю. – Нельзя получить все, чего хочешь. Так ведь?

– Наверное, – после паузы говорит она.

– Нельзя получить все, чего хочешь, – повторяю я. – Иначе где все это хранить?

Моя любимая фраза – я вычитала ее на магните для холодильника.

Сьюз фыркает, и я невольно улыбаюсь. Она толкает меня плечом. Я отвечаю тем же. А потом она берет Минни за руку, и мы качаем ее, а малышка радостно вопит: «Еще! Еще!»

И на эти несколько минут вся тоска развеивается, будто ее никогда и не было.

Тарки снял для нашей компании конференц-зал; мы с деловым настроением устраиваемся в креслах, достаем блокноты, наливаем воды и готовим наши карандаши-талисманы.

На верхнем листе я пишу: «Добьемся справедливости для Брента» и трижды подвожу жирной чертой – пусть наша цель будет очевидной.

Мы со Сьюз сидим рядышком и изредка толкаем друг друга в бок, восхищаясь нашими ковбойскими сапожками. Их Сьюз купила. Она едва ли не силой заволокла меня в обувной и грозно заявила продавщице: «Мы хотим купить сапоги» – та аж немного опешила. Мы перемерили каждую пару – и господь свидетель, это было весело!

Не знаю, что творилось со мной раньше. Как я могла отказаться от ковбойских сапожек? Какой надо быть дурой, а? Теперь туман в голове развеялся, и я вновь стала собой.

В итоге я остановила выбор на антрацитово-серых сапогах с серебряными заклепками. Минни в них просто влюбилась. Она схватила сапоги, не успели их вытащить из коробки, нацепила и весь вечер отказывалась снимать – даже в постель легла прямо в них. А когда я сказала: «Нет, милая, в обуви спать нельзя», то стянула и тут же прижала к груди, как плюшевого мишку. Когда же я попыталась настоять на своем, Минни обиженно заявила: «Они мне нравятся» и наградила таким укоризненным взглядом, что я почувствовала себя подлой ворюгой.