Наринэ Абгарян - Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

Тут из погреба вернулась Ба, водрузила на стол бутылку своей фирменной сливовой наливки и до поздней ночи, под вкусный мамин тортик и рюмочку, негодовала, что же такое в мире творится, Надя-джан, с виду мужик, а внутри не пойми что! А дядя Миша покатывался со смеху и, похлопывая папу по плечу, говорил, что теперь Юрику нужен психолог, иначе всю жизнь ему страдать от глубокой душевной травмы, нанесенной Погосом Мурадяном. Папа сначала хмурился, а потом сам стал посмеиваться, мол, нечего завидовать, раз на тебя не обратили внимания, одинокий ты, никому не нужный пилигрим. А дядя Миша говорил, что уж лучше коротать жизнь одиноким пилигримом, чем сильной половинкой Погоса Мурадяна.

— Хорошо, что хоть не слабой, — заключила мама.

Вот так и случилось самое большое разочарование Ба. После этой истории она называла Погоса Мурадяна исключительно Пэ Мурадяном и, заслышав его голос в радио или в телевизоре, гневно выдирала штепсель из розетки.

— Только Пэ Мурадянов нам не хватало, — хмурилась она и, цокая языком, мелко качала головой.

Иногда папе удавалось отложить некую сумму, скажем так, незамутненных семейным бюджетом средств. Носился он тогда с этим своим незамутненным счастьем как с писаной торбой и спускал чаще всего на какую-нибудь ерунду. Например — давал в долг человеку, заведомо зная, что вернуть деньги тот не сможет. Или покупал какой-нибудь предмет не первой и даже не второй необходимости. К примеру — электрический самовар. Большой серебристый самовар с петушиной головой вместо краника — повернул гребешок, и из клюва потекла вода, а по круглому брюху красуется надпись славянской вязью: «Самовар кипит — уходить не велит».

С самоваром вообще вышла трагическая история. Буквально на следующий день папа включил его в розетку, позабыв проверить уровень воды. Обиженный таким беспардонным обращением, самовар не придумал ничего лучше, чем окутаться черным дымом, вздуться боками и мстительно сломаться. Навсегда. Мама словно этого и ждала — она тут же принялась ругать папу, мол, мало того, что ты потратил деньги не пойми на что, так еще и сломал это не пойми что на второй день покупки! А папа тут же начал огрызаться, мол, молчи, женщина, мой самовар, что хочу, то с ним и делаю.

Тем временем самовар медленно остывал, скворча и обсыпаясь металлическим крошевом, и осуждающе глядел на мир потекшим петушиным клювом.

— Я его выкидывать не стану! — топнула ногой мама. — Сам сломал, сам и выкидывай.

— Зачем выкидывать такую красоту? Можно поставить на полку, и она своим видом будет облагораживать кухню!

— Лучше бы ты свой вид облагородил! Купил что-нибудь из одежды, например. Седьмой год в одном пальто ходишь! — кипятилась мама.

— Я что, пижон, чтобы каждый год себе новые пальто покупать?

— Зато пижон самовары на второй день покупки ломать!

— Пойдем я тебя выкину, а то она мне всю плешь проест, — вздохнул папа и взялся за неостывшие бока самовара голыми руками.

И тут же на нашем кухонном полу одной вмятиной стало больше, а соседка тетя Маруся прибежала узнавать, что это с таким ором папа грохнул об пол.

Вот.

А чтобы вы окончательно убедились, что мой папа и заначка — это два в принципе несовместимых природных явления, я вам расскажу историю под кодовым названием «операция домашняя библиотека».

Однажды папе удалось накопить аж двести рублей! Наученный горьким опытом предыдущих неудачных покупок, он твердо решил потратить эти деньги на что-то толковое. А для начала пригласил узкий круг своих друзей количеством пять человек в единственный приличный ресторан нашего городка. Чтобы в интимной, уединенной от жен обстановке отдохнуть от буден.

Вследствие затянувшегося за полночь дружественного застолья папа явился домой подшофе и в традиционном Дядимишином сопровождении. Я вам уже рассказывала, что если дядя Миша позволял себе некие «возлиятельные» вольности, то ночевать он приходил к нам. Чтобы дополнительно не травмировать свою печень скандалом, который неизменно закатывала ему Ба. В такие дни друзья ночевали в гостиной и всю ночь трудились, аки пчелки, проводя обоюдные реанимационные мероприятия.

Вот и сейчас, притащив из холодильника банку рассола, они улеглись валетом на диван.

— Сколько денег осталось? — хлебнув помидорного рассола, передал папе трехлитровую банку дядя Миша.

— Сто тридцать с копеечками, — порывшись в карманах брюк, доложился папа.

— Это как понимать? Мы почти что ополовинили твою заначку?

— Ну и фиг с нею, и на эти деньги можно ого-го как развернуться! Опять же в ресторан два раза сходить!

— Нет, брат, ты не прав! — сделал протестующий жест руками дядя Миша. — Ты тут категорически не прав! Я даже более того скажу, ведешь ты себя, как идиот.

— Ну! — одобрил ход мыслей друга папа.

— Мы сейчас эти деньги надежно спрячем, а завтра сходим к фарцовщику Тевосу и возьмем тебе что-нибудь из одежды. Добротный костюм. Или пальто. Или хорошую удочку с прибамбасами.

— Удочка — это идея, — оживился папа.

— Прятать деньги буду я. И ни за что тебе не скажу, где спрятал. Договорились? А то мало ли что тебе в голову взбредет!

— Договорились. Только ты это, аккуратнее, у Нади очень чуткий сон.

— Так ведь дверь в спальню закрыта!

— Я тебе дело говорю. У этих баб вместо мозга локатор, он только и делает, что крутится туда-сюда и, фьють-фьють, считывает наши мысли.

— Ыхыхыыы, — затрясся в хохоте дядя Миша. Потом он нацепил тапки, забрал у папы деньги и выскользнул в дверь.

Вернулся он через несколько минут и, невероятно собой довольный, улегся на диван. Тут же встал, вытащил из объятий похрапывающего друга трехлитровую банку с рассолом, поставил на журнальный столик. Лег. Через минуту обратно встал, погасил свет, лег. Завозился спиной, выбирая наиболее удачный ракурс для сна, со вздохом угнездился.

— Хррррр, — отозвался папа.

— Что бы ты без меня, горе луковое, делал, — ласково подумал дядя Миша и провалился в сон.

Утро застало наших мужчин за весьма странным занятием. Сначала они, под строгий Дядимишин инструктаж, прошлись на цыпочках в кабинет, уткнулись боком в пианино и дружно повернулись к нему лицом. Задрали головы вверх, глянули на полки с книгами. Далее дядя Миша поднял над головой руку и провел ею перед верхней полкой.

— Вот где-то здесь я и спрятал, — шепнул он.

— Ты бы хоть автора запомнил! — укоризненно глянул на него папа.

— Ну где я в темноте автора разгляжу? Протянул руку, вытащил книгу, спрятал деньги и засунул ее обратно на полку.

— Придется по новой искать.

Какое-то время они методично вытаскивали одну книгу за другой, наспех пролистывали, перетряхивали и ставили обратно на полку.

— Ты точно помнишь, что спрятал деньги именно здесь? — периодически переспрашивал папа.

— Точно! Зашел, повернулся направо, ткнулся в пианино. Потянулся вверх, вот так. — Дядя Миша встал на цыпочки и повел в воздухе рукой. — И в этом… ареале нащупал книгу. Положил внутрь деньги, сунул ее обратно на полку и пошел спать.

— В этом ареале! — передразнил его папа. — Какого черта ты пошел деньги прятать?

— Во-первых, ты сам не возражал против этого. А во-вторых…

— Доброе утро! — заглянула в кабинет мама. — А что вы тут ищете?

Папа тут же забегал глазами:

— Это… Мише книга нужна, Салтыкова-Щедрина. Ищем.

— Так ты же ее в руках держишь!

— Да? — удивился папа и тут же спохватился. — Женщина, неужели ты думаешь, что я не вижу, какую книгу в руках держу? Возьми, брат. — И он протянул дяде Мише книгу.

— Миша, а зачем тебе Салтыков-Щедрин? — полюбопытствовала мама.

— Ну как зачем? Пришла пора Михаила Евграфовича перечитать, — благоговейно закатил глаза дядя Миша.

— Дааааа? Вот ведь как интересно. А зачем ты нашу книгу забираешь, если у вас дома такое же собрание сочинений? Мы как раз с тетей Розой вместе брали.

— Как это?

— А вот так это. Вы лучше сразу признавайтесь, что тут ищете, нечего меня за нос водить! — нахмурилась мама.

— Жена, — вздохнул папа, — Миша вчера ночью вот в этом ареале, — он встал на цыпочки и повел рукой возле полок, — спрятал деньги. Сто тридцать рублей. До утра.

У мамы вытянулось лицо.

— Зачем он спрятал там деньги?

— Ну как же? Чтобы с ними ничего не случилось.

— А что с ними до утра могло случиться? Они куда-то до утра бы улетучились?

— Зная тебя, женщина… — пошел в атаку папа.

— Так это, к тому же, были твои деньги?

— Я их на пальто копил!!!

— Ладно, — вздохнула мама, — идите завтракать, на часах уже полвосьмого, а вам на работу. Мы с детьми поищем деньги.