Андрей Кивинов - Место перемен

– Ты, кажется, хотел что-то мне объяснить?

– А ты поверишь?

Она не ответила. Просто стояла и улыбалась.

Настя не отвечала на вызовы. Просто не снимала трубку. «Абонент временно недоступен». Вячеслав Андреевич набирал ее до полуночи, затем в восемь утра. Тот же результат. Может, потеряла трубку? Или что-то узнала и занесла его в черный список? Зато звонила Жанна. Теперь трубку не снял Золотов. Что он ей скажет? Прислала СМС: «Котик, я тебя простила, позвони». Надо же. Простила. Видать, деньги закончились… Он не ответил.

Приехав на службу, зашел к Прокофьеву. Попросил пару дней для решения личных вопросов.

– Каких? – уточнил бдительный полковник.

– Мне надо слетать в Великозельск.

– Никаких Великозельсков! Тебе же все четко объяснили. Тихо сидеть и не высовываться! Ясно?!

– Я же говорю – это личное.

– Запомни, пока ты здесь, ничего личного.

– Что, если в туалет сходить, тоже докладывать?

– Надо будет – доложишь! И не борзей. Иди работай.

Вячеслав Андреевич вернулся в кабинет, еще раз перезвонил Насте. Тишина.

Он должен ее увидеть. Он обещал вернуться. И вернется. Даже если его посадят.

…Билетов на самолет, как всегда, не было. Снова РЖД. Поехал по старому паспорту. Новый, с фамилией Плетнева, еще не справили.

На этот раз путешествие поездом прошло не так интересно. Красивых девушек в вагоне не было, только мамаши и бабушки с детьми, выезжающие на летний отдых. Дети голосили на весь вагон, мамаши с бабками перекрикивали их в воспитательном порыве. Золотов забился в купе на верхнюю полку и не высовывался. Спустя двое суток он вышел на платформу с больной головой и кругами под глазами.

Визит был неофициальный. Никакой формы, никаких встречающих с корзинами цветов. Джинсы, футболка, бейсболка, спортивная сумка через плечо. Но даже в таком цивильном виде он не остался неузнанным, на вокзальной площади с ним поминутно здоровались незнакомые люди, приветливо кивая. Удивленный Золотов рассеянно кивал в ответ. Инкогнито из Москвы не получалось.

Здесь же, на привокзальной площади, Слава поспешил купить букет. Цветы ему выдали в лучшем виде, а вот деньги взять отказались.

– Почему? Это настоящая тысяча, из банка.

– Не надо, – кокетливо улыбнулась бальзаковского возраста продавщица, сверкнув золотым зубом, – вы же тот следователь из Москвы?

– В некотором роде…

– Спасибо вам.

– За что?

– Просто спасибо! – С восторженным придыханием она добавила к букету пошлую капроновую бабочку, а саму конструкцию завернула в старый номер «Великозельских ведомостей». С мятого газетного листа на Золотова приветливо смотрел его собственный портрет.

Золотов отошел в сторонку, высвободил букет из газеты, снял кошмарное насекомое, незаметно выбросил в новенькую урну. Поискал глазами такси. Нашел.

Знакомый бомбила. Слава опустил козырек бейсболки пониже. Кто знает, как отреагирует на него нелегальный перевозчик.

Но тому дела не было до внешности. Главное, есть адрес, куда везти клиента.

– Пятьсот.

– Поехали.

Вячеслав Андреевич разместился на заднем сиденье «жигуленка». В дороге завязался разговор.

– С московского поезда?

– С него.

– Ну как там, в Москве?

– Хлопотно.

– Ну да, суета, – согласно кивнул водитель, – а у нас дела чудные. Мэра Следственный комитет хапнул! Козлы!

Последнее слово было сказано с явным негативным оттенком.

– Кто козлы?

– Да эти! Московские! Особенно пес их цепной… Плетнев, кажется, или Плеткин… Сволочь! Устроил нам тут…

– Почему?! – обалдел Вячеслав Андреевич. – Что устроил?

– Да – мэр не ангел. Воровал. А кто сейчас не ворует! Но и другим работать давал! Нас вон не прессовал! А от нового неизвестно чего ждать!

Понятно. Личное всегда на первом месте.

– Я возбухнул, так меня в багажник и в лес. Повезло, люди услышали, а то бы задохнулся! Наверняка его помощнички…

– И кто теперь будет? – Вячеслав Андреевич опустил козырек еще ниже.

– Скоро узнаем. Выборы опять вернули. Я б этого Плеткина… Своими руками!

Что сделал бы собственными руками, бомбила объяснить не успел.

Даже когда ничего не нарушаешь, вид внезапно возникшего на обочине инспектора ГИБДД нервирует. А если инспектор при этом выбирает для общения именно тебя и приветливо указывает полосатым жезлом где стоит припарковаться, автоматически начинаешь вспоминать, сколько в бумажнике налички.

– Черт! Мужик, я без лицензии, – скороговоркой покаялся Золотову бомбила, – если что – ты мой друг.

Инспектор нагнулся к приоткрытому окну, и Золотов без труда узнал его. Уже встречались при аналогичных обстоятельствах, только за рулем была Настя. Гаишник не разглядывал Вячеслава Андреевича, сосредоточился на водителе. Представился, проверил документы и заметил:

– Ремешочек не пристегнут.

Бомбила обрадовался, что дело ограничится штрафом за ремень. Принялся каяться, что недоглядел, и осторожно намекать – не решить ли миром, без протокола? Суетливо полез по карманам в поисках бумажника.

Инспектор вспомнил – впереди выходные, а детей развлекать надо. А развлечения – штука дорогая. Но в свете последних городских веяний наступил на горло родительской песне. Ничего, дома посидят, книжки почитают.

– Никаких проблем, – любезно отозвался страж дорог, отдавая честь, – я просто напомнил. Счастливого пути.

– Блин… Чудеса… – придя в себя, прокомментировал бомбила, – может, мне лицензию на извоз взять, а?

Золотов вышел около Настиного дома, еще раз повторил приготовленную речь и решительно постучал в дверь, нацепив на лицо счастливую улыбку. Послышались шаги, поворот ключа в замке.

– Здравствуйте…

На пороге стояла не Настя. И не ее мама.

Мелкий романтик Дима Федоров. В джинсах, футболке и тапочках.

– Привет…

Трехсекундная пауза. Гляделки. Так обычно смотрят друг на друга боксеры перед поединком. Сейчас рефери скомандует «бокс» и понесется…

Не понеслось. Дима сразу стух:

– Ты чего… Вернулся?

Вот гад! Что ему в Москве-то не сидится? Под боком у модельки? Долго будет туда-сюда шнырять? Делать в Великозельске больше нечего, Марусова без него благополучно взяли.

– Вернулся. Настя дома?

Дима вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Попытался негромко и доходчиво объяснить москвичу, что место занято. Оно, как известно, пусто не бывает, если свято. Но Золотов молча оттеснил недавнего коллегу и зашел в дом.

Аромат свежего кофе. Настя хозяйничала у плиты. Не оборачиваясь, спросила у Димы, кто пришел, и Слава расслышал в ее голосе равнодушие ко всему происходящему.

– Это я… Привет.

Она обернулась. Замерла с солонкой в руке. На лице смесь радости, недоумения и тревоги. Никакому актеру не передать – даже Дмитрию Нагиеву по прозвищу «Человек-рейтинг». Может, это видение? Желаемое вместо действительного?

– Кажется, ты хотела поехать в Калининград?

Настя опять не ответила, но солонку опустила.

– Я за тобой. Собирайся. Не совсем, правда, в Калининград. По дороге все объясню.

Она потянулась к ручке плиты, чтобы выключить газ под сковородой с омлетом, посмотрела на свои ногти с некрасиво облезшим маникюром и инстинктивно сжала пальцы в кулаки.

– Антон, я не…

– Я не Антон. И это тоже объясню…

…Кофе на второй конфорке не выдержал накала страстей. Возмущенно фыркнул и убежал. И бежал до тех пор, пока не закончился волшебный поцелуй.

Этого несчастный романтик вынести уже не мог. Что-то объяснять Насте? Бесполезно. Пока бесполезно. Но ничего… Он подождет. Батя четыре года ждал, и он подождет. Долго москвич здесь не протянет, а в столицу Настя не поедет.

Вышел во двор, свернул за угол дома, сел в припаркованный УАЗ, повернул ключ в замке. Пенсионный двигатель категорически отказывался заводиться. Дима вышел из кабины, обреченно хлопнул дверью, сплюнул на травку и улетел.

В жизни директора театра Васнецова наступила белая полоска. Не в смысле теста на беременность, а вообще. Сначала успешная премьера, теперь предложения от драматургов и спонсоров. Так дело пойдет – скоро и машину купить можно! И все благодаря племяннице и ее странному пациенту. Вернее, уже не пациенту.

Последний, к слову, паковал вещички. Вместе с Лерой. Переезжал на съемную квартиру из директорского кабинета.

Сергей Геннадьевич решил обсудить перспективу именно в этот момент. Он тоже был в некотором роде психологом и знал, что счастливый человек – доверчивый человек. И легко соглашается с лукавыми предложениями.

– Юра, ой… Антон… Есть хорошая пьеса, автор в топе. И деньги. Не желаешь ли?

– Когда? – Плетнев оторвался от сумки.

– Чем быстрее, тем лучше…

– Мы с Лерой в Таиланд собрались. Перенести нельзя?

– Антоша, соглашайся, – легко отказалась от мечты об океане Лера, – там все равно сейчас не сезон. Потом съездим.