Марк Твен - Янки при дворе короля Артура

— Это совершенно вѣрно, и я удивляюсь, какъ я это просмотрѣлъ. Это не только дешевле, но и дѣйствительнѣе, чѣмъ другой способъ, такъ какъ, если проволока сломается или спутается, это причинитъ вредъ.

— Нѣтъ, но если бы у насъ въ погребѣ былъ коммутаторъ, го мы могли бы выключать сломанныя проволоки. Продолжайте.

— Затѣмъ, въ центрѣ внутренняго круга, на обширной платформѣ въ шссть футовъ высоты, я сгруппировалъ баттарею изъ тридцати огнестрѣльныхъ орудій и снабдилъ все это достаточнымъ запасомъ снарядовъ.

— Все это хорошо. Если рыцари приблизятся къ намъ, то тогда пойдетъ потѣха. А край пропасти надъ погребомъ…

— Я устроилъ здѣсь проволочную ограду. Они не могутъ спуститься къ намъ не по одной изъ скалъ.

— Хорошо; но что вы скажете относительно стекляннаго цилиндра динамитныхъ торпедъ?

— Тутъ все предусмотрѣно. Я развелъ прелестный садикъ какой когда-либо насаждалъ. Эта полоса земли въ сорокъ футовъ ширины тянется вокругъ внѣшней стороны ограды — разстояніе между этою полосою и оградою всего сто ярдовъ — это пространство представляетъ нѣчто въ родѣ нейтральной почвы. Тутъ нѣтъ на этой полосѣ ни одного квадратнаго ярда земли, который не былъ бы снабженъ торпедою. Мы положили эти торпеды на поверхности почвы и насыпали на нихъ слой песку. Этотъ садикъ не можетъ возбудить ни малѣйшаго подозренія, но пусть только кто нибудь попробуетъ порыться тамъ съ заступомъ, тотъ увидитъ.

— Вы испытывали торпеды?

— Я хотѣлъ было, но…

— Но почему же? Это большая неосмотрительность…

— Я знаю, что нужно было испытать: но это сдѣлали безъ меня. Я положилъ нѣсколько торпедъ подъ большими дорогами вдали отъ нашихъ линій, и эти торпеды были испытаны.

— О, это измѣняетъ ходъ дѣла. Кто ихъ испытывалъ?

— Особый комитетъ.

— Какимъ это образомъ?

— Вотъ видите-ли, они собственно не испытывали торпеды, но это вышло совершенно случайно.

— Комитетъ сдѣлалъ донесеніе?

— Да, они сдѣлали донесеніе. Вы, вѣроятно, слышали объ этомъ.

— Скажу вамъ, Кларенсъ, что вы сдѣлали массу работы и всѣ у васъ вышло прекрасно.

— У насъ было много времени и намъ не къ чему было торопиться.

Но тутъ разговоръ прекратился, и мы нѣсколько времени сидѣли молча, погруженные въ задумчивость. Вдругъ мой умъ точно пробудился отъ сна, и я сказалъ:

— Теперь все готово; все сдѣлано, болѣе ничего не требуется. Я знаю, что слѣдуетъ предпринять теперь.

— Такъ я и дѣлаю; сижу и жду.

— Нѣтъ, сэръ, нужно встать и дѣйствовать!

— Вы такъ думаете?

— Да; я даже въ этомъ увѣренъ. Оборона не въ моемъ духѣ, а наступленіе это другое дѣло. Да, теперь встанемъ и будемъ дѣйствовать. Вотъ наша игра.

— А когда вы думаете принести это въ исполненіе?

— Теперь же. Мы провозгласимъ республику!

— Но это ускоритъ дѣло.

— Да; я говорю вамъ, что это заставитъ ихъ наушничать! Англія до завтрашняго полудня сдѣлается гнѣздомъ шершеней. Теперь пишите, я вамъ буду диктовать.

ПРОКЛАМАЦІЯ.

Да будетъ всѣмъ извѣстно! Такъ какъ король умеръ, не оставивъ наслѣдника, то я считаю своимъ долгомъ продолжать свою исполнительную власть, которая мнѣ была дарована до тѣхъ поръ, пока не будетъ создано новое правительство и пока оно не будетъ дѣйствовать. Британскій народъ долженъ признать своимъ долгомъ немедленно приступить къ голосованію для избранія представителей и отдать въ ихъ руки правленіе.

Я подписалъ "Патронъ" и помѣтилъ "Погребъ Мерлэна". Кларенсъ сказалъ:

— Къ чему говорить имъ, гдѣ мы находимся.

— Но въ этомъ-то заключается моя мысль. Мы начали дѣйствовать прокламаціею, а теперь ихъ очередь. Теперь пусть это наберутъ, отпечатаютъ и поскорѣе разошлютъ; распорядитесь относительно этого; затѣмъ, если вы можете найти пару коней, то отправьте кого-нибудь въ погребъ Мерлэна.

— Въ десять минутъ все будетъ готово. Что за циклонъ поднимется завтра, когда этотъ клочокъ бумаги начнетъ дѣйствовать!.. О, этотъ милый старый дворецъ! Врядъ-ли, что мы опять… Но что толковать объ этомъ.

Мы заперлись въ погребѣ Мерлэна — я, Кларенсъ и пятьдесятъ два британскихъ юношей, хорошо образованныхъ, умныхъ, отважныхъ и дѣятельныхъ. Затѣмъ, я разослалъ приказаніе по всѣмъ нашимъ факторіямъ и большимъ мастерскимъ остановить тотчасъ всѣ операціи и удалиться на значительное пространство, лишь только понадобится взорвать все это минами и ничего не говорить объ этомъ въ тотъ моментъ, а только скорѣе очистить мѣсто. Эти люди меня знали и имѣли ко мнѣ полное довѣріе. Они, конечно, уйдутъ оттуда по моему первому приказанію, а уже будетъ мое дѣло, когда назначить взрывъ. Ни одного изъ нихъ нельзя было подкупить, разъ они знали, что имъ угрожаетъ.

Приходилось ждать цѣлую недѣлю; но я нисколько не скучалъ, такъ какъ писалъ почти все время. Въ теченіе первыхъ трехъ дней я занятъ былъ своимъ дневникомъ и придалъ ему эту повѣствовательную форму: мнѣ потребовалось написать одну только главу, чтобы довести его до того числа, когда совершились послѣднія событія. Затѣмъ, остальную часть недѣли, я писалъ письма къ моей женѣ. У меня вошло въ привычку писать Сэнди каждый день, когда мы были въ разлукѣ; я сохранилъ эту привычку и теперь изъ любви къ ней, несмотря на то, что въ данную минуту я рѣшительно не имѣлъ никакой возможности послать эти письма; конечно, это откладывалось до болѣе удобнаго времени, а теперь мнѣ доставляло удовольствіе побесѣдовать съ Сэнди; мнѣ представлялось, точно я говорю ей: Сэнди, если бы ты и Гелло-Централь были тутъ, у меня, въ погребѣ, вмѣсто вашихъ фотографій, какъ бы это было хорошо!" Я представляю себѣ бебэ съ ея "агу" вмѣсто всякаго отвѣта, съ ея сжатыми кулачками въ ротикѣ, пугающую на колѣняхъ матери; а та смѣется, любуется своей малюткою и осторожно щекочетъ бобэ подъ подбородокъ; время отъ времени Сэнди перекидывается словечкомъ и со мною; такъ все хорошо и мнѣ пріятно сидѣть съ ними и въ погребѣ, съ перомъ въ рукахъ. Какъ было бы хорошо, если бы мы опять соединились.

Каждую ночь я посылалъ развѣдчиковъ узнавать новости. Каждое изъ ихъ донесеній все болѣе и болѣе усложнило обстоятельства. Непріятель все стягивалъ войска; по всѣмъ дорогамъ и тропинкамъ Англіи ѣхали рыцари. Все дворянство, какъ высшее, такъ и мелкое, все среднее сословіе было противъ насъ, но мы этого ожидали. Мы желали до такой степени возбудить народъ, чтобы онъ не требовалъ ничего иного, кромѣ республики.

Ахъ, какой я былъ глупецъ! Недѣлю спустя я убѣдился въ томъ неутѣшительномъ фактѣ, что народъ забавлялся новизною республики только два три дня, а тамъ все было кончено,

Да, теперь провозгласили "смерть республикѣ" вездѣ, а не какіе-нибудь нѣсколько голосовъ. Вся Англія шла противъ насъ. Да, это было гораздо болѣе, чѣмъ я предполагалъ.

Я сталъ присматриваться и къ моимъ юношамъ, къ ихъ лицамъ, ихъ походкѣ, къ ихъ манерѣ держать себя; все это имѣло свой особый языкъ — быть можетъ, и не замѣтный для посторонняго взгляда, но имѣвшій для меня большое значеніе, въ особенности въ такое время, когда приходится хранить все въ тайнѣ. Вѣдь противъ насъ идетъ вся Англія! Вся Англія! И какъ часто они повторяли это вслухъ, а еще чаще, думали объ этомъ.

Я зналъ, что скоро настанетъ время, когда насъ будутъ такъ тѣснить, что, пожалуй, у насъ не достанетъ и силъ для борьбы и вотъ къ этому-то времени мнѣ и необходимо приготовить такой отвѣтъ, который могъ бы ихъ успокоить.

Я былъ совершенно правъ. Наступило время; они заговорили. Бѣдные юноши, жаль было на нихъ смотрѣть, стали такъ блѣдны, такъ взволнованы, такъ встревожены; выборный изъ ихъ среды депутатъ сначала не рѣшался говорить; казалось, онъ не могъ собрать ни мысли, ни подобрать подходящихъ словъ; наконецъ, онъ нѣсколько оправился и сталъ говорить на самомъ чистомъ англійскомъ языкѣ, какому его учили въ моей школѣ:

— Мы старались забыть, что мы англичане; мы хотѣли побѣдить разсудкомъ наши чувства, поставить долгъ выше привязанности; нашъ умъ одобряетъ это, но наши сердца возстаютъ противъ этого! Если бы противъ насъ шло только одно высшее дворянство, или одно мелкое дворянство, или только двадцать пять тысячъ рыцарей, оставшихся въ живыхъ отъ тридцати тысячъ, сражавшихся въ послѣдней войнѣ, то мы были бы тогда иного мнѣнія и насъ ничто не могло бы поколебать; каждый изъ насъ, пятидесяти двухъ юношей, стоящихъ передъ тобою, сказалъ бы: "Они сами выбрали себѣ такую долю и это ихъ дѣло"! Но теперь обстоятельства измѣнились! Вся Англія идетъ противъ насъ! О, сэръ! Сообрази все это, поразмысли? Этотъ народъ — нашъ народъ; мы кость отъ костей его, плоть отъ плоти его; мы любимъ его и не требуй отъ насъ погибели нашего народа!

Да; мнѣ пришлось и самому взглянутъ трезвѣе на это дѣло и быть готовымъ къ тому, что неминуемо должно было случиться. Если бы я не предвидѣлъ этого заранѣе, то юноши поставили бы меня въ самое затруднительное положеніе; но я ко всему былъ уже подготовленъ и потому сказалъ имъ: