Михаил Задорнов - Египет

- Уже поздно, -объяснил он. - Вас не пустят.

- Куда не пустят? - спросил я не без иронии. - В пустыню?

- Да, ворота в нее закрываются в пять! - без иронии отвечал таксист.

Мой копт смотрел на проблему более оптимистично. Он знает охрану и договорится. Его волновало только то, что погода начинает быстро портиться. Поднимался ветер, который в литературе обозначается обычно словом "нехороший". Я бы сказал точнее - нервный. Даже с дороги было видно, как он закручивает в пустыне песочные вихри.

Да, в этот вечер мне очень повезло: погода испортилась! И во всем околопирамидном пространстве не было ни души. Нервный, доходящий порой до истерики, ветер сдул всех. Только охрана в белой форме с красивой песочной, в тон пустыне, отделкой ела, сидя на парапете, копченую рыбу, разложив ее на газете. Видимо, тоже потомки московских общежитейцев. Они не обращали на нас внимания. Подумаешь, двое сумасшедших! Не стоит того, чтобы отрываться от рыбы.

Зато пирамиды словно ожили. Их рабочий день закончился досрочно! Они были самими собой, перестали работать фотоателье и первым чудом света. Вихри песка срывались с барханов, как брызги с бурунов на море, веселились вокруг пирамид. Даже сфинкс, несмотря на отбитый нос, не был так суров. У него уже не было такой скорби в глазах, как обычно. И за всем этим непогодным беспокойством в пустыне опять чувствовалось вращение Земли, и пирамиды маленькими грузиками уравновешивали ее вращение. Может быть, они всегда и были гирьками на весах трехмерной истории человечества, одна из осей которой - вечность тонкого мира.

Мой гид-копт все эти новые теории контактеров, фантазеров, экстрасенсов и прочих ведьмаков считал антинаучными, шизофренией, а главное, кощунством над прахом его прадедушек и прабабушек, в натуре. Поэтому он мне с особой тщательностью рассказал, как строились эти пирамиды, какие использовались людьми приспособления, рычаги, как клались друг на друга плиты, а в конце очень серьезно, словно обиженный ребенок, выпалил: "Это был труд многих тысяч людей, наших предков. А ваши ученые придумывают эти загадки, в натуре, потому что сами работать не умеют. Они дуют вам в уши. Я правильно сказал?"

Еще как правильно!

Вот она, разгадка!

Я ощутил ее за этими случайно сказанными от обиды словами моего молодого египетского друга. Пирамиды созданы простыми людьми, а все загадки выдуманы учеными, которые никогда столько не работали, а поэтому не могут даже представить себе, что человек может такое создать!

В этот момент, когда я сплел в уме эту фразу, даже сфинкс, показалось, подмигнул мне, а от пирамид теплым приветом прилетел порыв ветра. Они были согласны. Они разрешили прикоснуться к ним душой.

Понимаю, на меня обидятся все контактеры и фантазеры, мол, я консерватор. Как тогда объяснить, что исчезли все мумии? Почему каменные глыбы так плотно прилепились друг к другу, что невозможно между ними засунуть лезвие бритвы? Каким клеем могли пользоваться те древние, чтобы сегодня нельзя было эти глыбы разъединить современными методами? Почему столько людей, пытавшихся разгадать загадку пирамид, потом умирали? Но! Во-первых, мы знаем, сколько из них погибло от неожиданных напастей, но не знаем, сколько таких же чудаков осталось в живых. Я поинтересовался. Между прочим, в живых осталось гораздо больше. А мумий не нашли, потому что фараоны опрометчиво приказывали хоронить себя вместе с теми богатствами, которые они награбили. Они были уверены, что эти богатства им пригодятся там, на небе. Большая ошибка! Попробуйте сегодня похоронить нашего олигарха вместе со всем, что он откусил от казны, или с тем, что удалось утаить от вкладчиков. Его могилу разграбят уже на следующий день. Но такими темпами грабят только русские. А вокруг пирамид в истории крутились и турки, и арабы, и мамлюки, и французы, и греки, и кого тут только не было. Поэтому разграбление шло не нашими темпами, не на следующий день, а тысячелетиями. Наверное, нужно выпустить памятку для особо имущих и чрезмерно зажиточных: "Если хотите спокойно существовать в ином мире, оставляйте все богатства нам!"

На вопрос, чем приклеены друг к другу плиты, я отвечу еще проще. А вы попробуйте такого веса плиты положить друг на друга и посмотреть через пару сотен лет, что с ними будет? Эти плиты скрепили века и тысячелетия. Этот эффект, который называется "диффузия", описан в учебнике физики за восьмой класс средней школы. Кстати, а вся история того, как строились пирамиды, - в учебнике истории за шестой класс. Но, видимо, многие наши сегодняшние ученые (контактеры, фантазеры и ведьмаки) этих учебников пока еще не читали. Они по уровню своего образования находятся пока в начальной школе. Они - как те художники-авангардисты, которые не могут нарисовать человека, зато могут нарисовать треугольник и говорить зрителям, что те не доросли до понимания этого треугольника, что важнее изображать не лицо, а внутренний мир человека.

Нет, прав мой арабский копт - не надо, ребята, дуть в уши! Загадка пирамид в том, что одни их строили, а другие обворовывали. Самый что ни на есть банальный конфликт истории. А потом нашли виновного - Наполеона. Вроде бы он все ограбил и даже обшивку снял с пирамид. Во что тоже, кстати, мало верится. Наполеон хоть и тираном был, но гением. А гений и вор не сочетаются. И нос у сфинкса отбили мамлюки, а не наполеоновские солдаты. Им нельзя было смотреть на лицо божества, пускай даже не своего. Особенно опасно было смотреть на лицо божества с носом. Якобы тогда это божество их с носом оставить может. У разных народов в истории разное отношение было к анатомии человека. Одним запрещалось на гениталии смотреть, другим - на лица. От развития зависело. Более развитые уже не стеснялись нижней половины туловища, а скорее боялись смотреть в глаза друг другу. А шедевр тем и отличается, что показывает человеку его собственный внутренний мир. Смотрят люди на Джоконду, а потом один говорит: "Она мне ухмыльнулась", другой "Злорадно улыбнулась", третий - "Посмотрела на меня с надеждой". Потому она и шедевр, что она каждому показывает, как он сам к себе относится.

Хотя я допускаю, что строились пирамиды в память о когда-то прилетавших небожителях. В память об Асирисе и Изиде, которые обещали еще вернуться. Так обычно обещают, когда расстаются навсегда. Мол, вернемся и заберем с собой потом наиболее достойных в нашу жизнь, почти вечную, где давно уже коммунизм, где каждый друг другу товарищ, где свобода, равенство и братство. Короче, набрехали небожители своим возлюбленным. Кинули их, не подозревая, что те так будут верить их словам и так ждать, что их слова превратятся в Веру и в вечное стремление человека подняться как можно выше, туда, к ним. Поэтому и богатства с собой в пирамиды забирали. Вроде - тогда поскорее за ними прилетят. Заманивали. Пытались взятку небожителям подсунуть.

Зато теперь у человечества Вера есть! И эта вера энергию людей концентрирует, как кристалл концентрирует свет в мощный лазерный луч. И развивается человечество, и продвигается вперед по этому лучу, и появляются на земле шедевры. А пирамиды - это памятники нашим человеческим возможностям, напоминание о том, сколько в нас сил и талантов заложено!

Я смотрю на пирамиды. Они словно играют с ветром в догонялки, кружатся и гоняются друг за другом.

Последний, с кем я общался в Египте, был араб в аэропорту, очень несчастливой внешности. Он добровольно дежурил перед дверью в мужской туалет и распахивал ее перед каждым с максимальной галантностью, на которую был способен. Вряд ли его интересовали загадки пирамид. Они кормили его, и этого ему было достаточно. Ради них сюда приезжали туристы, и ради них распахивал он двери этого туалета, как будто это были, по меньшей мере парадные двери в Лувр. Его несчастное тельце улыбалось клиентам всеми своими частями, словно делало это исключительно из чувства гостеприимства. У меня был выбор скинуть оставшуюся мелочь ему или бросить ее в фонтанчик, чтобы еще раз непременно сюда вернуться. Я скинул ему.

Со времени моего путешествия по Египту прошло несколько месяцев. Впечатления начали бледнеть за ежедневной суетой, которая с удивительным упорством нагружает нас ненужными обязанностями. Устав от суеты, я уехал на Рижское взморье. Один мудрец, наш, не индус, не махатма, но тоже очень умный, хотя и без бороды и без полотенца на голове, посоветовал мне раз в месяц, когда накапливается усталость, проводить один день в полном молчании. Начинать этот день обязательно с восхода солнца. "Это поможет когда-нибудь начать новую жизнь, - объяснил он мне. - Без молчания, в хлопотах начать ее не удастся никогда".

Я вышел на пустынный осенний юрмальский пляж. Выдохнул накопившуюся суету и ненужные мне обязанности. Их понесло от меня ветром куда-то в море. Дождался первого солнечного лучика. Показалось солнце. Я и раньше, в юности, видел много рассветов. И на Курильских островах, и на Северном морском пути, и на косе, отделяющей Охотское море от лимана Амура, и на склоне Авачинской сопки на Камчатке, и во время наводнения на реке Амгунь, и во время похмелья на лесопилке в дебрях Сихотэ-Алиня. Но теперь, после восхождения на гору Моисея, выползающее солнце было как никогда родным и казалось мне намного ближе, чем раньше. Но что было особенно приятно, оно тоже узнало меня!