Михаил Жванецкий - Одесский телефон

– Что, вам мало людей в трубке?

– Ну мне просто очень срочно нужно. Алло, Толя…

– Подождите, я еще не набрала.

– Алло, Толя. Это Толя?

– Да.

– Толя…

– Какой Толя? Отсоединяйтесь.

– Нет. Толя, Толя, не отсоединяйся.

– Отсоединяйтесь. Я из больницы говорю. Мне мыло нужно. У меня тяжелобольные украли мыло.

– Толя, ты что, в больнице?

– Да нет.

– Как же нет.

– Я из больницы говорю.

– Это не я.

– Мила, не слушай, я в больнице. Он врет все.

– Я с Толей разговариваю. Толя, нужно сдать анкеты.

– Так куда идти?

– Иди в ОВИР.

– Иди в больницу.

– Так в ОВИР или в больницу?

– В ОВИР. Толя, нужно сдать… Алло, кто там присоединился?

– Евдокия Ивановна, алло…

Первый. Да.

Второй. Да.

Третий. Да.

– Кто там присоединился?

– Это ты ко всем присоединилась, дура нахальная.

– Алло, Евдокия Ивановна, включите телевизор и скажите, звук есть или нет? Алло.

Первый. Да.

Второй. Да.

Третий. Да.

– Вы меня слышите, Евдокия Ивановна?..

Первый. Да.

Второй. Да.

Третий. Да.

– Они тут требуют, чтобы вы сказали. Они не хотят приезжать. Они требуют, чтобы вы сказали, звук есть или нет?

– Я не знаю. Шум есть. Шум – это звук?

– Нет, шум – это не звук. Они говорят, чтоб вы сказали. Я от них говорю. Есть звук или нет?

– Я не знаю. Шум, большой шум.

– Так, тетка, клади трубку. Шум – это звук. Все!

– Лена, алло!

Первый. Да.

Второй. Да.

Третий. Да.

– Лена, скажи им, что звука нет. Шум такой, что звука нет.

– А изображение?

– Что?

– Толя, отдай анкеты, не держи их.

– А изображение?

– Что?

– Алло, Игорек, я не пойду туда. Для меня без телок – не отдых.

– Что?

– Б-е-з т-е-л-о-к н-е-т о-т-д-ы-х-а!

– А изображение есть?

– Телки нужны!

– Алло, тетя…

– Не тети, а телки. Это разные женщины.

– Алло, тетя…

– Алло, простите, куда я попал? Я набирал восьмерку. Извините, я сейчас перенаберу.

– Он думает попасть в другое место.

– Алло, это опять вы?

– Да, это мы все опять. А это опять ты?

– Да.

– Какая радость.

– Скажите, может, мне вместо восьмерки набрать…

– Воды в рот набери! Со своей восьмеркой. Тут люди двойку набрать не могут.

– Простите, но я поднимаю трубку, там уже кто-то говорит. Вы мне не подскажете, что набрать, чтоб от вас отсоединиться?

– Набери ведро воды и засунь туда…

– Тихо.

– А что ж он, сука, такой тупой?

– Алло, вы мне просто скажите, куда я попал?

– Не скажем.

– Ну вот вы, женщина.

– Нет.

– Как же нет, у вас женский голос.

– Ну и что?

– Вот я набрал 63–25–10.

– Ну?

– Так я попал правильно?

– Куда?

– Ну, куда я попал? Ой, это Клава?

– Нет.

– Вы же сказали, что я попал правильно.

– Вы попали правильно, но вы не туда попали.

– Подождите, подождите – это квартира?

– Да.

– Это Клава?

– Чтоб ты подох.

– Женщина, что вы уперлись, вы же Клава.

– А он кто такой?

– Игорь.

– Какой Игорь. Не знаю никакого Игоря.

– Вообще не твое дело: я не с тобой разговариваю.

– А я что, с тобой разговариваю?

– Слушай, Клавка, я уже знаю твой телефон. Я вычислю твой адрес, я тебе, Клавка, такое…

– А я не Клавка. А мне все равно.

– Алло, простите, пожалуйста, с кем я сейчас разговариваю? Вот кто в данный момент со мной говорит?

– Бригадир рыболовецкой бригады главврач судоремонтного завода.

– Молодой человек, отсоединяйтесь.

– Не хочу. Я вам всем все поперебиваю. Я возьму за свой счет и буду у каждого с утра в телефоне.

– Алло, Толя.

– Ой, Толя, Толя!

– Мила.

– Ой, Мила, Мила!

– Я не могу до тебя дозвониться.

– Ой не надо, ой не надо.

– Как, ты моя жена!

– Все! Я развелась.

– Извините. Может, вы все положите трубки, а я наберу восьмерку.

– От сволочь.

– Hello-у!

Первый. Да.

Второй. Да.

Третий. Да.

– Hello-y! It is Los Angeles? Do you speak English?

– Да нет, я из больницы говорю.

– Excuse me, I need Mikhael Zvanetskiy.

– А, ну это ей надо ночью звонить.

– Да не, он отключается ночью.

– Алло, надо его в Аркадии искать.

– Да нет, он сейчас в Москве.

Все хором. 233–80–88.

– Да он в Одессе.

Хором. 26–38–10.

– Thank you. I repeat.

– Что она говорит?

– Она говорит, что сейчас перезвонит.

– Все. Тихо. Тихо!

– Hello-у.

Все. Hello-у.

– This is Mikhael Zvanetskiy?

Все. Yes.

– My dear Mikhael…

– Пацаны, я чувствую, такая телка потрясная. Я уже от голоса возбудился. Слушай, а вдруг он где-то здесь? Алло, Миша, ты здесь? Михал Михалыч…

– Да нет, он сейчас в Москве.

– Да где в Москве, я его видел вчера на пляже. С такими классными телками валялся. Слушай, как они с такой рухлядью?.. Он же развалина, он же еле дышит.

– Ну вот он на них и еле дышит. А им хватает. Им главное имя.

– Какое такое имя… Ну, Миша. Тоже мне имя… Что она хочет?

– Она хочет справочную.

– Скажи ей – 09.

– Что 09, она все равно сюда попадет. А ты, Клавка, положи трубку.

– Я положила.

– А вот, кстати, если мы все говорим, на кого счет придет?

Голос. А на всех.

– Это кто говорит?

– АТС.

И все положили трубки.

В желудочном санатории Дорохово тупые люди: всех несовместимых поселили. Со мной шофер-дальнобойщик, он приехал пить: «Я пить приехал. Я по двенадцать часов в день работаю, я пить приехал». А мне пить нельзя – я с язвой. Он пьет, а я желудочный сок выделяю и не могу.

Администратора театра Вахтангова поселили с художником по пейзажам. Администратор читает до трех ночи, а художник встает в шесть утра, и зубы чистит, и мольбертом гремит. И все спят по три часа.

Я сделал предложение, и мы поменялись. Теперь художник встает себе в шесть утра, и зубы чистит, и мольбертом гремит, а шоферу все равно – он без сознания еще с того вечера.

Я с язвой и администратором театра Вахтангова. Я спрошу у него, как там Вася Лановой, и тут же засыпаю. Просыпаюсь в три часа ночи – он все рассказывает, рассказывает… Зато когда он просыпается – меня нет. А я его завтрак съедаю. Знаешь, как все отдохнули: и администратор стал раньше засыпать, и художник потихоньку пить начал и перестал рано вставать, я стал ребятам про театр рассказывать. И даже шофер два рисунка сделал мелом.

Вот что значит человеческая совместимость.

Ребята!

Я считаю, что не стоит брать по сто грамм водочки, селедочку с картошечкой, редисочку, масла сливочного.

Не стоит. Не стоит.

И день такой прекрасный, и море голубое.

Спортом, спортом…

Значит, так.

Я предлагаю не брать по сто грамм водочки, огурчиков соленых, салатика помидорного, брынзочки, редисочки, селедочки и картошечки с укропчиком.

Ни к чему.

Солнце жарит, народ на пляже.

Необходимо размять уставшие мышцы. Да?..

А здесь хоть и видно море, а все равно в стороне.

Да? Договорились?

Значит, я повторяю: не берем по сто пятьдесят водочки, огурчиков, яблочек моченых, селедочки, салатика, картошечки, редисочки, сока томатного со льдом и отбивную.

Кто записывает? Нет, нет, нет.

Не берем по двести водочки, салатика, огурчиков, икры баклажанной, картошечки горячей с укропчиком и борща, да, и борща украинского с пампушечкой чесночной обязательно!

Не берем!

Уже записали?.. Ну и что?

Такой день хороший, и погода прекрасная, и жара, плавай, загорай.

Здоровье нужно укреплять.

Зачем нам по двести пятьдесят грамм водочки, селедочка с картошечкой, редисочкой, икоркой на холодное, борщом украинским со сметанкой и чесночком на первое и, пожалуй, и какое-то такое отбивное на второе…

Тогда уже и мороженое с вареньем…

Нет, нет! Не пойдет. Вычеркиваем все!

Значит, из холодного, вычеркните по триста грамм водочки с огурчиком соленым, салатик, помидорки, селедочку с луком, картошечку горячую с укропом, да, редисочку вычеркивайте с борщом и сметаной, рыбу жареную с пюре и мороженое, да, и томатный сок со льдом.

Все вычеркивайте.

Мы идем плавать, купаться и загорать.

Что значит принесли?

Унесите по триста пятьдесят грамм водочки, томатный сок со льдом, селедочку с горячей картошкой, редисочкой, салатиком, уносите горячий борщ в горшочке со сметаной и пампушечками с чесночком.

Немедленно заберите жареную скумбрию с пюре и соленым помидорчиком.

Унесите также хлеб свежий белый горячий с хрустящей корочкой, масло сливочное со льдом, икру из синеньких и капусточку квашеную с сахаром.

Мы все это есть не будем, мы пойдем на пляж и там подохнем, захлебнувшись слюной, на их проклятом турнике в этот солнечный воскресный день.

Наша эмиграция характеризуется тем, что на каждом языке говорит с акцентом.

Мы летим так.

В Москве объявляется посадка, в Одессе закладывается борщ.

Самолет взлетает, борщ вскипает.

Самолет летит – борщ кипит.

Самолет идет на посадку – в борщ нарезается зелень. Натираются помидоры.