Ханна Хауэлл - Бесценная награда

– Потому что после смерти мужа лэрдом стали вы?

– И поэтому тоже. Сэр Джон считает, что это неправильно. Наш клан не такой независимый, как ваши в Хайленд, он просто часть куда большего владения. Он мой, но существует своего рода соглашение с богатым и более могущественным лэрдом к северу от нас. Он наш сеньор, и сеньор сэра Джона тоже. Он разрешает мне править здесь, хотя кажется, не сильно этим доволен, а вот сэру Джону это здорово не нравится.

– Но почему лэрд, ваш сеньор, не предпринимает ничего против того, что творит сэр Джон? – спросил Каллум. – Вы ведь жаловались ему, да?

– О да, много раз. Я только недавно перестала. Сэр Джон куда ближе к нему, чем я, – отозвалась Катриона. – Я всего лишь вдова сэра Бойда Маки. Лэрд верит сэру Джону, когда тот утверждает, что все это неправда, и изображает оскорбленную невинность. И еще он верит, что я всего лишь глупая женщина и пытаюсь найти, на кого можно свалить собственную бестолковость. Поскольку доказательств преступлений сэра Джона у меня нет, только мое слово против его, я перестала жаловаться, потому что боюсь, как бы лэрд не решил, что эту землю нужно отдать кому-нибудь другому. Не знаю точно, может ли он это сделать, но проверять не хочу.

– А у вас есть документы, подтверждающие права на эти земли?

– Да. И это еще одна причина беспокойства сэра Джона. Давным-давно, еще во времена правления деда первой жены моего мужа, кто-то из родни его первой жены оказал большую услугу королю, и тот подарил Банулту кусок земли Грантов. В те времена король не очень жаловал Грантов. Они задолжали ему деньги, а кто-то из родни и вовсе предал корону. Так что землю забрали в счет уплаты долга и отдали Маки, как награду за их помощь. Сэр Джон хочет получить ее назад. Это хорошая земля. Плодородная, и воды здесь хватает. Наш сеньор не может ничего изменить, потому что это дар короля. Ну а сэр Джон злится еще сильнее.

– Могу я посмотреть документы?

– Конечно. Я покажу вам их в любой момент, когда пожелаете. Но зачем?

– Вдруг я сумею отыскать что-нибудь, от чего вы перестанете тревожиться о возможной потере земли и обретете уверенность, которая даст вам силы смелее жаловаться на сэра Джона.

Катриона улыбнулась Каллуму.

– Это будет большая помощь. Спасибо.

– У сэра Джона неумелые люди? – спросил вдруг Аркур.

Катриона нахмурилась.

– Нет. Почему вы так думаете?

– Потому что если они хотели уничтожить урожай, то огонь разожгли неправильно.

– Мы верим, что люди сэра Джона не совсем поддерживают его в попытках уничтожить меня. Жители Банулта и Гормфераха были союзниками много-много лет. Они связаны множеством уз благодаря бракам и прочему, что раньше было так привычно. У всех есть родня и добрые друзья и там и там. Кроме того, они считают, что землю подарили справедливо, по королевскому указу, поэтому у сэра Джона нет права возмущаться. Полагаю, люди знают всю эту историю куда лучше, чем он. И потом, в прошлом мы помогали им так же часто, как и они нам.

– Значит, вы все крепко соединены.

– Да, и во многих отношениях. Я просто не понимаю, почему сэр Джон вбил себе в голову, что должен получить эту землю. Ни одного из прежних лэрдов Гормфераха это не волновало. И никаких сложностей не возникало. Я начинаю думать, что сэр Джон пестовал это ощущение несправедливости много лет, а когда Бойд умер, решил, что наконец-то ему выпала возможность вернуть все назад.

– Значит, он посылает людей, чтобы жечь ваши поля? – Бретт нахмурился, чувствуя, что она рассказала не все, но решил, что пока ограничится этим, а надавит на нее позже.

– Жечь наши поля, воровать наш урожай и скот и все такое. Он хочет, чтобы я сдалась. Думаю, хочет, чтобы я вообще отсюда убралась.

А еще он хочет жениться на ней, но Катриона не собиралась в этом признаваться. Что-то подсказывало, что эти мужчины с таким же отвращением, как и она сама, отнесутся к навязчивой идее сэра Джона взять ее за себя замуж и таким образом завладеть Банултом, но уверенности у нее не было. Последнее, что ей сейчас требовалось, это их совет уступить желаниям сэра Джона, чтобы люди Банулта перестали страдать. Большинство мужчин дали бы ей именно такой совет, а этих гостей Катриона знала не слишком хорошо. Вдруг и они поведут себя, как большинство?

Чувство вины часто подталкивало ее к покорности, но пока ей удавалось довольно легко его избегать. Она знала сэра Джона и знала, что он станет плохим лэрдом для ее людей. Его не любили даже его собственные люди, но преданность клану и любовь к дому удерживали их под его пятой. Он был человеком тщеславным и жадным, и Катриона без тени сомнения знала, что сэр Джон – беда для Банулта. К несчастью, его попытки разорить их и уморить голодом были такой же бедой.

– Но он ни разу не нападал на вас и на ваших людей в открытую, так? – спросил Бретт.

– Нет. Он не пролил ни капли нашей крови. Он хочет, чтобы мы склонились перед ним, пришли к нему, потому что голодаем и сломлены, и тогда он великодушно и милосердно возьмет бразды правления в свои руки. – Катриона поморщилась, чувствуя, что говорит сердито, в голосе прорывается горечь, которую она ощущает.

– Пойдите отдохните немного, миледи. Вы рассказали нам достаточно.

– Значит, вы увезете Ариадну в какое-нибудь другое место? – Она старалась не показать своего разочарования, понимая, что в первую очередь гости должны думать о ее кузине.

– Нет. Мы останемся. Как вы сказали, кровь здесь не проливалась, не было и прямых нападений на людей, значит, для нашей кузины настоящей угрозы тут нет. Я думаю, вы нужны сэру Джону, чтобы передать ему вашу землю, раз нет другого способа сделать это, не навлекая беду на его собственную голову. Мы останемся и постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы заставить его передумать.

Катриона заморгала, не в силах поверить в сказанное.

– Так вы нам поможете?

– Да, – твердо сказал Бретт, а его спутники согласно закивали. – Мы останемся здесь до тех пор, пока все не уладится. И первое, с чего мы начнем, это обучение ваших людей. Может быть, крепкий гарнизон поможет. В конце концов, сэр Джон не причинял вам неприятностей, пока ваши рыцари не уехали, верно?

– Нет, но они уехали почти сразу после смерти Бойда, когда лихорадка пошла на спад, поэтому не могу сказать точно, изменило ли что-нибудь их отсутствие.

– Им вообще не следовало покидать свой пост.

– Я понимаю, почему они это сделали. У нас здесь никогда не было никаких неприятностей, во всяком случае, очень-очень давно, поэтому никто не видел необходимости защищать наши владения. А во время и сразу после лихорадки мы потеряли так много, что искушение заработать денег и вернуться к жизни, которую мы все знали, стало неодолимым.