Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува

– Честно говоря… действительно, безумие. А что ей терять? Ты поставь себя на ее место!

Иоганна недовольно поглядела на него:

– Не так уж я и безумна!

Петер решил не обращать внимания на ее слова.

– Какие перспективы у нее в Лауше? К Томасу она возвращаться не хотела, ни в коем случае, она постоянно подчеркивала это. Так что, ей пришлось бы всю жизнь прожить в этом доме?

– И что в этом плохого? В конце концов, мы тоже все еще здесь. Мы бы позаботились о ней и о Ванде.

– Не обманывай себя! Для Рут все это не имело смысла! Я думаю, ей нужно что-то другое. Больше… как бы так выразиться? Больше блеска в жизни. И ей нужен мужчина рядом, который говорил бы ей, как она красива, в любви которого она могла бы купаться.

Он чувствовал себя очень неловко, ведя этот необычайно личный разговор, но зато лицо у Иоганны немного посветлело.

– И ты думаешь, что Стивен – тот самый человек? Не кажется ли тебе, что он… нацелился на что-то другое? – В ее голосе по-прежнему звучало некоторое недоверие.

– Для этого ему не обязательно было прилагать столько усилий! – убежденным тоном заявил Петер и указал на письмо.

– Она ни слова не сказала, до самого конца! Неужели думала, что нам нельзя доверять? – Верхняя губа Иоганны предательски задрожала. – Если бы она поговорила с нами, если бы объяснила насчет Стивена – мы ведь не стали бы чинить ей препятствий!

– Ну-ну, не нужно плакать. Рут это не понравилось бы. – Петер нежно коснулся ее руки.

Но по щекам Иоганны уже бежали жгучие слезы.

– Мне будет ее так не хватать… – всхлипнула она.

– Иди ко мне!

Он протянул к ней руки, и девушка прижалась к нему, словно ищущий тепла птенец. Какое-то время они сидели молча, ее голова покоилась у него на груди, его руки крепко обнимали ее. Он чувствовал биение ее сердца, каждый ее вздох. Волосы у нее на затылке пропитались по́том, и он нежно подул на них. Пряди разлетелись в разные стороны.

Внезапно в горле у Петера образовался комок. Он судорожно сглотнул.

Проклятье, даже если эта женщина будет упрямиться до конца своих дней, он будет любить ее несмотря ни на что!

В следующее мгновение Иоганна высвободилась из его объятий и принялась рыться в кармане передника в поисках носового платка, а затем шумно высморкалась. Убрав платок на место, она посмотрела на него невинными глазами.

– Рут начинает новую жизнь в Америке. У Мари есть искусство…

Она протянула к нему руку. Пальцы ее были еще мокрыми от слез, когда Петер крепко сжал ее ладонь.

– Теперь у меня есть только ты, – прошептала она, и веки ее заплаканных глаз затрепетали, словно крылышки мотылька. – Или ты больше знать меня не хочешь?

Петер только и смог, что головой покачать. Его сердце едва не остановилось от счастья. Как давно он ждал от нее этих слов! Почему счастье и беда всегда идут рука об руку?

Иоганна все еще смотрела на него. Выжидала. Мучилась.

– Ты от меня не избавишься, и ты это прекрасно знаешь! – наконец произнес он и сумел снова улыбнуться.

Он увидел, как в глазах у нее сверкнуло то, что он до сих пор тщетно пытался найти в них: любовь.

Она придвинулась ближе к нему.

Способная вместить пятьсот пассажиров на верхней палубе и около двух тысяч переселенцев на средней, «Валькирия» считалась небольшим круизным судном – так объяснил ей Стивен. Тем не менее, когда вчера их карета во время обзорной поездки по гамбургскому порту остановилась напротив «Валькирии», Рут судно показалось каким угодно, только не маленьким. Скорее похожим на великана. Великана из блестящего серого металла!

Когда же теперь она, держа на руках молчащую от изумления Ванду, поднималась по трапу вслед за Стивеном, это впечатление только усилилось. Стоявшие на причале люди вдруг показались совсем крошечными! Со своего места она не могла разглядеть корму судна, его серебристое тело словно было бесконечным. В одном из журналов, которые приносила ей из Зоннеберга Иоганна, Рут как-то читала статью об океанских пароходах, где их называли «плавучими городами». В статье рассказывалось об элегантных ресторанах и бальных залах на борту судна и о том, что в бесконечных коридорах, полных зеркал, и бесчисленных лестницах можно запросто заблудиться. Тогда, читая статью, Рут сочла ее автора беззастенчивым лжецом.

Они поднимались очень медленно, почти на каждом шагу останавливались, поскольку пассажиры впереди тоже не спешили. Стивен объяснил ей, что, пока последнему покажут каюту, наступит вечер. Однако, поскольку очередь пассажиров первого класса была значительно короче той, где стояли путешествующие вторым, он полагал, что они окажутся в своих каютах задолго до полудня.

И, хотя держать Ванду на руках становилось все тяжелее, ожидание совсем не раздражало Рут, и даже напротив: от удивления у нее разбегались глаза. Лихорадочная суета внизу, на пристани, сцены прощания, множество элегантных господ и еще более элегантных дам вокруг – Рут впитывала в себя все впечатления, словно губка, потрескавшаяся от долгого лежания на одном месте. Похоже, последним писком моды были шляпы, она не могла заметить ни одной женской головки, которую не увенчивал бы удивительный убор. Рут смущенно поправила собственный – замысловатое сооружение из бархата, украшенное сбоку пушистым пучком блестящих лиловых перьев, – и надвинула его чуть ниже на лоб. Когда Стивен настоял на том, чтобы приобрести к ее темно-коричневому костюму и другим платьям еще и шляпки в тон, она решила, что он слишком уж щедр, однако теперь Рут радовалась тому, что выглядит в точности так же, как и другие дамы, поднимавшиеся на борт впереди и позади нее.

Стивен обернулся к ней:

– Может быть, мне все-таки взять у тебя Ванду?

Рут покачала головой:

– Нет, не нужно, спасибо! Кроме того, у тебя ведь бумаги, – она кивнула на документы, которые тот веером держал в правой руке.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – прошептал он ей, а затем снова посмотрел вперед.

Чем чаще Стивен повторял ей это, тем больше волновалась Рут.

Во время поездки в Гамбург и на протяжении двух последних дней, проведенных в этом торговом городе, у нее совсем не было времени на то, чтобы волноваться из-за бумаг. Ведь повсюду столько всего, что нужно рассмотреть, купить, попробовать! И рядом всегда находился радостно улыбающийся Стивен, готовый на все. Кофе и пирог в английской чайной? Почему бы и нет! Лошадка-качалка с настоящей шерстью для Ванды? Конечно, в багаже наверняка найдется для нее место! Когда, потратив целое состояние, Рут пожаловалась на усталость, Стивен тут же усадил ее на дрожки. Радуясь, что не придется идти пешком до отеля, расположенного на Бинненальстере, Рут забралась внутрь и удивилась еще больше, когда карета остановилась не у дверей отеля, а перед элегантным салоном красоты. Не успела она прийти в себя, как Стивен заказал для нее педикюр у похожей на куколку дамы! Пока нежные руки баловали ее ножки, втирая в них ароматные масла, Стивен гулял с Вандой в близлежащем парке. Когда она присоединилась к ним чуть позже и увидела, как они кормят голубей, сердце у Рут едва не остановилось от нахлынувшего счастья.