Ханна Хауэлл - Волшебство любви

– Пожалуй, ты умеешь выражать мысли куда лучше меня, Лукас, – пробормотала Эдина, раскрывая ему объятия.

Тихий стон вырвался из ее горла, когда он снова ее поцеловал. В этом его поцелуе было столько страсти и столько сладостной нежности, что она, погрузившись в свои ощущения, даже не заметила, как оказалась совершенно без одежды. И каждый его поцелуй все больше распалял ее. Причем, целуя Эдину, он одновременно раздевался сам.

Когда же Лукас, уже обнаженный, медленно опустился на нее, ощущение ее возбужденной плоти, впервые прикоснувшейся к его телу, развеяло туман, которым окутали ее страстные поцелуи лэрда. Девушка вздрогнула и покраснела под его жадным взглядом.

– Ты прелестна, сладостная Эдина, ты вся черный шелк и белый лен.

– Ты и сам неплохо выглядишь, Лукас Макрэй, – прошептала она, проводя ладонью по его бедру – ощущение его теплой кожи кружило голову.

Он коснулся поцелуем ее груди, и она ахнула. Жар его губ обжигал. Эдина чувствовала, как он дрожит, и знала, что желание сжигает его так же, как и ее. Но, судя по всему, Лукас старался не торопиться.

Когда же он припал губами к твердому кончику ее груди, она, не удержавшись, громко застонала. И тут же, рассмеявшись, провела ладонями по его спине, а затем сжала ягодицы.

Ах, куда же девались все ее колебания?! Безумная страсть кружила ей голову, и она отвечала на каждое его прикосновение и поцелуй, не уступая ему в свирепости ласк. Они страстно желали друг друга, и Эдина наслаждалась каждым мгновением их любовных игр. И когда мужская плоть коснулась ее лона, девушка на секунду растерялась. Но она тут же обхватила любовника ногами, задыхаясь от удовольствия, когда он входил в нее. Когда же он прорвал барьер ее девственности, резкая боль заставила ее вскрикнуть, но боль вскоре стихла, и она, прижимая Лукаса к себе, вновь наслаждалась чудесными ощущениями. Ее тело словно спало все двадцать лет, а сейчас, казалось, неожиданно проснулось.

Тут Эдина пошевелилась, а Лукас вдруг застонал и дернулся. И только сейчас она осознала, что он ужасно напряжен – у него даже вены выступили на руках.

– Разве ты не должен сделать… нечто большее? – спросила Эдина с любопытством и весело улыбнулась.

Лукас заглянул ей в глаза, увидел в них смешинки и ухмыльнулся.

– Да, немного больше, – прошептал он, целуя ее в губы. – Боль прошла?

– Какая боль? – прошептала она ему в губы.

Тут он начал двигаться, и веселье Эдины мигом исчезло – теперь она с хриплыми стонами раз за разом устремлялась ему навстречу, одолеваемая желанием, ставшим почти болезненным. Внезапно ее тело напряглось словно в предвкушении чего-то необыкновенного. А потом вдруг что-то вырвалось на свободу, и она, содрогнувшись, словно издали услышала, как выкрикивает имя Лукаса. И в тот же миг он вошел в нее еще глубже, задрожал – и, в свою очередь, выдохнул ее имя.

Ошеломленная произошедшим, Эдина лежала закрыв глаза и тяжело дыша. А Лукас тем временем обтерся, затем обтер ее и вернулся в постель.

Эдина нерешительно приоткрыла глаза, когда Лукас осторожно откинул волосы с ее лица. Он не выглядел удивленным, и она решила, что все случившееся с ней было вполне естественным. Эдина медленно протянула руку, чтобы коснуться его щеки, и тут же поняла: она пыталась убедиться, что все это не сон и Лукас вполне реален. Эдина улыбнулась собственной глупости.

– Что-то тебя развеселило? – спросил он, коснувшись губами ее щеки.

– Я смеюсь над собой. Только сейчас осознала, что коснулась тебя, так как хотела убедиться, что ты – не сон.

Он хмыкнул и поцеловал ее в губы.

– А я постоянно стараюсь дотронуться до тебя по той же причине.

– О, я разочарована…

– Почему?

– Думала, ты дотрагиваешься до меня по другой причине.

– Ты должна позволить мужчине отдохнуть, дорогая! – выпалил Лукас, содрогаясь от смеха. Он лег на спину и обнял ее.

Эдина взглянула на него, гадая: почему же она так любила его, не получая взамен его любви? Она поглаживала его по груди и животу и теребила черные завитки чуть пониже, удивляясь собственной смелости. Ее тело ныло после первого раза, и все же она желала большего. Возможно, причиной такой алчности было сознание того, что все это не продлится слишком долго, что их время ограничено.

Чуть приподнявшись, а затем наклонившись, Эдина прижалась губами к мускулистому животу Лукаса. Он вздрогнул, и она лукаво улыбнулась. Возможно, они смогут быть любовниками всего несколько недель, возможно – всего лишь несколько часов. Поэтому Эдина решила, что сейчас отдастся на волю своей алчности, а об остальном побеспокоится позже, когда останется одна в Гленфере.

– И долго ты будешь отдыхать? – спросила она, сжимая его плоть, тотчас же отвердевшую под ее пальцами.

– Думаю, я уже отдохнул, – прохрипел Лукас, прижимая к себе любовницу.

Эдина рассмеялась, когда он подмял ее под себя и стал целовать, спускаясь от шеи к грудям.

– Похоже, твоя сила вернулась.

– Девушка, ты намерена любить меня, пока я окончательно не ослабею?

– О, чудесная мысль!

– Я бросаю тебе вызов! Принимаешь?.. У нас достаточно времени.

Эдина зарылась пальцами в его густые волосы и выгнулась навстречу его губам, ласкавшим ее набухшие соски. Она молилась, чтобы Лукас оказался прав, но интуиция подсказывала ей, что их время быстро утекает – словно песок сквозь пальцы.

«А если нам дана всего одна ночь, то постараюсь удовлетвориться и этим», – говорила себе Эдина.

Холодный ветерок коснулся ее спины, и она, проснувшись и пробормотав проклятье, натянула на себя одеяло. Услышав чьи-то шаги, Эдина вздрогнула и, приоткрыв глаза, покрепче прижалась к любовнику. Румянец стыда обжег ее щеки, когда она взглянула в лицо Эндрю. Они с Лукасом всю ночь любили друг друга, и она, утомленная, заснула, хотя ей следовало бы уйти к себе в комнату.

Заметив, что Эндрю очень расстроен, Эдина толкнула локтем Лукаса и прошептала:

– Здесь твой кузен…

Лукас тут же проснулся и сел в кровати, так что Эдине пришлось нырнуть под одеяло, чтобы не остаться голой в присутствии двух мужчин. Сердце ее бешено колотилось, хотя она не понимала, что именно ее тревожило. Существовало множество причин, по которым Эндрю мог разбудить лэрда на рассвете.

– Малком пропал, – сообщил он.

Эдина вскрикнула и попыталась подняться, но Лукас ее удержал.

– Нет смысла идти туда, дорогая. Если Эндрю говорит, что малыш пропал, то он пропал. Эндрю, рассказывай все, что знаешь.

– Ясно одно: Саймон имел сообщника в Данморе. Мэри ударили по голове, а ребенка похитили из кроватки. Никто не видел, как кто-либо входил в комнату или выходил с малышом. Мэри считает, что это случилось час или два назад. Она не может сказать наверняка. Служанка ночью несколько раз вставала, чтобы сменить пеленки, и она уверена, что перед рассветом слышала, как ребенок вскрикнул. В ту же секунду ее ударили.