Симона Вилар - Любовь изгнанницы

Рука Анны дрогнула. Она взволнованно взглянула на Филипа.

– Боюсь, что я и моя супруга не скоро будем иметь возможность являться при дворе. Я думаю, что нам следует отправиться в Нейуорт. Леди Майсгрейв ожидает ребенка, и я хочу, чтобы мой сын родился на своей земле, под кровом Гнезда Орла.

Анна покраснела, а ратники разразились такими воплями, что ей пришлось зажать уши. В лесу, разбуженная шумом, проснулась и жалобно закричала птица.

Они уезжали через день на рассвете. Ночью пролился дождь, и теперь между стволами деревьев вился легкий туман. Филипа ожидало путешествие на конных носилках, и он посмеивался, что Кумир окончательно решит, что им пренебрегают.

Солдаты седлали коней, забрасывали им на спину чересседельные сумки. Угольщик, сжимая голову руками и пошатываясь, побрел в лес. После двух дней беспрестанных возлияний он чувствовал себя совсем скверно и не понимал, как эти люди, пившие еще больше, могут оставаться такими бодрыми.

Маленький Лукас вертелся здесь же, заглядывая ратникам в лица.

– Когда я вырасту, я тоже стану воином. Можно, я приеду тогда к вам в Гнездо Орла?

Освальд Брук засмеялся, потрепав мальчишку.

– Если найдешь дорогу – приезжай! Анна стояла рядом со смирной гнедой лошадью, на которой ей предстояло проделать весь путь, и кормила ее с ладони овсом. Она была все в том же сиреневом платье, на плечах ее лежала темная пелерина с капюшоном.

Оглянувшись, она увидела в дверях Мэдж и, улыбнувшись, направилась к ней.

– Вот, – протянула она ей руку ладонью вверх. – Теперь я ничего не боюсь. Скажи, что меня ждет?

Женщина коротко взглянула на ладонь, держа ее в своих кривых, как болотные коряги, руках.

– Ты недавно потеряла близких. Анна вздрогнула и едва не отшатнулась. Но сдержала себя.

– Не говори мне о прошлом. Скажи, что впереди.

– Я вижу троих детей. Тебе суждено не одно замужество. Но ты будешь всю жизнь любить лишь одного человека.

Глаза Анны просияли, и она согласно кивнула.

– Да, скоро я вновь предстану перед алтарем. Так трое детей, ты говоришь? Она улыбнулась. Мэдж между тем недовольно хмурилась.

Да. Это ясная и длинная линия. Но что-то тут есть, чего я еще не могу понять. Анна засмеялась.

– Ну, Мэдж, на сельской ярмарке за такое гадание ты не заработала бы ни фартинга.

Но женщина словно не слышала ее, удивленно и озадаченно разглядывая линии на руке. Потом ее светлые глаза расширились, и она выдохнула:

– Тебе суждено стать королевой, Анна! Анна перестала улыбаться.

– Да-да, – повторила Мэдж. – Мне еще никогда не доводилось видеть столь странной линии судьбы. Но то, что ты станешь королевой, – это несомненно.

Анна выдернула руку.

– Ну уж нет! Я зря сказала о ярмарках. Только там шарлатаны зарабатывают медяки, предсказывая сельским дурням, что они сделаются королями, герцогами и даже султанами. Зачем ты это сказала? Кем-кем, а уж королевой мне не бывать никогда!

Она повернулась и пошла прочь. Мэдж видела, как однорукий оруженосец рыцаря, потеснив ратника в оранжевом плаще, помог Анне сесть в седло, и она тотчас, склонясь к носилкам, заговорила с мужем. Потом звонко засмеялась.

Отряд тронулся, копыта глухо ударили в мокрую землю. Так и не оглянувшись больше, Анна исчезла в тумане. Следом потянулись ратники, один за другим скрываясь среди листвы. Некоторое время еще слышался шум кавалькады, потом стало совсем тихо. Где-то подала голос кукушка. Расстроившийся в пух и прах Лукас утешался тем, что вгонял и вгонял в землю подаренный кем-то из ратников нож.

Мэдж еще долго стояла без движения. Ее светлые глаза, казалось, смотрели в непостижимое. Наконец она негромко произнесла:

– Нет, я не могла ошибиться. Я вижу ее в короне!

Анна лишь единожды оглянулась на лесную хижину, где она наконец обрела счастье с Филипом, которого любила больше самой жизни. Она благодарила судьбу за то, что наконец обрела покой в объятиях того, кто был единственным смыслом ее жизни. Покачиваясь в седле, полусонная, она забыла о своих горестях, и вдруг сладко застонала, когда их ребенок резво зашевелился. Филип тревожно подхватил ее за талию, и Анна ответила своему мужу полной счастья улыбкой. Мир был опоен весной. Меж зарослей молодых папоротников пестрели маргаритки, синели высокие колокольчики, доцветали душистые ландыши. Кусты дрока, словно огненными язычками, покрылись кисточками цветов. Ветер раскачивал нежные звездочки нарциссов и диких лилий. Мир вновь был полон надежд.

«Хвастливый воин» (лат.).

Отцом Маргариты Бофор был герцог Сомерсет, сын Джона Гонта от третьего брака, сама же она первым браком была замужем за Эдмундом Тюдором, графом Ричмондом.

Жиль де Рец, барон де Лаваль, по прозвищу Синяя Борода (1404 – 1440), маршал Франции. Был сожжен на костре по обвинению в колдовстве и ритуальном детоубийстве.

Элеонора Аквитанская (1122 – 1204) – герцогиня Аквитании и Пуату, с мая 1152 г. жена короля Англии Генриха II Плантагенета. Славилась своей красотой и сумасбродством.

Я обнаружил проступки, дабы наказать за них, но позорные дела следует прятать (лат.).

С глаз долой – из сердца вон! (лат.)

Куртуазная поэтесса конца XII столетия.

Здесь Тайлера восстание 1381 года под предводительством Уета

«Из бездны» и «Каюсь» (лат.) – католические покаянные молитвы.

Подобное лечат подобным (лат.)

Хульк – голландское трехмачтовое торговое судно.

Ганнибал у ворот! (лат.), т.е. опасность близка (из Цицерона).

Волк меняет шкуру, но не душу (лат.).

И ты, Брут! (лат.)

Упланд – мужская верхняя одежда, как правило, распашная, часто с опояской.

Рассказ мельника» – новелла английского поэта Джеффри Чосера (1340? – 1400) из его сборника «Кентерберийские рассказы».

«Отче наш» (лат.).

Наружность обманчива (лат.).

Бабкой Генриха VI по матери была французская королева Изабелла Баварская. Вдова короля Генриха V Екатерина Французская вступила во второй брак с уэльским дворянином Оуэном Тюдором.