Лора Бекитт - Агнесса. Том 2

— Джекки…

Она не видела, как бежали полицейские, преследуя человека, обреченного самою судьбой, как стреляли два раза, предупреждая, в воздух, а третий — вслед; не слышала, как шумели, провожая беглеца, деревья и густой зеленый кустарник на склонах гор, как приветственно плескался океан, огромная стихия, в которую, добежав до обрыва, бросился Джек… Она не знала, что чувствует человек, когда его захлестывает волна, — нет, совсем не ужас погружения в глубины смерти, а просто странное, застывшее, растерянное непонимание происходящего, почти без проблеска других ощущений, кроме разве что обволакивающей мягкости водных объятий, — не представляла себе, что он видит сотни жемчужно-белых пузырьков, будто нанизанных друг на друга и проходящих сквозь толщу зеленовато-синих тяжелых волн; не ведала, что он слышит как бы отдаленный гул приближающихся сил Вселенной, которая сулит то ли вечную жизнь, то ли вечную смерть. И не знала, что же ждет его потом; возможно, покой и — наконец — свобода.

Но она чувствовала, что можно бесконечно терять и всегда находить снова.

И уже не ощущала враждебности по отношению к тому, кто еще только начинал жить внутри ее собственной жизни.

Стоял полуденный зной, и, несмотря на распахнутые настежь окна, в помещении полицейского участка Санта-Каролины было так душно и жарко, как в пекле ада.

— Слушай, Билл, может, не будем вписывать имя дамочки в рапорт? У нее могут быть неприятности! — сказал один полицейский другому, входя в открытую дверь маленькой комнаты.

Сидящий за столом поднял голову от бумаг, а первый продолжал:

— Ей и так стало плохо, когда я ответил, что он, по всей видимости, утонул, хотя мы пока еще не нашли тело Я позвал доктора, он сказал — у нее сильное нервное потрясение, да она, кроме всего прочего, еще и беременна. Думаю, от ее показаний мало толку, тут и без них все ясно.

— Где она сейчас?

— В кабинете.

— Может, у нее есть родственники — пусть приедут за ней!

— Говорит, никого.

— Кстати, — сидящий отложил перо, — мне сказали, тело могло попасть между скал — там подводные лабиринты. Если туда затянуло — не достать.

Первый махнул рукой.

— Да ничего! Все равно запишешь «при попытке к бегству». Это опасный преступник. — Он улыбнулся. — Так что надейся на повышение. Ты ведь попал в него?

— Похоже. Не думаю, что ему удалось выплыть… Ладно, скажи кому-нибудь, пусть проводит ее домой. Это же действительно ее дом?

— Да, бумаги в порядке. Миссис Лемб из Вирджинии.

— Она замужем?!

— Да. А с этим типом давно жила, соседи показали.

— Вот, черт возьми, женщины, а? — усмехнулся второй и, обменявшись с первым понимающим взглядом, продолжал писать.

По весенним улицам городка Санта-Роза неторопливо катился открытый наемный экипаж. Он долго колесил по окраине, мексиканским кварталам и центру, пока не въехал наконец в один из неприметных чистеньких переулков с двухэтажными белыми домами под красной черепицей, огороженными витыми чугунными решетками. Здесь было много клумб, уже оживающих яркими цветами в преддверии лета.

Прилично одетый мужчина лет тридцати на вид, единственный пассажир кареты, сошел с нее и тронул кольцо калитки.

Пожилая негритянка в белом фартуке, подметавшая двор, выпрямилась и с удивлением смотрела на него — явно прибывшего издалека.

Он подошел нелегким шагом — точно сомневаясь, двигался к тайной неизвестности, и что-то негромко спросил. Негритянка покачала головой, потом махнула рукою в сторону дома.

— Да, здесь живет одна бедная (мужчина понял — не в смысле денег) одинокая женщина, но у нее совсем другая фамилия.

— Все равно, я пройду, мэм?

— Да, пожалуйста. Она как раз сейчас дома.

Мужчина прошел к крыльцу, попутно окидывая взором жалюзи на окнах, поднялся по узенькой лесенке наверх и постучался в единственную дверь без номера и таблички.

Сердце забилось против воли, когда в ответ изнутри послышалось движение, и прошуршали шаги. Дверь приоткрылась.

— Агнесса!

— Орвил?! — Она отступила. — Входи…

Он вошел, на ходу осматривая скромное жилище, потом перевел взгляд на женщину.

Агнесса… Прошло больше года с тех пор, как он в последний раз видел ее, и теперь она стояла перед ним — худая, бледная, вся какая-то осунувшаяся и подурневшая, точно из нее ушли жизненные соки. Серо-коричневое миткалевое платье с черным пояском облегало ее фигуру, длинные волосы, заплетенные в косы, были убраны назад, и глаза были как-то по-особому ровно и обнаженно печальны, точно чувство это стало сутью ее теперешней жизни. Она опустила тонкие, еще больше, казалось, похудевшие руки и молчала, глядя на него, и он не понимал, рада она или нет его видеть, чувствует ли неловкость или что-то еще.

Орвил… Отпечаток событий прошедшего года лег на его лицо, он почти не изменился и в то же время стал старше — ровно на пережитое. Он смотрел на нее серьезно и спокойно.

В комнате стоял аромат жизни: запах цветущих яблоневых веток в кувшине на окне, веяние тепла и еще чего-то сладковато-мягкого, душистого. Было чисто, уютно; из вещей только самое необходимое.

В белой колыбели у окна спал ребенок месяцев трех от роду. Лицо Агнессы, заметившей взгляд Орвила, чуть-чуть порозовело.

— У тебя ребенок, Агнесса? Помнится, ты не хотела больше детей! — сказал Орвил, хотя на самом деле то, что он увидел, не явилось неожиданностью: Филлис, от которой он и узнал адрес в Санта-Розе, сказала ему, наверное, желая предупредить еще один удар.

— Да, — ответила женщина, — не хотела. Но ребенок родился, и я должна заботиться о нем.

Потом спросила:

— Как ты узнал, где я, Орвил? Филлис сказала? Я же просила ее не сообщать никому…

— Ты жила все это время здесь? — проговорил Орвил, не отвечая на вопрос.

— Да. Филлис присылала мне деньги, от нее я узнавала кое-что… о вас.

— Мне стоило труда найти тебя, — сказал он и, прежде чем она успела что-либо произнести, добавил: — Я не стал бы делать этого, но рядом со мной были те, кто очень желал твоего возвращения.

В глазах Агнессы блеснуло что-то, а ему уже показалось было, что она разучилась и смеяться, и плакать.

— Джерри, Джессика, Рей, все остальные — как они?

— Тебя это интересует? — сказал Орвил, но потом ответил: — Неплохо. Старшие дети учатся, Джессика так же рисует — в основном, твои портреты. — Он слегка усмехнулся, но тут же добавил серьезно: — И ей по-прежнему предвещают большое будущее. Что еще сказать? Джерри ты уже, наверное, не узнаешь!

Агнесса вздрогнула, словно от удара, а Орвил продолжил:

— Полли вышла замуж, и у Лизеллы есть жених; обе по-прежнему служат и будут служить в нашем доме, как и все остальные. Керби жив, хотя совсем плохо видит. Да, у меня есть несколько писем от твоей матери и от служанки Терри.