Коллин Квинн - Кружева и ленты

– Я знаю, я… ап-чи! – чихнула Элизабет, понимая, что выглядит совершенно неприглядно.

По тону Клейтона она поняла, что обидела его, но чихание все усиливалось. Извинившись, она быстро вышла. Мэри пожимала плечами, изображая невинность. Клейтон последовал за невестой со странным выражением в глазах. Слабое чувство вины преследовало Викторию, но она напомнила себе о двух других поздравлениях. Элизабет едва не показала Клейтону свой настоящий облик. Это было как раз то, что ему необходимо было увидеть.

Желая поправить положение, Клейтон протянул возлюбленной “свои” стихи:

Взгляд Элизабет был теперь совсем не ангельским. Ей, наконец, удалось справиться с чиханием и привести лицо в порядок. Она вернулась к Клейтону, ожидая услышать новые слова любви. Теперь же ей, задыхающейся от ярости, приходилось ломать руки в нерешительности и думать, как поступить, что сделать: то ли ударить Клейтона при всех, то ли отомстить ему по-другому.

– Как ты посмел? – У нее яростно горели глаза. – Как ты мог написать такое.

– В чем дело? – Клейтон недоуменно сжимая листок в руках, смотрел на свою невесту, как на сумасшедшую.

– В том, что ты написал, я не нахожу ничего смешного, это совершенно безвкусно, – задыхалась от злобы Элизабет.

– О чем ты говоришь? – он схватил ее за руку, не давая уйти. – Это, может быть, немного необычно, но здесь нет ничего плохого, – оправдывался Клейтон.

– На самом деле? – Элизабет фыркнула, потом приподняла подол платья.

Клейтон, ничего не понимая, опустил глаза на пол, он долго ничего не мог сообразить, пока не увидел ее ступни. Они у нее были какими угодно, но только не изящными. Он, наконец, осознал, что у нее был такой размер ступни, который он ни разу в жизни не встречал у женщин. Комизм этой ситуации был так силен, что Клейтон разразился смехом.

– Здесь нет ничего смешного! – Элизабет била его кулачками в грудь, с каждым моментом распаляясь все больше. – Ты самый грубый, самый безмозглый мужчина, которого я когда-либо встречала! Я скорее умру, чем выйду за тебя замуж!

Улыбка исчезла с лица Клейтона, он так сердито посмотрел на Элизабет, что ее гнев быстро улетучился.

– Прости, что я поставил тебя в такое положение, – сказал он холодно. – Стихотворение было, конечно же, ошибкой, но я не думал, что так получится. Очевидно, мое предложение ничего не значит для тебя.

– Извини, – быстро нашлась Элизабет, поняв, что рассердила его, а кроме того, показала себя не с лучшей стороны. Выдавив из себя улыбку, она кокетливо взглянула на Клейтона. – Я очень переживаю из-за своих ног.

– Я вижу.

Он позволил ей взять себя под руку, но все еще смотрел на нее так, как будто видел насквозь. Элизабет быстро поцеловала его в щеку.

– Это было глупо с моей стороны, дорогой. Ты ведь простишь меня, не так ли? – она попыталась сменить тему.

Клейтон улыбнулся ее ребяческой выходке и согласно кивнул.

– Конечно. Давай забудем об этом. Все пошли на ланч, я думаю, мы должны присоединиться к остальным.

Мэри и Виктория видели, как Клейтон вышел. В его облике и в том, как он вел свою невесту в столовую, чувствовалось напряжение. Мэри как-то ухитрилась усесться рядом с ними, и, сияя, спросила с совершенно невинным видом об их прогулке в саду:

– Я слышала, что у Пауэллов отличные папоротники. Они вам понравились, Элизабет?

Клейтон не очень приветливо посмотрел на нее, Элизабет извинилась и вышла. Дождавшись ее ухода, Клейтон сделал маленький глоток вина, а затем пристально посмотрел на сестру.

– Еще немного, и я бы стал ругаться. Надеюсь, ты не приложила руку ко всему этому? – спросил он.

– О чем ты говоришь? – вежливо ответила Мэри. Когда Клейтон ничего не сказал на это, она продолжила в том же тоне:

– Перестань хмуриться и передай мне сэндвичи. Ты выглядишь гораздо старше, когда сердишься. Кстати, тебе не пора на работу?

Он вынул из кармашка часы, проверяя время.

– Из-за холеры больница переполнена. Мы работаем не покладая рук, но людей не хватает.

– Неужели положение такое тяжелое? – спросила Виктория.

Клейтон кивнул:

– Я никогда не видел ничего подобного. Все палаты переполнены. У нас нет в достаточном количестве ни пищи, ни медикаментов. Больные ужасно страдают: мужчины, женщины, маленькие дети – большинство из них бедны, у них нет денег.

Виктория вздрогнула, когда представила себе эту картину. В этот момент вернулась Элизабет.

– Тебе нужна моя помощь? – спросила Виктория. – Я, хоть и не сестра милосердия, но могу подавать лекарства, менять постель.

– Я тоже хотела бы помочь, – искренне сказала Мэри.

Клейтон улыбнулся.

– Очень благородно с вашей стороны, но больница не самое подходящее место для женщин. Я не знаю, сможете ли вы работать в таких условиях, – поделился сомнениями Клейтон.

– О, это ерунда, – твердо заявила Мэри. – Нас это не остановит. Ведь у вас работает столько женщин-сиделок, а им это не мешает. Мы придем днем.

Строго посмотрев на Клейтона, Мэри повернулась к Элизабет.

– Ты пойдешь с нами?

Элизабет побледнела.

– Я… не могу. Я не перенесла бы этого. – Она улыбнулась Клейтону и мило пожала плечами. – Вы ничего не имеете против, правда?

– Да, я понимаю, – не совсем обычным голосом произнес Клейтон и добавил, тепло улыбнувшись Мэри и Виктории: – С нетерпением буду ждать вас обеих сегодня. Всего хорошего, Элизабет.

Больничные палаты в действительности были еще хуже, чем можно было ожидать. Виктория была в ужасе, увидев истощенных взрослых мужчин, а также женщин и детей. Постели требовали быстрой смены, белье – стирки, полы – мытья. Повсюду царила бедность. Палаты были наполнены запахами больных и медикаментов. Не раз на глазах Виктории люди умирали. Клейтон же работал в этих условиях постоянно. Виктория восхищалась им. Он сочувствовал больным, выслушивал их жалобы и делал все, чтобы облегчить их страдания. Клейтон был чрезвычайно терпелив даже к тем, кто вопреки всему не следовал его советам и пил из зараженных источников. Он понимал людей и пользовался их уважением.

К концу дня Клейтон выглядел смертельно уставшим, но все-таки, вытирая пот с лица, зашел в палату к Виктории.

– Вы с Мэри славно потрудились сегодня. Как мне благодарить вас? – Он показал на вычищенные полы, чистые кровати и свежее белье.

Виктория улыбнулась и нежно коснулась его лица.

– Это тебя мне надо благодарить. Я должна признаться, что не имела полного представления о твоей работе вплоть до сегодняшнего дня. Боже, я даже не могла предполагать, что эпидемия – это так страшно.