Коллин Квинн - Кружева и ленты

Меган кивнула, прижав к себе куклу.

– Мой папа…

– Он в больнице, – успокоил ее Клейтон, о нем заботятся. Сколько времени ты болеешь?

Он слушал, как напрягая последние силы, маленькая девочка шепотом рассказывала историю своей болезни. У нее сильно билось сердце. Виктория закрыла глаза, заметив признаки близкой смерти. Конечно, Господь не мог допустить этого, он не мог отобрать жизнь у маленькой девочки, которая, по сути дела, еще и не жила. Взглянув на Меган, Виктория подумала о том, как несправедливо, что эта малышка никогда не окончит школу, никогда не выйдет замуж и у нее никогда не будет детей.

Сдерживая слезы, она протянула Клейтону сумку и терпеливо ждала, пока он осмотрит ребенка. Когда он закончил осмотр, то укутал девочку плотнее и влил ей в рот полную ложку лекарства. Через несколько минут Меган мирно спала, и Клейтон с побледневшим лицом повернулся к Виктории.

– Клейтон, она… – не закончила фразу женщина.

– Я еще не знаю, – заметно обессиленный, он провел рукой по лицу. – Есть небольшой шанс, что это вирус, но кто знает! Посмотри на эти условия! Люди не могут в них жить.

– Я знаю, – Виктория обняла его, желая утешить. – Ты сделал все, что было в твоих силах.

– Я дал ей снотворного. Я ненавижу собственное бессилие. Только утром я смогу узнать, станет ли ей лучше. Сейчас я ничего не могу сделать, – в отчаянии говорил Клейтон.

Виктория чуть не плакала, видя, как уютно свернулась калачиком под пальто маленькая девочка. Она молча вышла с Клейтоном и поблагодарила Бога за то, что он дал ей талант, позволявший зарабатывать на жизнь. У таких людей, как Бойли, этого дара не было.

Легкая мгла окутывала уличные фонари. Клейтон с несчастным лицом обратился к Виктории:

– Пожалуйста, – прошептал он, когда она взяла его под руку. – Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но не могла бы ты побыть еще немного со мной? Я не могу сейчас идти домой.

Виктория понимающе кивнула, у нее текли слезы. Она сделала бы для него сейчас все.

– Давай вернемся в магазин. Тетя Эстер и тетя Эмма останутся на ночь у своих подруг и не придут до утра. Мы будем одни и сможем поговорить.

Клейтон помог ей сесть в экипаж. Он обращался с Викторией так, как если бы она была сделана из тончайшего фарфора. Прошла вечность, прежде чем они достигли Секонд Стрит. Маленький уютный кирпичный дом после трущобы казался привнесенным из другого мира. Виктория зашла внутрь, зажгла свет и согрела воды. Клейтон подошел к ней и, когда она подняла чайник, крепко ее обнял.

– Я так хочу обнять тебя. Я чувствую… – начал он.

Виктория знала, что он хотел сказать. У нее сжалось сердце. Поставив чайник, она повернулась к нему и обняла его за талию. Его губы коснулись ее губ.

– Господи, Виктория, если бы ты знала, как давно я мечтал об этом…

– Поцелуй меня, пожалуйста, Клейтон.

Ее горячий шепот еще больше возбуждал его. Они слились в едином поцелуе, нежном и полном страсти. Потом он поднял ее на руки и понес к кушетке в гостиной. Виктория не сопротивлялась. Все преграды между ними рухнули. Сейчас они могли выразить все чувства, которые до этого момента им приходилось скрывать.

Их разбудил спрыгнувший со спинки кровати полосатый кот. Виктория мечтательно улыбалась, в то время как Клейтон проклинал кота.

– Ненормальный зверь.

Он поморщился и медленно встал, протягивая Виктории шаль. Клейтон заметил, что женщина покраснела и быстро набросила шаль на себя. Она никогда не была в такой ситуации раньше.

Взяв свою одежду, Клейтон только сейчас в полной мере осознал то, что произошло между ними и как осложнилась теперь его жизнь. Она была невинной, в этом не было никаких сомнений. Кроме того, она была ему так нужна. То, что произошло между ними, было чем-то особенным. Клейтон отлично это понимал. Они любили друг друга с той страстью, которую он никогда даже не надеялся испытать к кому-либо. С другой стороны, он не мог просто так уйти от Элизабет. Это было делом чести. Он был связан с ней обязательством, клятвой. Их семьи уже готовились к свадьбе, и Элизабет, помимо всего прочего, так хотела этого…

– Клейтон? – Виктория, заметив грусть в его глазах, потянулась к нему и взяла его за руку – Нам нужно поговорить.

Он кивнул и сел возле нее. На его лице было написано смущение, и женщина начала первой.

– В отношении этой ночи… – в ее улыбке было столько чувств, что у него дрогнуло сердце. – Это ни к чему тебя не обязывает. Я знаю, ты связан обязательством с Элизабет. И то, что случилось между нами… просто случилось. У тебя был трудный день, и тебе был кто-то нужен. Я понимаю это и совсем не считаю, что ты нарушил клятву.

Чувства переполняли Клейтона, он думал, какая она все-таки удивительная, особенная женщина.

– Виктория, прошу тебя. Это случилось по нашему взаимному влечению. Ты так много значишь для меня. Я не знаю, что делать и что сказать тебе сейчас. Но я никогда не изменю своему слову и не причиню боль другому человеку Я не сожалею ни об одном мгновении, проведенном с тобой. Ты понимаешь это?

Виктория прошептала:

– Да.

Он оставался порядочным человеком; и это было одной из причин ее любви.

– Я никогда не забуду тебя, Виктория. – Клейтон нежно коснулся ее волос и вытер слезу, катившуюся по ее щеке. Он остановился у выхода и плотно закрыл двери за собой.

Теперь она даже не пыталась сдержать слез, бегущих по ее щекам. Инстинктивно она понимала, что это был конец их отношениям, понимала, на что она решилась… но минувшей ночью она испытала счастье быть с ним. И до самой смерти она пронесет память об этом, не забывая, что ей, Виктории Викершем, принадлежал мужчина, который был безмерно дорог ей, который был действительно увлечен ею…

И которого она любила.

Клейтон молча ехал в экипаже. Как ни пытался, он не мог избавиться от чувства вины. Боль полностью пронизывала его.

Виктория. Господи, какая же это благородная женщина. Она отпустила его без единого упрека или гневного слова, ничего не требуя взамен. Она поняла даже то, что он был связан словом. Она отказалась от собственного счастья и позволила ему вернуться к невесте.

До дня Святого Валентина оставалось совсем немного времени. Родители Элизабет официально объявят о помолвке. Странное гнетущее чувство возникло у Клейтона, когда он подумал о предстоящей свадьбе. Когда-то он был счастлив от одной мысли о ней. Но сейчас…

Сейчас ему предстояло жить с мыслью о том, что могло бы быть и чего у него уже никогда не будет.

– О, это замечательно, дорогая. Должна сказать, что ты превзошла самое себя.