Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

– Как? Неужели?! – вскричала Ярина.

– А вот так! – кивнула головой Тешана. – Теперь мы знаем причину княжеской немилости! Он – больной и беспомощный! Разогнал, вот, славных врачевателей, поверив своему глупому попу! Это большая беда! Еще день-другой и наш славный господин умрет! Я знаю, как лечить от этой лесной беды! Не каждый страдает от клещей, но если кто заболел, его нужно срочно спасать!

– Что же теперь делать? – простонала Ярина. – Нам нет жизни без нашего любимого князя! Мы тогда пропадем!

– Не думай о нас, Ярина! – буркнула Тешана. – Надо выручать нашего господина! – Она села на диван, обхватив обеими руками голову.

– Тогда постарайся, моя добрая Тешанушка, – заплакала Ярина. – Ты хорошо знаешь лекарское дело и не раз меня саму пользовала!

– Это правда, – кивнула головой лесная красавица. – Я знаю травы от той тяжелой болезни. Сейчас вот соберу все нужное и приготовлю добрый настой! – И она полезла в свой мешочек, хранившийся в изголовье кровати, под подушкой.

Вечером Тешана пришла в старый княжеский терем, где пребывал больной князь. Вначале стражники, стоявшие у входа, сердито осмотрев княжескую любовницу, грубо отказались ее впустить.

– Не велено! – сказал самый старший из двоих, дружинник Туча. – Сиди там, в своем тереме! Там с князем – другая девица, как бы не случилось обиды!

– Пусти же, Туча Гудилич! – сердито молвила Тешана. – Мне не нужна та девица! Я знаю, как нужно лечить князя и пришла его спасать! Но если ты меня не пустишь, наш славный князь умрет! Тогда это будет твой грех!

– Неужели ты, веселая женка, знаешь лекарское дело? – поднял брови княжеский дружинник. – Однако нам теперь не до смеха! – Он махнул рукой своему молодому товарищу. – Пусть себе идет, Тороп! Князю нынче совсем плохо! Может она, в самом деле, облегчит его муки! – И они расступились.

Князь лежал на своем ложе и уже не надеялся на спасение. Его лицо, багровое и сухое, покрылось темными пятнами, а глаза потускнели. Рядом с ним сидела на низенькой деревянной колоде плакавшая навзрыд Дубрава, а в углу – истово молился монах Прокопий.

– Мой любимый князь! – вскричала, вбегая в спальню, взволнованная, рассерженная Тешана. – Вот какую беду сотворили недобрые люди! И ничем тебе не помогли!

– Что ты, Тешанушка, – простонал сразу же состарившийся князь Дмитрий. – Нет мне спасения за мои тяжелые грехи!

– Есть спасение, славный князь, – улыбнулась Тешана, радуясь, что больной узнал ее. – Если ты меня видишь, значит, не все потеряно! На-ка вот, выпей это зелье! – И она протянула князю извлеченный из небольшого холщового мешочка, взятого с собой, красивый, красной глины, кувшинчик.

– Не пей, мой господин! – вскричал выбежавший из темного угла монах. – Это колдовское пойло! Лучше спасай свою душу от лукавого: твоя болезнь – это Божья кара!

– Шел бы ты, святой человек, подальше! – буркнул князь, протянув руку к прохладному, покрытому каплями воды сосуду, крышку с которого Тешана поспешно сняла, поднес кувшинчик к губам и быстро, жадно проглотил его содержимое.

– Господи, помилуй! – взвизгнул монах. – Это зелье! Дьявольское зелье!

– Убирайся вон, святой Прокопий! – громко сказал, откинувшись на подушки, князь. – В лекарском зелье нет колдовства! Не бывает излечения без воли нашего Господа! Я не раз видел врачебные умения моей Тешаны!

– Да простит тебя Господь! – пробормотал рассерженный монах, глядя со злобой на Тешану. – А тебя, злую ведьму – да покарает! – И он, перекрестившись, удалился.

Князь же, проведя рукой по волосам и почувствовав испарину, улыбнулся. – Благодарю тебя, моя дивная Тешанушка, – тихо сказал он, погружаясь в спасительный сон. – Только ты одна позаботилась о моем здоровье! Я уже сейчас чувствую себя лучше и питаю верную надежду, что к завтрашнему дню оклемаюсь!

Великий смоленский князь Иван Александрович возвращался с охоты. В последнее время он совсем потерял интерес к этому излюбленному для князей развлечению. С одной стороны, ему было уже нелегко, ввиду преклонного возраста, манипулировать тяжелыми орудиями охоты. Он предпочитал даже не слезать с коня. Охотой руководили его сыновья – Святослав и Василий. Они оставляли своих коней слугам и вместе с княжескими дружинниками залезали в густую чащобу. Сам же великий князь ждал результатов охоты на лесной дороге или просеке, имевшей свободный выход на дорогу, и, порой, проезжал взад-вперед верхом на своем коне, чтобы «кровушка не застоялась». С другой же стороны, он был так погружен в заботы «об отеческом уделе», что даже во время своих нечастых поездок за город, сидя на коне, думал о происходивших вокруг княжества событиях, мысленно выискивая выход из трудных ситуаций.

Вот и теперь он, даже не взглянув на убитых его сыновьями медведей, вытащенных охотниками с помощью новгородских пеньковых веревок из чащобы, дождавшись, когда довольные успешным походом охотники погрузят туши двух матерых зверей на телегу, подстегнул коня и поехал вперед.

Старому князю было о чем подумать! Два дня назад, в самом начале августа 1352 года в Смоленск прибыли литовские послы от великого князя Ольгерда. Последний был недоволен тем, что князь Иван Александрович заключил мир с Москвой, возобновил отправку серебра в Орду и, наконец, отказал Литве в денежной помощи. Но князь Иван знал о том, что литовцы сами примирились с Симеоном Московским!

– Зачем нам ссориться с Москвой, – сказал он литовским послам, – если вы сами теперь в дружбе с Семеном? Мы научились у вас и действуем по вашему примеру! Разве славный Ольгерд советовал нам что-нибудь иное? И почему вы сердитесь?

На это знатные литовцы ничего ответить не смогли: они не надеялись, что князь Иван проведает об их «мире» с Москвой!

И, наконец, по ордынскому вопросу Иван Смоленский сказал, что «у нас пока нет силушки враждовать с Ордой и негде искать достойной помощи»!

Князь Иван хорошо помнил слова своих бояр, побывавших весной в Сарае. Хан Джанибек принял их сразу же в первый день привоза дани и был доволен, что серебра хватило, чтобы покрыть двухлетнюю задолженность. Он пожурил смоленских посланцев за задержку «выхода», но те отговорились «лютым поветрием», которого на самом деле не было. – Ладно, – ответил на это Джанибек. – Своей доброй волей вы предотвратили огромную беду! Мы только что обсуждали с моими эмирами жестокий поход на ваш Смулэнэ!

Это была не просто угроза! Еще по зиме великий смоленский князь проведал от приезжих купцов о намерении ордынского хана совершить набег на его земли. Вот почему он поспешил с отправкой своих людей с серебром в далекие степи! Этим же объяснялся и отказ Ивана Смоленского от помощи великому литовскому князю Ольгерду.