Патриция Мэтьюз - Мечты сбываются

Пока шла подготовка к разгрузке судна, Фейс, стоя на палубе, сгорала от стыда и гнева. Группа дерзких мальчишек прыгала по берегу и распевала: «Вор, насильник и злодей, ты нам не нужен в Ботани-Бей!»

Чарити резко вскрикнула, и Фейс поняла, что в неосознанном стремлении защитить девочку слишком сильно сжала ее. Чарити, такая же хорошенькая, как и сестра, но более слабенькая и хрупкая, была в отличие от Фейс и Хоуп темноволосой и походила на свою бабушку – мать Фейс. Девочка зевнула.

– Смотри, мама! – воскликнула Хоуп. – Посмотри на этих смешных людей!

Фейс взглянула туда, куда указывала старшая дочь, и увидела нескольких чернокожих, почти совершенно голых мужчин, с лесками в руках примостившихся на крутых скалах возле гавани.

– Боже! Ну и ну! – воскликнула краснолицая, неряшливо одетая женщина, стоявшая у поручня рядом с Фейс. – В свое время я встречала негров, но ничего похожего на этих типов я в жизни не видела! Надеюсь, они не такие страшные, какими кажутся на первый взгляд. Мне, доложу вам, вовсе не улыбается жить в такой компании!

– Рассказывают, – кашлянув, заговорил стоявший возле мужчина, – что они убили нескольких парней, прибывших сюда с первой флотилией. Но вроде бы, – добавил он скрипучим голосом, – теперь они несколько поуспокоились.

– Боже! Вы только взгляните! Да на них же нет ни единой нитки! Как им только не стыдно?!

– Гм, – снова кашлянул мужчина, – а чего вы ожидали? Это же чернокожие дикари. Разве они могут вести себя как белые люди?

Фейс не хотелось оказаться втянутой в разговор, и она, подтолкнув ногой саквояж с их пожитками, потянула за руку Хоуп подальше от этой пары. Некоторые из находившихся на борту корабля, как и Фейс, были арестованы за незначительные преступления, однако попадались среди осужденных грубияны и хулиганы, и среди женщин, увы, таких было подавляющее большинство. Они курили короткие трубки, одевались вызывающе крикливо, часто ссорились и непристойно ругались. Фейс по мере возможности старалась не вступать с ними в контакт и держать дочерей подальше от них.

– Смотри, мама! – Хоуп снова теребила мать за юбку. – Там, в лодках, такие же смешные женщины!

Фейс заслонила ладонью глаза от ослепительного солнца и посмотрела на залив: неподалеку от корабля плавало несколько узких лодочек, сделанных из древесной коры. Ее удивило, что маленькими суденышками, по-видимому, очень непрочными и неустойчивыми, управляют женщины – такие же нагие и черные, как те мужчины, что рыбачили на скалах. Эти люди нисколько не походили на тех негров, которых ей доводилось когда-то встречать. Женщины, очевидно, тоже рыбачили. Над суденышками поднимался дымок, и его тонкие струйки проплывали над головами сидевших в лодках.

– Мама, у них что, лодки с огнем? – удивилась Хоуп.

– Не знаю, милая, – покачала головой Фейс. – Возможно, они готовят в лодке свежепойманную рыбу…

Хоуп на время притихла и крепче прижалась к материнским ногам. Корабль медленно поравнялся с одним из каноэ.

– А у этой тети, мама, такое странное лицо! – снова воскликнула она, не в силах дольше сдерживаться.

– Т-с-с, она может тебя услышать! – остерегла дочь Фейс, подумав, что девочка права.

Лицо женщины с сильно выступающими скулами, тяжелым подбородком и густыми бровями, нависшими над глубоко посаженными глазами, действительно казалось необычным. Жесткие кудрявые волосы окружали его словно огромная черная шляпа. Очевидно, женщина была молода, так как обладала маленькой, но высокой и упругой грудью. Когда корабль проплывал мимо ее лодки, женщина встала, посмотрела прямо на Фейс и ее темное лицо расплылось в широкой, белозубой и очень приветливой улыбке. Фейс испуганно улыбнулась в ответ и подумала, что это, пожалуй, первое проявление дружелюбия с тех пор, как они покинули Англию.

Тем временем корабль подошел довольно близко к берегу, и Фейс услышала звук опускаемой якорной цепи. Чарити, к этому моменту окончательно проснувшаяся, не хотела больше спокойно сидеть на материнских руках, и Фейс поставила ее на палубу, крепко держа за руку.

Начали опускать шлюпки, и моряки, исполнявшие обязанности охранников, стали выстраивать новых поселенцев в колонны. Фейс стояла с дочерьми неподалеку от лестницы, и они попали во вторую шлюпку, отправлявшуюся на берег. Чарити, испугавшись крутого спуска по лестнице, начала плакать, а Хоуп широко распахнула изумленные глаза и с любопытством озиралась по сторонам.

Сидя в шлюпке, Фейс разглядывала длинный скалистый мыс. Там, где он возвышался, она заметила небольшое сооружение, напоминавшее чайку, сидящую на спине кита. Размером это кирпичное строение было не больше хижины, стояло обособленно и являлось единственной постройкой на мысе. «Интересно, кто там живет?» – подумала Фейс, указывая Хоуп на этот маленький домик.

Вскоре шлюпка причалила. Многие месяцы, проведенные в море, наложили свой отпечаток: когда ее ноги оказались на суше, Фейс покачнулась. Но зато как приятно стоять на земле! Она хотела нагнуться и потрогать траву рукой, но солдаты погнали их вперед. Их окружили какие-то люди в грубых одеждах, и со всех сторон посыпались вопросы и жалобы:

– Вы привезли провизию? Мы здесь умираем от голода!

– Нам приходится есть кору, корни и рыбу, если удается ее поймать!

– Коровы и овцы подохли или убиты молнией!

– Муравьи и полевые мыши поедают все зерно, едва только мы успеваем посеять его!

– Весь наш запас продуктов съели крысы!

– Корабль, который вез продовольствие, столкнулся у Кейптауна с айсбергом и затонул!

Дежурный офицер остановил колонну вновь прибывших и попытался успокоить поселенцев. Фейс, снова взявшая Чарити на руки, и Хоуп, вцепившаяся в юбку матери, почувствовали исходившие от толпы страх и негодование. Неужели они уехали из родного Лондона для того, чтобы умереть здесь от голода?

– Тихо! – закричал офицер. – Послушайте меня, добрые люди! Мы привезли провизию, у вас будет пища! Как только выгрузят осужденных, мы все доставим на берег.

Когда его слова наконец дошли до возбужденных поселенцев, волнение постепенно улеглось и толпа разошлась. Осталось всего несколько зевак, которым было любопытно посмотреть на вновь прибывших.

Когда толпа рассосалась, Хоуп заметила парнишку лет двенадцати. Худенький и гибкий, с пытливыми голубыми глазами и каштановыми волосами, заплетенными сзади в косичку, он сновал среди прибывших, время от времени что-то спрашивал, а затем устремлялся дальше.

Фейс нашла перевернутую пустую корзину, села на нее, взяла Чарити на колени, а саквояж с их имуществом поставила рядом. Она была целиком занята младшей дочерью, и Хоуп почувствовала обиду. Во время плавания на корабле Чарити доставалось больше материнского внимания, не говоря уже о большей доли в их скудном рационе. Обычно Хоуп считала это естественным. Она понимала, что Чарити еще совсем крошка и у нее мало силенок. Однако иногда, когда сестренка хныкала и капризничала или когда мать уж слишком много занималась ею, Хоуп охватывало какое-то незнакомое, неприятное чувство, которому она не могла подобрать названия.