Симона Вилар - Коронатор

– Ерунда все это, – отмахнулся король.

Элизабет повернулась к мужу, но не произнесла ни слова.

– Да-да, моя прекрасная королева, – смеясь, продолжал Эдуард. – Уорвик, человек, которого я раньше звал отцом, который учил меня владеть мечом и поджигать фитиль у ручной кулеврины, человек, который возвел меня на престол, хочет он того или нет, но по-прежнему любит меня. Поверь, Бетт, еще недавно Уорвик имел в своих руках средство, позволяющее ему разделаться со мной, не пересекая Английского канала, но он не сделал этого. В глубине души Уорвик все еще любит меня, а этот его союз с волчицей Маргаритой… Гм. Думаю, это только для моей острастки. Зла же мне он не причинит.

Элизабет положила гребень на инкрустированный перламутром столик.

– Тебе об этом сообщил Майсгрейв?

Эдуард, улыбаясь, глядел на пламя свечи.

– Что? Нет-нет. Но он рассказал о своей встрече с Делателем Королей, и из его слов я понял, что старый Медведь, не имеющий сыновей, никогда не сделает худого мне, своему названому сыну.

В его голосе была уверенность, но королева отнюдь не разделяла оптимизма мужа.

– Конечно, вам виднее, мой повелитель. Однако как вы смотрите на то, что он выдал свою любимицу Анну за юного Ланкастера?

Эдуард пожал плечами:

– Думаю, он поддался минутной прихоти. Ведь я, как никто другой, знаю, насколько непостоянен старый Невиль в своих причудах. Нет, он не найдет себе места среди Ланкастеров. Подумай, Бетт, ведь он первым в Англии призвал к уничтожению их знати. Он погубил двух Сомерсетов, Уилтшира, Клиффордов и множество других. А разве отец Уорвика не казнен по приказу его нынешней сподвижницы Маргариты Анжуйской? Нет, злится он на меня или нет, но в конце концов Уорвик вернется под знамена Белой Розы. К тому же я благоволю к его родне, а его самого всегда ждет здесь теплый прием. Словом…

Эдуард мечтательно улыбнулся и, развернув свиток дорогой голландской бумаги, размашисто начертал:

«Наш дражайший брат Карл!

Мы, Божией милостью король Англии и Уэльса, властитель Ирландии, искренне признательны тебе за заботу о нас. Однако заверяю тебя, что в случае высадки здесь небольшого числа интервентов во главе с небезызвестным Делателем Королей, мы в состоянии достойно встретить его и готовы пойти с оным графом на соглашение ради блага Англии и процветания достославного дома Йорков…»

Все, однако, вышло не так. Пока король беспечно ждал добрых вестей от «названого отца», Уорвик готовил условия для высадки своих войск в Англии. Его люди проникали в графства, недовольные политикой короля, подбивая феодалов к восстанию, а сам он вербовал и обучал в это время на континенте наемников, вел переговоры с Людовиком Французским о льготах, которые он, Ричард Невиль, предоставит Франции в отношениях с Англией, и о совместном выступлении против общего врага – Карла Бургундского.

Когда все было готово, северные феодалы по приказу Уорвика подняли мятеж. Король, слывший удачливым полководцем, решил, что легко разделается с восставшими, и под звуки фанфар и колыхание знамен двинулся в Йоркшир, откуда поступали тревожные вести. Однако при его приближении восставшие, не принимая боя, стали отступать к границе, увлекая войска короля все дальше на север, и Эдуард неожиданно понял, что все это тщательно спланированный маневр и целью восстания было выманить его из столицы.

Король велел прекратить преследование, решив на следующий же день спешно возвратиться в Лондон. Но Эдуард еще не знал, что то, чему он не желал верить, уже свершилось.

В густом тумане, из-за которого береговая охрана не заметила приближения флота Делателя Королей, его войска 11 сентября высадились в Портсмунде и Плимуте. Людовик Французский предоставил ему множество судов, золото и наемников. С Уорвиком были и лорды-ланкастерцы, и, самое главное, к нему примкнул один из Йорков – герцог Кларенс, его зять. Королевы Маргариты и ее сына принца Уэльского не было с Делателем Королей, однако их прибытие ожидалось, как только граф разделается с узурпатором Эдуардом.

Едва Уорвик высадился в Англии, к нему стали собираться сторонники. Графства Кент, Девон, Сомерсетшир восстали, объявив, что не подчиняются более Эдуарду Йорку, а желают иметь королем Ланкастера. Отовсюду к Делателю Королей стекались войска, люди прикалывали к груди алую розу и расправлялись с чиновниками Йорков. Вдоль дороги, ведущей к Лондону, стояли толпы людей, криками приветствовавшие Уорвика, а за ними маячили силуэты виселиц, на которых раскачивались тела йоркистов.

Когда основные силы Уорвика приближались к столице, городские советники попытались организовать отпор, но их действия, лишенные четкого плана, оказались парализованными мятежом, поднятым агентами Уорвика. Толпы горожан и оборванцев запрудили улицы столицы, ввязывались в стычки с солдатами Эдуарда, поджигали дома йоркистов, а заодно разделывались и с ненавистными фламандцами. По улицам потекла кровь. Городские нищие занялись грабежом, и в час полнейшей неразберихи Уорвик во главе войска вступил в город. Его восторженно приветствовали, но граф, видя, в каком состоянии столица, тут же вместе с городским ополчением занялся подавлением мятежа.

И как только с балок домов и деревьев сняли тела повешенных и потушили пожары, в Лондоне начался праздник. Уорвик остался верен себе, и его щедрость не знала границ. На улицах жарили бычьи туши, откупоривали бочонки с превосходным вином, гремела музыка, а сам граф поспешил в Тауэр, чтобы освободить Генриха VI Ланкастера.

Короля-узника встретили восторженным «ура». Память толпы коротка, и все уже забыли о том, что именно при попустительстве этого слабодушного правителя страну грабили жадные временщики, что именно при нем вспыхнула война Алой и Белой Розы, что он был душевно нездоров, а порой впадал в полное помешательство. В эти минуты Генриха Ланкастера любили и почитали так же, как и стоявшего рядом с ним Уорвика, и, когда граф при огромном стечении народа опустился перед королем на колени и во весь голос произнес вассальную присягу, толпа взорвалась радостными криками и в воздух взлетели сотни колпаков.

Никто не мог и заподозрить, что как раз в это время Уорвик отдал приказ схватить королеву Элизабет и лишь вмешательство ее младшего брата, Джона Вудвиля, спасло ее. Пока Делатель Королей праздновал свой триумф, юный Вудвиль успел тайно доставить беременную сестру с малюткой-дочерью в Вестминстерское аббатство, где она нашла убежище и получила покровительство Церкви. Благородный юноша поплатился за это жизнью; его отрубленная голова, насаженная на пику, была выставлена на Лондонском мосту как наглядное свидетельство того, что Уорвик ничего не простил Йоркам и готов расправиться с каждым из них.