Майя Родейл - Татуировка герцога

— Да, действительно. Извини. Просто человеку любопытна всякая экзотика. Тебе нужно пойти со мной в клуб и рассказать моим друзьям о своих путешествиях, — предложил Бэзил.

Уиклифф пробормотал что-то, похожее на согласие, хотя не имел никакого желания сидеть в чопорном старом клубе с чопорными стариками.

Наконец-то Бэзил ушел, и Уиклифф остался наедине со служанкой. Она неловко присела перед ним в реверансе, своим прелестным ртом пробормотала «ваша светлость» и спросила, что еще может для него сделать. Грешные мысли мелькнули у него в голове, но он не дал им воли, хотя подобные вещи типичны для Буйных Уиклиффов.

— Хотелось бы мне вернуть тот час своей жизни, когда я рисовал эту женщину, — честно признался он.

— Мне бы тоже хотелось повернуть время вспять, тогда мне не нужно было бы зарабатывать на жизнь в вашем доме, — едко ответила она, собирая посуду.

Это простое дело, но фарфоровые чашки стучали о блюдца, серебряные ложечки звякали о поднос, к тому же она пролила молоко. Горничная вполголоса выругалась, и это восхитило Уиклиффа. Она, должно быть, уже познакомилась с Харланом и набралась от него словечек, подумал он, или у нее отнюдь не безупречное прошлое.

Как бы там ни было, но пока что эта маленькая горничная с глазами цвета океана и острым язычком — единственное интересное в Англии.

— Как вас зовут? — спросил Уиклифф.

Она замялась, прежде чем ответить:

— Элиза.

Держа поднос, она быстро сделала неловкий реверанс и направилась к двери, снова подставив его взгляду аппетитный тыл.

Как только она вышла, Уиклифф снял с кожаного шнурка на шее ключ и отпер дверь, ведущую из библиотеки в комнату, отрезанную от остального дома. Там он хранил вещи, которые никто не должен видеть. Пока.

В тот же день, сумерки

Элиза стояла у двери спальни его светлости, призывая на помощь всю свою сообразительность: как войти тайком, пока его светлость принимает ванну?

И конечно, нагой. Не то чтобы она никогда прежде не видела нагого мужчину. Она не какая-нибудь кисейная барышня.

Но этикет напоминал ей: нагой герцог в ванне, одежды рядом нет. Вероятно, не следует туда входить. Или все-таки можно? Выросшая без прислуги и никогда сама ею не бывшая, Элиза с тяжким трудом училась новой работе.

Она наполнила эту чертову ванну, таская ведра горячей воды вместе с другой служанкой, Дженни, через три этажа. Двигаться приходилось достаточно проворно, чтобы вода не успела остыть, и при этом она не должна была расплескаться. Настоящая мука. И все для того, чтобы герцог блаженствовал в ванне.

В спешке и по неопытности Элиза забыла оставить для него чистую одежду. Она еще не знала, страшен ли ее хозяин в гневе, и не стремилась узнать, поскольку он серьезный и властный мужчина, а она не из тех, кто молчит. Это сулит проблемы, грозит увольнением. А потерять работу в этом доме — значит, потерять ее и в «Лондон уикли».

Добыть историю. Историю!

Так что же, оставить его без чистой одежды или вторгнуться в ванную?

Герцог прибыл без камердинера и не унаследовал его от своего предшественника, значит, больше некому обслужить его…

Такова жизнь газетного корреспондента, тайная и замаскированная. Если для того чтобы раздобыть достойный материал, она должна работать горничной в самом скандальном доме Лондона, она это сделает, черт побери. И не потеряет место.

Нужно войти, решила Элиза. Она не будет обращать на него внимания, так же как и он, поскольку она служанка и ниже его достоинства замечать ее. Это все, что она знала об отношениях хозяина и прислуги. Хотя у нее появилось ощущение, что все окажется сложнее.

Элиза припомнила, как его светлость смотрел на нее в кабинете сегодня днем — его взгляд казался интимной лаской. А у нее от этого мужчины дыхание перехватывало.

— Черт побери, — пробормотала она и вошла в герцогские покои.

И тут же остановилась. Как и ожидала, она увидела герцога в ванне.

Мокрые волосы откинуты с лица и открывают сильные суровые черты. Крупные твердые губы не улыбаются. Даже в этой расслабленной позе он наводил на мысль о воине: всегда начеку, всегда наготове.

Вода доходила ему до талии, открывая широкую грудь, тугая кожа обтягивала скульптурные мускулы. Элиза шагнула вперед, чтобы подробнее разглядеть мужчину, освещенного отблесками огня в камине и бликами свечей. И заметила на его теле замысловатые иссиня-черные линии. Татуировка, как на рисунках!

Она ахнула. Он открыл глаза.

— Привет, Элиза.

Голос у герцога низкий, дурманящий — у Элизы дрожь по спине пробежала.

Окно было немного приоткрыто, огоньки свечей неистово плясали на холодном ветру, колеблющиеся темные тени превращали комнату в таинственный, магический мир.

— Ваша светлость, — присела она в реверансе.

— Вы пришли составить мне компанию? — хрипловато спросил он, и Элиза не поняла, говорит он всерьез или дразнит ее.

— В мою плату это не входит, ваша светлость, — не раздумывая ответила она, еще не натренировавшись в подобострастии, но была вознаграждена за свою дерзость: его рот изогнулся в улыбке.

Взгляд Элизы как магнитом тянуло к нагому торсу герцога. Татуировка на его мускулистой груди переходила на плечи, щедро покрывала верхнюю часть рук и даже заползала за локти. Миллион вопросов вертелся у Элизы на кончике языка, но рот вдруг стал слишком сухим для слов.

— Татуировка, — подтвердил герцог, прочитав ее мысли. — Это таитянская традиция. Когда в Риме…

— Вы говорили, что это болезненно, — сказала она, припомнив недавний разговор. — Похоже, это так.

— Чертовски больно.

— Тогда почему вы это сделали?

— Потому что не сделать — означало расписаться в трусости, — спокойно объяснил он.

— И это все? Вы не хотели выглядеть слабаком перед людьми на другом краю света?

Герцог рассмеялся:

— Вы не понимаете мужчин?

— Явно нет, — сухо ответила она.

— Одно дело увидеть это на рисунках, и совсем другое — в реальности. Вы не согласны? — Элиза утвердительно кивнула. — Это отчет о моих путешествиях, один из многих артефактов, которые я собрал и привез в Англию. За пределами Лондона целый мир. Люди должны знать об этом.

— Можно посмотреть поближе? — шепотом спросила Элиза.

Просить у герцога разрешения рассмотреть его персону — это уж слишком! Но ей нужно увидеть татуировки вблизи. И если можно будет к ним прикоснуться, она это сделает. Это то, что понравится «Лондон уикли». Но и собственное ее любопытство требовало удовлетворения.