Юджиния Райли - Ангельский огонь

— Я согласен с Бруссаром, девушка оскорбила моего гостя!

— Оскорбила? — повторил, не веря своим ушам Жан-Пьер. — На ваших глазах Бруссар ущипнул девушку, что не позволено даже мужу!

Фремо пожал плечами, налил себе виски и заплетающимся языком сказал:

— Я не совсем уверен в добродетели этой девушки, поскольку считаю, что ее мать была шлюхой!

— Не могу этому поверить! — вскричал Жан-Пьер, всплеснув руками. — Ты говоришь так о своей племяннице! О своей родной крови?

— Но как я могу забыть?.. — оскорбился Жиль.

— Я еще раз спрашиваю, Фремо, сколько ты хочешь за эту девушку? — встрял в начинающуюся перебранку Леви.

Жесткость этого вопроса заставила Жан-Пьера стиснуть зубы.

— Не пойдет, Леви! — крикнул со злобной усмешкой Этьен. — Я сам ее куплю! И дам пару уроков, чтобы она знала — как себя вести в приличном обществе! Первый урок я ей преподам так — она сама сядет ко мне на колени, чтобы ее задница…

— Забудь об этом, Бруссар! — пьяно ухмыльнулся Леви. — Знаешь ведь, я тебя переиграю. — С садистской улыбкой он добавил: — Между прочим, девушка просто нуждается в более надежных руках, чем твои, Жиль. И я лучше смогу позаботиться о ней. Так что она — моя!

Жан-Пьер вскочил.

— Господа, я не верю своим ушам! Мы же не о шлюхе с улицы Бесси говорим.

Резко повернувшись в сторону Леви, он бросил:

— Фактически, ты стараешься купить девушку! Но тогда она кончит тем, что будет плавать в грязном канале, как и другие девушки, которые имели дело с тобой!

— Делакруа! Теперь я могу сказать, что ты наглый лжец! — черты лица Леви заострились от ярости.

— Господа, господа! Садитесь! — пытался успокоить их Фремо. — В своем доме я не желаю слышать ничего подобного!

Не переставая сверлить друг друга взглядом, Жан-Пьер и Леви заняли свои места.

— Знаешь ли, я и не думал, — сказал Жиль, обращаясь к Жан-Пьеру с видом умудренного жизнью философа, — что будет так сложно с Анжеликой. И, может быть, было бы самым лучшим одному из вас стать ее попечителем.

— И какая же наибольшая ставка? — спросил тогда в неистовстве Жан-Пьер. — Какова твоя ставка, Фремо?

— А с чего это у тебя вдруг появилось желание заняться вопросами морали? У самого тоже рыльце в пушку.

— Все верно. Но твоя племянница чиста и невинна и не принадлежит к полусвету.

— И обращаться с ней следует, как с леди! Но что станет с ней, если у нее не будет покровителя? — возразил Жиль. — У девочки нет денег, приданого ей от меня не дождаться. Что же ее ждет в будущем? Останется старой девой? Было бы совсем неплохо, если бы она имела такого друга, как Шарль.

Жан-Пьер скривился при слове «друг», а Леви приободрился:

— Хорошо сказано, Фремо! — лениво потягивая сигару, он добавил: — Я хотел бы начать торги с десяти тысяч.

— Пятнадцать, — злобно бросил Бруссар, стукнув кулаком по столу, и самодовольно улыбнулся.

Сердце Жан-Пьера защемило.

— Хватит! — закричал он, вскочив. — Господа, я не могу оставаться безучастным к вашим торгам и участвовать в мерзкой сделке! Мы поступаем грязно по отношению к невинному дитя! — Затем он обратился к Жилю: — Назови свою цену!

Бруссар и Леви запротестовали.

— Скажи лучше, что сам решил купить девчонку и сделать любовницей! — закричал Бруссар.

— Ничего подобного. Девушка не должна быть ничьей любовницей. Так или иначе, она должна быть чьей-то женой!

Сделав такое заявление, он почувствовал, что сказал должное, разрешив тем самым дилемму.

— Хватит этого бреда! — рявкнул Леви. — Сколько бы ни поставил Делакруа, я удвою ставку!

— Святая Мария! — прошептал Жан-Пьер.

Затем повернулся к Леви, положил руки на спинку его стула и с улыбкой спросил:

— Значит ли это, что ты единственный, кто должен быть с ней?

Леви опять зло улыбнулся:

— Жан-Пьер, ты что, мне угрожаешь?

— Вне всякого сомнения.

— Значит, ты думаешь, что меня ждет поражение в дуэли?

— Может, и меня. Ну а если я и погибну, кузен или мой отец отомстят за меня.

Шарль Леви молча проглотил это. Он был развратен, но не глуп. И у него не было желания иметь дело с семьей Делакруа, где все мужчины были прекрасными стрелками. Он пожал плечами.

— Ну и берите себе эту… уже обрыдло говорить о ней.

— Приветствую твою мудрость, Шарль. — Жан-Пьер повернулся к Жилю и вновь спросил: — Твоя цена?

— Двадцать пять тысяч, — выдавил из себя Жиль и уставился на Жан-Пьера.

— По рукам, — ответил тот, вынул чековую книжку, с которой никогда не расставался, и спросил: — У тебя есть чем писать?

— Конечно.

Жиль вышел из комнаты. Вернувшись, он протянул Жан-Пьеру перо и чернильницу.

Жан-Пьер начал оформлять финансовую бумагу, а Этьен Бруссар наклонился и прошептал Леви:

— Если эта девушка воплощает все, о чем болтал Жан-Пьер, она станет не только кому-то женой, но любовницей своему покровителю…

Шарль промолчал, судорожно закусив сигару. Физиономию его перекосило от злости.

Закончив писать, Жан-Пьер предложил вернуться к игре. О чудо! К нему «пошла» карта! Глаза его блестели. Он чувствовал себя спокойно и хладнокровно, как никогда.

Он — выиграл.

Жан-Пьер возвращался в пролетке домой, вслушиваясь в мерный стук колес по мостовой.

Откинувшись на кожаное сиденье, он думал о поспешной сделке, которую заключил, купив невесту для Ролана, о чем тот в данный момент и не подозревал.

Что на него накатило этим летним вечером, он не понимал, но тем не менее самодовольно хихикнул. Он никогда не думал о себе как о человеке, придерживающемся строгой морали. Но сегодня, когда эти трое решали, как пользоваться Анжеликой Фремо, в нем вспыхнул дух рыцарства. Жан-Пьер чувствовал, что не может оставаться безучастным, когда два негодяя нагло рассуждают о девушке, как о забавной игрушке.

Таким образом, за приличную сумму в двадцать пять тысяч долларов он купил право быть попечителем Анжелики и проследить за ее будущим, пока она не выйдет замуж. Что ж, эти деньги — все не последние: наследства матери хватит еще не на одно такое безумство.

Завтра утром Жиль доставит племянницу к городскому рынку. Там их еще раз познакомят, и она поступит в его полное распоряжение.

Конечно, и Бруссар, и Леви станут любопытствовать — что Жан будет делать с несчастной сиротой, но он решил не открывать пока имя человека, за которого намеревался выдать Анжелику замуж. Слова, брошенные Бруссаром Леви: «Если Жан-Пьер осуществит свои намерения, то девушка станет кому-то женой, а ему любовницей», — не только возмущали Жан-Пьера, но и порождали неясные надежды.