Жюльетта Бенцони - Великолепная маркиза

Несмотря на долги Жосса, госпожа де Лодрен сочла этот союз весьма желательным. Понталеки были старинным, уважаемым родом, у них был титул, и если их владения на континенте пострадали от излишеств молодого маркиза, то в Санто-Доминго они сохранили плантацию сахарного тростника. Это владение приносило бы отличную прибыль, если бы только Жосс соизволил им заняться. Или хотя бы просто съездил туда, чтобы призвать к порядку зарвавшегося управляющего. Но Жосс ненавидел путешествия по причине отсутствия комфорта и из-за врожденной лени. Как только брачный контракт был подписан, Мария де Лодрен взяла дело в свои руки и отправила туда верного человека на хорошо вооруженном корабле с командой, готовой оказать ему любую помощь. Управляющего повесили, и в течение трех лет плантация устойчиво приносила солидный доход. Но в 1791 году во время восстания негров она превратилась в пепел, залитый кровью.

Все эти меркантильные интересы ускользнули от внимания Анны-Лауры. И потом — ее мнение никого не интересовало. Очарованная миром, в который она попала, девушка видела свою будущую жизнь только в розовом свете. У ее жениха была обворожительная улыбка, тем более ценная, что улыбался Жосс редко. Анна-Лаура тут же в него влюбилась, и после свадебной церемонии в версальской часовне ей казалось, что перед ней открылись двери рая. Разве Жосс не поклялся, что будет любить ее, защищать ее и хранить ей верность, пока смерть не разлучит их?

Очарование не разрушила и первая брачная ночь, к которой Жосс, в те времена пылко влюбленный в актрису театра «Комеди-Франсез», отнесся как к обременительной повинности. В своем эгоизме он не задумался ни на секунду, что наносит глубокую рану молодой девушке, ставшей его женой. И все-таки Анна-Лаура не перестала его любить. Она была настолько невинна, что вообразила, что именно так и ведут себя обычно мужья, и во всем упрекала только себя.

Анна-Лаура не знала о любви ничего. В детстве она читала рыцарские романы, а в двенадцать лет летним вечером на берегу пруда в Комере, где громко квакали лягушки, девочку поцеловал кузен, ее ровесник. Его поцелуй не доставил ей никакого удовольствия. Больше Анна-Лаура никогда не видела своего кузена. Семейная распря разлучила их. Первый опыт разочаровал девочку, а ночь с Жоссом укрепила Анну-Лауру во мнении, что любовь не имеет ничего общего с грезами молоденьких девушек.

Медовый месяц с Жоссом де Понталеком оказался совсем коротким — маркиз поспешил вернуться к удовольствиям придворной жизни, не испытывая никаких угрызений совести. А так как вскоре Анна-Лаура забеременела, то Жосс воспользовался этим, Чтобы удалить ее от себя. Он устроил жену вместе с Августиной де Сен-Солан в прелестном доме на улице Бельшас в Париже и нечасто вспоминал о «ей, развлекаясь со своей актрисой. Тем не менее он почитал себя обязанным время от времени навещать жену, и молодая маркиза не особенно жаловалась на свое затворничество. У нее был свой сад, птицы, звон колоколов женского монастыря по соседству, две-три приятные соседки и тошнота по утрам. Первые волны революции обошли стороной ее дом, и если бы Анна-Лаура вела дневник, то, как и король Людовик XVI, она записала бы „ничего не произошло“ в тот день, когда парижане взяли штурмом Бастилию.

Иногда маркиза выходила из дома — она очень любила берега Сены и сад Тюильри, где прогуливалась вместе со своей крестной, любуясь солнечными бликами на темной воде. В октябре женщины оказались свидетельницами того водоворота, который захватил Париж.

Подчинившись требованию толпы, из Версаля вернулась в Париж королевская семья. За каретой, двигавшейся очень медленно под палящим солнцем по пыльной дороге, следовали почти две тысячи повозок.

Анну-Лауру затолкали, чуть не задушили, она потеряла в толпе крестную. Женщина погибла бы под колесами, если бы не хладнокровие гвардейца, подхватившего ее в последний момент. И все-таки из-за этих ужасных событий Анна-Лаура потеряла ребенка. Это был мальчик, и Жосс загрустил, чем тронул сердце жены. Маркиз не стал терять времени даром, и одиннадцать месяцев спустя родилась Селина. Отец отреагировал на появление на свет дочери вздохом разочарования.

А Анне-Лауре малышка принесла огромное, ни с чем не сравнимое счастье. Она отдала крошке всю ту любовь, которой пренебрег ее муж. Казалось, маркиз все меньше и меньше интересуется женой, но занятая малышкой Селиной Анна-Лаура от этого не страдала и вполне смирилась со своим положением. Она не считала себя красавицей и уделяла мало внимания своей внешности, несмотря на уговоры госпожи де Сен-Солан и даже старого герцога Нивернейского, жившего по соседству и ставшего ее другом. Анна-Лаура жила только ради улыбки своей дочери, забыв обо всем на свете.

Обитатели пригорода Сен-Жермен уезжали подальше от мятежного Парижа на берега Рейна, в Голландию или в Англию. Монастырь закрылся, его колокола больше не звонили, революция разрушила привычный мир. Но Анне-Лауре казалось, что она в безопасности в своем гнездышке.

И тут началась эпидемия оспы, с одинаковой легкостью проникавшей в богатые и бедные кварталы. Ее жертвами стали многие из тех, кто не уехал в эмиграцию, и среди них крестная Анны-Лауры и ее обожаемая дочка…

Горе совершенно сломило молодую женщину. Она словно окаменела, жили только ее руки, обнимавшие крохотное безжизненное тельце, и переполненное страданием сердце. Наконец мужу удалось оторвать ее от Селины. Но как только Анна-Лаура поняла, что ее бесценное дитя хотят побыстрее похоронить, она превратилась в волчицу. Теперь она была во власти только одной мысли — вернуться в Комер, овеянный самыми теплыми воспоминаниями, где родилась Селина, похоронить малышку там и остаться рядом с ней. И, разумеется, никогда в жизни больше не возвращаться в этот ужасный, сошедший с ума Париж! Анна-Лаура больше не хотела видеть Жосса. Он не нашел ни слова сожаления об умершем ребенке, ни нежного или дружеского жеста по отношению к своей несчастной жене. У них еще будут дети, стоит ли так горевать!

Услышав эти слова, Анна-Лаура поняла, что готова возненавидеть мужа, и заторопилась с отъездом. Только дом, где прошло ее детство, сможет исцелить ее. Она не предполагала, что мятежники не пощадили и его. Это стало для нее еще одним жестоким ударом. Перед ее взором предстала печальная картина. За полуразрушенными башнями феодального замка она увидела то, что осталось от прекрасного строения в стиле эпохи Возрождения, — обгоревшие стены, провалы окон, устремленные к небу каминные трубы. Охваченные яростью бунтовщики разрушили не просто жемчужину бретонской архитектуры, они уничтожили убежище, где молодая маркиза надеялась пережить свое горе. Оказалось, что только службы и часовня не пострадали от пожара. Что ж, по крайне мере Селина найдет здесь свой последний приют!