Кэрол Мортимер - Золушка для герцога

— Мне казалось, мы уже закрыли тему любви во второй части ваших советов, Джейн, — вкрадчиво проговорил он.

Ее ресницы затрепетали от этой знакомой ей вкрадчивости.

— Я не собиралась давать вам советы, ваша светлость!

— Нет? — Его темные брови снова взлетели вверх. — Тогда, может быть, вы просто хотите мне помочь, чтобы в дальнейшем меня никто не отверг так, как вы?

— Я не отвергала вас, Хок... ваша светлость. — Руки ее задрожали от возбуждения, и она поспешила сложить их вместе, чтобы он не заметил этого. — Вы не были искренним, делая мне предложение.

— Неужели?

— Нет! — сверкнула она глазами. — Вы просто мнили себя обязанным, связанным чувством...

— Чувством долга? — подсказал он.

— Да, чувством долга! — выпалила она. — Хотя я не представляю, как вы собирались объяснить вашей семье, не говоря уже о высшем обществе, что вашу будущую жену обвиняют в краже, — продолжила она, немного успокоившись.

— Да как-нибудь уж справился бы, Джейн, — поджал он губы.

Она нетерпеливо мотнула головой:

— В любом случае вы были бы вынуждены забрать обратно свое предложение, как только узнали бы о моем... моем незаконном родстве с графом Уитни.

Ответом ей послужила тишина, и Джейн решила, что наконец-то сбила с Хока спесь.

Иначе и быть не могло. Все его сомнения рассеялись. Она и впрямь незаконнорожденная дочь Джанет Салби и графа Уитни!

Ее сердце до сих пор сжималось от боли при воспоминании о том, с каким видом граф взял письма Джанет. Как он прижал их к груди, будто это была сама Джанет. Как по лицу его покатились слезы, стоило ему прочесть первые строки. — Джейн?

Она с трудом сглотнула. Она не выдержит, если Хок будет добр с ней. Только не сейчас! Она и так уже на грани истерики!

Она любила этого человека всеми фибрами своей души. И мимолетно — ох как мимолетно — получила предложение стать его женой.

Неужели он не понимает, что быть наедине с ним для нее настоящая пытка? Страшнее которой и придумать невозможно?

— Посмотри на меня, Джейн.

Она на секунду прикрыла глаза, сердце бешено колотилось в груди. Она чуть не погибла, когда в последний раз посмотрела на него, и не была уверена, что сможет пережить еще один его взгляд, не бросится в его объятия и не станет умолять оставить ее в его жизни в любом качестве, в каком он только пожелает!

— Джейн, я настаиваю, посмотри на меня!

Ее глаза внезапно сверкнули изумрудами, когда она резко подняла голову:

— Вы настаиваете, сэр?

Несмотря на всю серьезность ситуации, Хок почувствовал, как невольно дрогнули уголки его губ при виде ее разгневанного личика. Он специально злил ее...

Хок насмешливо поклонился ей:

— Не позволите ли вы мне теперь сказать несколько слов в свою защиту, Джейн?

— В защиту, ваша светлость? — не поняла она.

— Определенно, Джейн. Ибо вы утверждаете, что я не оправдал ваших надежд сегодня утром.

— О, но... — Она кивнула, совершенно сбитая с толку. — Продолжайте, ваша светлость.

— Благодарю вас, Джейн. — Герцог присел рядом с ней на кушетку и тут же ощутил тепло, исходящее от нее ноги. — Во-первых, вы неверно истолковали мои намерения во время нашего утреннего разговора.

— Когда вы обвинили меня во лжи и воровстве?

Он поджал губы, услышав ее приторный тон:

— Когда я сказал, что сочувствую вам и понимаю вас, если вы в сердцах пытались отомстить леди Салби, прихватив с собой из «Маркхам-парка» ее украшения!

— Вы считаете, ваша светлость, что быть злобной мстительницей лучше, чем лгуньей и воровкой?

— Почему вы упорно продолжаете перевирать мои слова, Джейн? — Хок начал терять терпение. — Вы в такой спешке покинули «Маркхам-парк» из-за того, что узнали о существовании этих писем к Уит... к вашему отцу, написанных вашей матерью, так ведь, Джейн? — мягко поинтересовался он, припомнив, с каким отчаянием она молила его взять ее с собой.

Он не сомневался, что Гвендолин Салби способна на подобное жестокосердие. Как и в том, что он намерен лично разобраться с Гвендолин Салби при первой возможности!

— Я узнала гораздо больше, ваша светлость. — Голос Джейн оставался бесцветным. — Пока леди Салби не поставила меня в известность, я понятия не имела, что Джозеф Смит не мой родной отец. Что я незаконнорожденная дочь моей матери от ее женатого любовника!

О да, Хок лично разберется с Гвендолин Салби!

Он судорожно вздохнул:

— Сегодня утром, Джейн, я получил новости о действиях Салби после вашего исчезновения и был очень зол на ваших опекунов, которые после жестокого обращения с вами — я только сейчас начинаю осознавать всю глубину этой жестокости! — могли потребовать вашего ареста за то, что вы якобы похитили у леди Гвендолин безделушки, которые наверняка и ценности никакой не представляют! — Хок в волнении встал. — Неужели вы думаете, что я так плохо разбираюсь в людях? Что я не разобрался в вас?

Джейн еле дышала, взирая на него непонимающим взглядом. Неужели он и вправду не поверил, что она похитила украшения у леди Салби? Неужели он злился не на нее, а на Салби?

На ее тетю и дядю?..

Она все еще не могла поверить, что сэр Барнаби был ее родным дядей, леди Салби тетей, а Оливия двоюродной сестрой.

Двенадцать лет Джейн мечтала о семье. О родных душах. Но теперь, когда она узнала правду, она предпочла бы остаться в неведении.

А Хок, герцог Сторбридж, должен быть счастлив, что она отказалась выйти за него...

Она удрученно покачала головой:

— Разве вы не видите, ваша светлость, что я отвергла ваше предложение ради вас, а не потому, что мне так хотелось?

— Ради меня, Джейн?.. Она тяжело вздохнула:

— Меня обвиняют в воровстве, а теперь вы узнали, что я к тому же незаконнорожденное дитя Джанет Салби и графа Уитни.

— Я — герцог Сторбридж и могу жениться, на ком сочту нужным! — На его виске судорожно билась жилка. — На ком пожелаю, Джейн! На той, которую люблю! — воскликнул он.

Джейн сглотнула:

— Я... на той, которую... любите, ваша светлость?

— Клянусь, Джейн, если ты не прекратишь... — Он прикусил язык и тяжело задышал, стараясь взять под контроль свои эмоции. — Да, я люблю тебя, Джейн! Люблю с того самого момента, как ты налетела на меня на лестнице в «Маркхам-парке».

— О, но...

— Я влюбился в тебя сразу, как только увидел тебя в том чудовищном желтом платье. Любил тебя позже, в тот вечер, когда ты стояла среди дюн и ветер трепал твои роскошные рыжие волосы, а луна отражалась в твоих глазах. Я любил тебя, когда ты ворвалась в мою спальню на следующий день. И любил тебя еще сильнее, когда ты вечером появилась на постоялом дворе. — Он позволил легкой улыбке коснуться его губ. — Я любил и боготворил тебя, когда держал тебя в своих руках и занимался с тобой любовью. Как Уитни с его Джанет, я любил в тебе все, в каждый миг каждого дня с той самой секунды, как впервые увидел тебя, Джейн!