Наталья Павлищева - Проклятая любовь лорда Байрона. Леди Каролина Лэм

Байрон пришел в спальню поздно и принялся метаться по комнате в полубезумном состоянии, крича, что ненавидит жену, что та ему больше не нужна, поскольку он вернул себе Августу!

— Я предупреждал тебя, чтобы не ехала! Предупреждал?! Какой черт заставил тебя тащиться вместе со мной?! Ты мешаешь мне любить свою сестру, мешаешь нам быть вместе!

Позже Аннабелла задумывалась: почему сразу не прислушалась к этим безумным крикам? Но именно потому, что они были безумны, предположение казалось столь ненормальным, что Аннабелла даже не восприняла его как реальность. Сестра и брат… Нет, этого не могло быть, просто ей показалось.

А Байрон словно нарочно старался доказать жене, что так и есть, он постоянно подчеркивал похожесть младшей дочери Августы Медоры-Элизабет на него самого:

— Это мой ребенок!

И снова Аннабелла закрывала глаза на очевидное. Она вела себя как маленький ребенок, который, испугавшись или не желая видеть страшное, прячет лицо в ладошки, словно те могут защитить или помочь.

Видя, что Аннабеллу ничем не пробрать, что она просто отказывается верить в то, что видит, Байрон принялся рассказывать о своих любовных похождениях, заставляя Августу приносить письма, написанные им в эти два года, и читал их вслух с комментариями.

— Ты думала, что я подыхаю от любви к тебе, глупая курица?

— Я ничего не думала, я знала, что у тебя роман с моей кузиной, и не считала возможным вмешиваться.

— Ты не могла и не можешь ни во что вмешиваться! Ты никто! Я ненавижу тебя!

Вспоминая эти страшные дни, Аннабелла размышляла, как она могла терпеть такое издевательство, почему не уехала тотчас, не вернулась домой, ведь родители, несомненно, приняли бы ее даже с ребенком. Не хватило духа, Байрон довлел над обеими женщинами так, что те становились послушными рабынями, стоило только потребовать или просто повысить голос. Он рассказывал Аннабелле, какие панталоны носит Августа, и спрашивал, понимает ли она, откуда это известно? Заявлял, что поцелуи Августы куда слаще поцелуев Аннабеллы, что сестра куда горячей жены… А Аннабелла терпела…

Просто она уже была беременна и вовсе не желала рожать ребенка без мужа. Разводиться, едва прошел медовый месяц, — это уже совсем нелепо. Да и что она предъявит Байрону? Обвинит в… сожительстве с сестрой? Это казалось столь нелепым, что Аннабелла даже посмеялась над собой. Она станет посмешищем для всего света.

Но ко всему прочему у Аннабеллы добавлялась дурацкая уверенность, что ее предназначение — помочь Байрону пересилить свой дурной нрав и измениться. Она забыла о первых словах супруга после венчания. В достаточной степени Аннабелла была мазохисткой, готовой переносить страдания даже непонятно ради чего.

Байрон, напротив, отличался резко выраженным стремлением к садизму, он не успокаивался, пока не доводил жену до слез. Это стало почти вечерним ритуалом. Начиналось все с пустяковой ссоры или придирки, а заканчивалось ее слезами и удалением в спальню.

Однажды Аннабелла поклялась, что не станет отвечать ни на придирки, ни на оскорбления и вытерпит все, что бы ни говорил супруг. Не получилось, она все же убежала, когда муж открыто заявил, что если она не пойдет ко всем чертям, то он займется любовью с Августой прямо на ее глазах.

Байрон считал жену дурой не без основания, она была умной и рассудительной, пока занималась математикой или философией, но как только дело касалось личных отношений и необходимости терпеть унижения, разум Аннабеллы словно затуманивался, она превращалась в глупую овцу, покорно идущую на заклание. Наверное, если бы она хоть раз дала отпор или просто хлопнула дверью, Байрон присмирел бы и прекратил свои издевательства. Такой род людей, как Джордж Гордон, способен быть дерзким и смелым только на страницах книг и перед теми, кто не способен ответить им. Они безжалостны по отношению к слабым и покорным, но, стоит встретить кого-то, кто может нанести удар первым, идут на попятный.

Аннабелла не могла, она, напротив, была из тех, кого просто хочется обидеть, задеть, оскорбить, они бывают смелыми только в мечтах и на бумаге. А потому получала от мужа сполна.

Сложилась тяжелейшая пара, он склонен к садизму, она — к мазохизму.

Все осложнялось присутствием Августы, страсть к которой у Байрона спровоцирована скорее сознанием греховности, чем приязнью к самой сестре. А еще для Аннабеллы была важна теория христианского самопожертвования и духовного наставничества, что Байрон ненавидел в людях. Он не принимал советов, если не просил их, и ненавидел, когда воспитывали собственным примером — как раз то, чем занималась Аннабелла.

Удивительно, почему они не поняли этого раньше, до того как стали мужем и женой? Аннабелла словно искала того, кто будет ее мучить, а Байрон жертву. Нашли и успешно превращали обоюдную жизнь в кошмар.

Позже Аннабелла во всем винила мужа, мол, тот обращался с ней так, словно ненавидел и не считал человеком, стремился унизить и обидеть больней. Но она сама позволяла такое обращение, терпеливо сносила все обиды и оскорбления. Нельзя обидеть второй раз того, кто не желает быть обиженным. Нельзя оскорбить повторно человека, не выносящего оскорбления, он просто не позволит. У Аннабеллы с первого дня была возможность сделать то, что она сделала позже, уже родив дочь, — уйти от Байрона, но она прятала голову под крыло, закрывала глаза и подставляла левую щеку, получив оглушительную пощечину по правой.

Не помогала ли она, не провоцировала ли Байрона своим непротивлением и готовностью сносить унижения? Бывает и такое, когда, разрешая унижать, человек сам напрашивается на унижение.

Как бы то ни было, Аннабелла сполна испытала на себе отвратительный характер гениального поэта. Но она словно получала удовольствие от этих испытаний, почти год не делая попыток что-то изменить.

Закончилась пытка в Сикс Майл Боттоме, но и отъезд в Лондон облегчения надолго не принес.

Леди Мельбурн сняла для них большой красивый дом на Пикадилли-Террас, хотя испытывавшему материальные затруднения Байрону он был не по карману. Первым, кто посетил молодую пару, был все тот же Хобхауз.

— Ну, ты уже определенно женат. Счастлив?

Байрон фыркнул:

— У меня лучшая жена в мире! Знаешь, ее просто невозможно разозлить или обидеть, это само всепрощение. Но даже если тебе попадется еще совершенней, все равно не женись.

— Что, все так плохо?

— Плохо? Ужасно! Аннабелла — живой укор моим слабостям и недостаткам. Дернул же черт жениться на образце добродетели.

— Она пытается тебя учить?

— Нет, если бы пыталась, то давно была бы похоронена, а я сидел в тюрьме. Она показывает пример, а это еще хуже. Жить с примером невыносимо.