Кейси Майклз - Как покорить герцога

— Скажи «да» мне, Раф, — произнесла она, опустившись рядом с ним и обхватив пальцами его твердую плоть. — Скажи «да»…

— Доброе утро всем!

Шарлотта старалась не встречаться глазами с Рафом, пока он наполнял тарелку всем, что стояло на буфете в комнате для завтрака. Яичница из трех яиц, тост, два толстых куска свежей, только что доставленной из деревни ветчины и ломтик грудинки громоздились на тарелке, которую он держал в одной руке, накладывая другой себе в миску овсяную кашу.

Этот человек собирался есть так, словно провел всю ночь бегая вокруг особняка на Гросвенор-сквер и изголодался, как волк.

Хотя он определенно измотался не меньше прошлой ночью.

Чувствуя, как пылают ее щеки, Шарлотта опустила голову, притворяясь, будто сосредоточилась на собственной еде — вареных яйцах и обжаренных томатах. Хотя их отношения и стали близкими, эта последняя ночь была такой жаркой, принадлежавшей только им двоим, что ей было довольно трудно притворяться, будто этот особый завтрак — просто начало еще одного обычного, рутинного дня.

Дня, когда они должны официально объявить о своей помолвке. Шарлотта не знала никого, кто был бы так счастлив, так удовлетворен, как она сейчас.

В горе любовь дает силы, чтобы преодолеть душевную боль.

Сестры наконец присоединились к ним за завтраком после того, как Николь совершила свою короткую утреннюю прогулку на площади. Лидия по-прежнему была погружена в себя, но от Николь, как обычно, ничего не ускользало.

Это было очевидно.

— Шарлотта, почему ты не смотришь на Рафа? Только не говори мне, что вы снова на ножах. Что мне следует смотреть в свою тарелку, а не беспокоиться о вас.

Шарлотта внимательно посмотрела на девочку. В тоне Николь было что-то… словно на ее плечи взвалилась тяжесть всего мира. И это не слишком радовало ее.

Лидия, похоже, тоже почувствовала это скрытое раздражение.

— Прости, если тебе пришлось столько вынести из-за меня, Николь. Я попытаюсь все исправить, правда попытаюсь, — тихо сказала она.

Еда, к которой она почти не притронулась, остывала в тарелке.

— О нет, дорогая, — положив руку на плечо сестре, извинилась Николь. — Дело вовсе не в тебе. Ты ничем меня не обременяешь. Но ты ведь меня знаешь. Болтаю глупости не подумав. Прости, пожалуйста.

Лидия улыбнулась — так печально, что у Шарлотты едва сердце не разорвалось. Она услышала, как Раф невольно вздохнул — наверняка он все еще беспокоится о своей сестре.

— Завтра мы отправляемся в Ашерст-Холл, — прервал он неловкую паузу. — И знаете, что я думаю? Я думаю, что вам, леди, следует не отказать себе в удовольствии совершить еще один набег на магазины. Полагаю, вы желаете привезти слугам небольшие подарки, а также оставить кое-что на память прислуге здесь в знак признательности. Возможно, по коробке конфет? Что скажешь, Чарли?

Ей хотелось броситься ему на шею и поблагодарить за его проницательность, но она сдержалась, сказав лишь:

— Думаю, погода ясная, хотя и довольно прохладная. Никто из нас, кроме Николь, не выходил на улицу в эту неделю. Так что нам давно пора прогуляться. Как вы, девочки?

В ответе Николь Шарлотта не сомневалась, но Лидия удивила ее, согласившись с этим предложением.

Итак, за час до полудня, выйдя из дому вместе с Рафом, отправившимся в министерство в последний раз и собиравшимся встретиться с герцогом Малверном, чтобы провести час в клубе, все три девушки помчались на Бонд-стрит.

Прежде чем все они уехали, Раф остановил Шарлотту на лестнице в вестибюле и крепко поцеловал, изгоняя ее последние опасения в отношении своего поведения прошлой ночью. Она подумала, что с этой минуты следует вести себя… осторожней: то, что было приличным при свете дня, едва ли останется таковым, когда стемнеет и они с Рафом останутся наедине.

Она с нетерпением ожидала сумерек и того момента, когда они снова смогут остаться наедине. Это смущающее ее чувство было восхитительно.

По совету мажордома, к которому обратилась Николь, девушки не распорядились отвезти их прямо на Бонд-стрит, а отправились на узкую улочку в стороне от нее, к кондитеру, у которого, как поклялся Гаррис, были лучшие конфеты в Лондоне. Этим кондитером была сестра самого Гарриса, что, впрочем, не имело никакого отношения к его мнению.

Они бродили по магазину, выбирая симпатичные жестяные коробки и решая, что положить в каждую из них и кому предназначаются засахаренные фрукты, а кому коробка ирисок — наверняка не миссис Пиггл, у которой каждый год выпадало по зубу, — и оценит ли повар полфунта жасминного чая?

— Я отнесу все это в карету, хорошо? И я хочу отдать подарки груму и конюху прямо сейчас, хочу увидеть их довольные лица. Обожаю делать подарки! — сказала Николь Шарлотте, поднимая полотняную сумку, набитую разноцветными коробочками.

— Не стоит, — ответила Шарлотта. — Я понимаю, что здесь тихая улочка, но все же это Лондон, а не деревня. Мы выйдем все через несколько минут.

Николь округлила глаза.

— Честное слово, Шарлотта, я не ребенок, которому нужна нянька. Разве после всего, что случилось на прошлой неделе, непонятно, что я уже взрослая? Так что позволь, я отнесу все это и сразу вернусь. Лидия все еще раздумывает возле банки с лакричными конфетами, и я не хочу отвлекать ее. Она выглядит лучше, правда?

В голосе Николь звучала отчаянная надежда.

— Да, Николь, лучше, и во многом благодаря тебе. Более любящей сестры у нее не может быть.

Шарлотта посмотрела в окно, где виднелась задняя часть кареты. Грум и конюх находились там, и сейчас была середина дня.

— Ну хорошо. Только сразу возвращайся.

Но Николь сразу не возвратилась. Шарлотта несколько раз выглядывала в окно, пока сестра Гарриса, которая напоминала краснощекого мужчину, заворачивала маленькие кубики лакричных конфет в бумагу и передавала их Лидии, рассыпаясь в комплиментах.

— Николь, видимо, ожидает в карете, — сказала Шарлотта Лидии.

Они вышли из магазина на мостовую и увидели, что кучер и грум сидят на ящике, и все их внимание приковано к потасовке посреди узкой улицы. Никто из них не заметил Шарлотту и Лидию, и никто не жевал конфеты из симпатичной жестяной коробочки.

И хуже того — карета была пуста. И еще хуже — сумка, с которой Николь вышла из магазина, валялась на мостовой, а ее содержимое высыпалось в канаву.

Шарлотта бросилась вперед и окликнула драчунов, которые, как следует отколотив друг друга, уже повернулись и бежали к ближайшей аллее, оглядываясь на Шарлотту, ухмыляясь и хохоча. Похоже, они уже обо всем забыли, и один из них даже помахал ей рукой.