Селеста Брэдли - Ночной гость

— Иззи, как ты думаешь, в каюте хватит места для двоих?

— В каюте?

— Да, в твоей каюте. На корабле: Ты ведь зарезервировала каюту, не так ли?

Когда она озадаченно кивнула, он широко улыбнулся ей:

— Там найдется место для двоих?

— Для двоих? О! О да! Да!

Бросившись ему на шею, Иззи, привстав на цыпочки, стала покрывать его лицо поцелуями. Джулиан крепко прижал ее к себе, приблизив губы к ее губам.

Иззи впустила в рот его язык и откликнулась на его жажду, прижавшись к нему бедрами и крепко ухватив его за жилет. Смех зарокотал в глубине его груди, и он скользнул сильными, властными руками на мягкую округлость пониже спины, отвечая на ее требования ритмичным потиранием своего тела о ее.

— Э-э… Джулиан? Ты не хочешь закрыть… — донесся чей-то насмешливый голос из коридора, и тут дверь захлопнулась.

Невзирая на смех Эрика, эхом разнесшийся по коридору, Джулиан продолжил свое исследование мягкого изгиба ягодиц Иззи.

— М-м. Иззи? Когда отплывает корабль?

— К-какой корабль?

— Наш корабль. В Америку.

— Ах, этот… корабль. Еще… не… скоро.

С удовлетворенным урчанием Джулиан подхватил ее на руки и понес к кровати. Положив свою драгоценную ношу и упав на нее, он обхватил ее лицо ладонями и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

С одним-единственным стоном протеста каркас старой кровати обвалился. Джулиан быстро поднялся, испугавшись за их ребенка. Он встревожено приложил ладонь к выпуклости ее живота, когда услышал, как она издала какой-то необычный звук.

Она смеялась. Забытый благословенный звук хрипловатого смеха развеял последние следы печали у него на сердце. Он впитывал его музыку, и душа его наполнялась радостью.

В этой захудалой грязной таверне они нашли первые мгновения истинной гармонии в их сложных отношениях. Лежа на развалившейся кровати, ослабевшие от смеха, они чувствовали, как их души соединяются, сливаются в идеальном союзе любви.

Смех перешел во вздохи, затем в стоны, когда руки их стали двигаться медленно, потом более настойчиво друг на друге.

Его губы буквально пожирали шелковистую шею, которую целовали, а ее пальцы перешли от пробных ласк к более смелому исследованию твердой равнины его груди.

— Я боялся, Иззи. Прости, я знаю, какую сильную боль причинил тебе, но я боялся… — Слова раскаяния затерялись в поцелуях, которыми он осыпал ее шею.

Она лежала, упиваясь мгновением, чувствуя, как бальзам его сожаления избавляет ее от всех нанесенных любовью ран. Погрузившись пальцами в густые волосы Джулиана, Иззи крепче прижала его к себе. Как часто мечтала она о том, чтобы вот так обнимать его?

Закрыв глаза, Иззи потерлась щекой о его щеку, вдыхая запах мужчины, лошади и городской копоти Лондона, задержавшейся на волосах.

Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Иззи, тот первый раз в саду… это было не очень хорошо для тебя. Я утратил контроль над собой — это было чересчур, слишком быстро. Если бы я мог все исправить…

Она приложила кончики пальцев к его губам. Он поцеловал их.

— Это было прекрасно. — Полная решимости стереть сожаление из его глаз, Иззи лукаво улыбнулась, продемонстрировав ямочку на щеке. — Но, пожалуйста, не стесняйся превзойти самого себя.

Он усмехнулся, легонько куснув ее за палец.

— Я приложу все усилия, чтобы подняться над прошлым, но предупреждаю, я давно не упражнялся, поэтому немного разучился. — Он хотел просто поддразнить ее, но глаза Иззи тут же стали серьезными.

— Правда? Не упражнялся?

Он знал, о чем она спрашивает. Убрав прядку волос с глаз, он нежно улыбнулся ей. Его пальцы очертили изящный изгиб губ легким как перышко прикосновением.

— Правда. Не было никого с тех пор, как я впервые поцеловал эти губы.

Она не улыбнулась, но в глазах ее светилось все, что она чувствовала.

— Не знаю, как смогу когда-либо восполнить тебе все это, — прошептал он.

Иззи невыносимо было видеть его таким. Быстрым движением она толкнула его на спину и уселась на него сверху. Глаза его округлились, и она была счастлива, видеть, как печаль в них сменилась смехом.

Иззи самодовольно ухмыльнулась с напускной мстительностью.

— Быть может, я позволю тебе попытаться, после того как ты немного… поупражняешься.

— Ах, поупражняюсь? — шутливо прорычал он в восторге от ее игривости. — Ох, Иззи, любимая. Я никогда не смогу взять назад эти впустую растраченные месяцы. А так хотелось бы. — Он смотрел на нее серьезно, и в глазах отражалось все то, что было у него на сердце. Отведя прядь волос с губ, он намотал ее на пальцы. — Ты показала мне, как много я теряю, цепляясь за прошлое. Так что я больше не буду отягощать себя сожалениями. Посему единственное, что я могу, — это сделать твою дальнейшую жизнь такой счастливой, как ты того заслуживаешь. Со всеми моими детьми, которых ты сможешь выносить.

— Шесть, — тут же отозвалась она. — По меньшей мере.

Он округлил глаза, заморгал и снова улыбнулся:

— Шесть, ну да. — Когда выражение ее лица не просветлело, он усмехнулся. — По меньшей мере.

Иззи кивнула и нежно улыбнулась ему:

— А теперь, как ты понимаешь, тебе придется начать все заново.

— Что именно?

— Упражняться, — самодовольно ответила Иззи.

— А, ну разумеется.

С дьявольским блеском в глазах он скользнул ладонями вниз по ее рукам и переплел их пальцы. Когда она счастливо вздохнула, он поцеловал ее ладошки, сначала одну, потом другую, затем поднял ее руки над головой. Удерживая их одной рукой, он взглянул на ее лицо. Она лишь возбужденно выгнулась ему навстречу и поощрительно улыбнулась. Не теряя своего трофея, он начал избавлять ее от довольно многочисленных слоев одежды.

Когда она задрожала от наслаждения, Джулиан, стащив ленту с ее густых волос, использовал ее, чтобы нежно обвязать ей запястья.

— Ты больше никогда не оставишь меня! — прорычал он ей в ухо, затем лизнул языком влажное местечко, оставленное его дыханием. Она лишь вздохнула, и этот звук пробежал у него по позвоночнику, делая его тверже, чем он когда-либо считал возможным.

Гладя ее кожу большими, чуть шершавыми ладонями, он впервые смог как следует рассмотреть восхитительно изысканное тело своей жены. Груди, которые когда-то казались маленькими и изящными в лунном свете, сейчас заполнили его ладони.

Они были крайне чувствительными, обнаружил Джулиан к их обоюдному восторгу, и некоторое время он просто обводил их по периметру теплыми ладонями, лишь мимоходом касаясь затвердевших вершинок. Когда Иззи выгнулась и протестующее застонала, он зажал набухшие, потемневшие соски между пальцами и мягко сжимал и тянул их до тех пор, пока она не начала извиваться в мучительном наслаждении.