Эммуска Орчи - Сапожок Принцессы

– О, не бойся за Армана, сердце мое, – успокоил ее сэр Перси, – разве я не поручился тебе своим словом, что он будет спасен? Он, де Турней и остальные давно уже на борту «Полуденного сна».

– Но как? – удивилась она. – Я не понимаю.

– Все очень просто, д'рагая, – сказал он со своим забавным полузастенчивым, полуглупым смешком. – Видишь ли, когда я обнаружил, что эта скотина Шовелен решил прилипнуть ко мне, как пиявка, я подумал, что лучшее, что я смогу сделать, если нет возможности его стряхнуть, это оставить его при себе. Я должен был как-то добраться до Армана и других, но все дороги патрулировались, и все по милости вашего покорного слуги. Я знал, когда выскользнул из шовеленовских пальцев в «Сером коте», что он будет ждать меня здесь в засаде. Кроме того, я хотел постоянно следить за его действиями, а британская голова, в любом случае, не хуже французской.

Воистину, ему становилось все лучше и лучше, и сердце Маргариты наполнялось восхищением и радостью, когда он описывал свои рискованные действия, благодаря которым удалось вырвать беглецов прямо из-под носа у Шовелена.

– Одевшись грязным, старым евреем, я был уверен, что меня не узнают. Я виделся с Робеном Гольдштейном тем же вечером, но несколько раньше. За несколько золотых он снабдил меня этими лохмотьями и пообещал скрыться от чьих бы то ни было глаз на то время, пока повозка и кляча у меня.

– А если бы Шовелен узнал тебя? – спросила испуганно Маргарита. – Твой маскарад был прекрасным, но он так проницателен.

– Дохлая рыба, – возразил спокойно сэр Перси. – Тогда, конечно, игра была бы серьезней. Все могло быть, но я рискнул. Теперь я лучше узнал человеческую природу, – добавил он с ноткой печали в своем молодом голосе. – Эти французы открываются мне все глубже и глубже. Евреи для них столь отвратительны, что они никогда не приблизятся к ним более чем на пару ярдов. И увы! Я полагаю, мне удалось создать такого отвратительного ублюдка, какого только возможно вообразить.

– Да. А дальше? – напряженно спросила она.

– Проклятье! Дальше я выполнил свой непритязательный план. Если уж говорить все, то поначалу я просто решил положиться на случай, но, когда услышал, какие Шовелен отдает приказания солдатам, я понял – судьба и я должны поработать вместе. И поставил на слепое послушание солдат. Шовелен приказал им под страхом смерти не подниматься на ноги, пока не придет высокий англичанин. Дега швырнул меня совсем рядом с хижиной. Солдаты не обращали внимания на жида, доставившего гражданина Шовелена к этому месту. Мне удалось освободить руки от веревок, которыми эта скотина связала меня. А поскольку, куда бы ни шел, я всегда ношу с собой карандаш и бумагу, то я наскоро нацарапал несколько важных инструкций. Затем осмотрелся. Подполз к хижине прямо на глазах у солдат, лежавших в своих укрытиях не шевелясь, в точности исполняя Шовеленовы указания. После этого я обронил мое маленькое послание через щель внутрь хижины и стал ждать. В этой записке я написал беглецам, чтобы они бесшумно выходили из хижины и пробирались вниз по скале, держась все время влево, пока не доберутся до первой бухты, там надо подать условный сигнал, и лодка с «Полуденного сна», стоящая неподалеку, подберет их. Они в точности все выполнили, к счастью для них и для меня. Солдаты, которые видели их, продолжали выполнять указания Шовелена. Они не вскочили на ноги! Я подождал около получаса, и, когда понял, что изгнанники в безопасности, дал сигнал, который и поднял всю эту суматоху.

Вот и вся история. Она оказалась такой простой! Маргарита не могла не удивляться великолепной изобретательности, бесконечной отваге и героизму, благодаря которым удалось выполнить отчаянный план.

– Но эти животные избили тебя, – прошептала она, внезапно вспомнив об ужасном оскорблении.

– Что ж, этому невозможно было помешать. Пока судьба моей маленькой женушки была неизвестна, я должен был оставаться здесь, рядом с ней. Чертовская жизнь, – добавил он весело. – Не бойся! Шовелен может спокойно ждать сколько ему угодно, клянусь. Пусть ждет хотя бы до тех пор, пока я не заберу его с собой в Англию. Но он заплатит мне за порку, которую задал с таким сладострастием, обещаю тебе.

Маргарита засмеялась. Было так хорошо сидеть с ним рядом, слышать его радостный голос, видеть, как поблескивают добродушные искорки в его синих глазах, когда он вытягивает свои сильные руки, будто демонстрируя их удовольствие от уже полученного врагом заслуженного наказания.

Но вдруг она замерла. Счастливый румянец покинул ее щеки, свет радости умер в ее глазах; она услышала сверху осторожные шаги и звук скатывающихся со скалы камешков.

– Что это? – прошептала она в тревоге.

– О, ничего, д'рагая, – с приятным смешком промурлыкал Блейкни. – Только тот пустячок, о котором вы так счастливо забыли. Мой друг Фоулкс…

– Сэр Эндрью? – удивленно воскликнула Маргарита.

Она и в самом деле совершенно забыла об этом преданном друге, своем компаньоне, который столь верно разделял с ней долгие часы тревог и страданий. Она вспомнила теперь о нем с запоздалой болью раскаяния.

– О, ты забыла о нем, не так ли, д'рагая, – усмехнулся Перси. – К счастью, я повстречал его неподалеку от «Серого кота», перед тем как имел пикантный ужин с моим другом Шовеленом. Чертовская жизнь! Мне пришлось несколько охладить пыл юного негодника. Я послал его самой длинной, окружной дорогой, о ней даже и не подозревают шовеленовские люди, которая приведет его сюда как раз в то время, когда мы с тобой будем готовы принять его, а, моя девочка?

– И он подчинился? – спросила Маргарита с невольным удивлением.

– Без лишних слов и вопросов. Смотри, видишь, идет. Его не было здесь, когда мне это было не надо, теперь же он появился, очень вовремя. Ах, для своей маленькой хорошенькой Сюзанны он будет превосходным и пунктуальным мужем.

Тем временем сэр Эндрью Фоулкс осторожно пробирался вниз по скале. Он пару раз останавливался и прислушивался к шепоту, по которому пытался определить место, где скрывается Блейкни.

– Блейкни, – с крайними предосторожностями наконец отважился позвать он. – Блейкни, вы здесь?

В следующий момент он обогнул скалу, за которой были Перси и Маргарита, и, увидев длинную фигуру в странном еврейском одеянии, замолчал, неожиданно смутившись.

Но Блейкни уже пытался встать на ноги.

– Я здесь, друг мой, – сказал он со своим дурацким пустым смешком. – Все живы, хотя я и выгляжу идиотским пугалом в треклятых тряпках.

– Тьфу, – откликнулся бесконечно удивленный сэр Эндрью, узнавая своего предводителя. – Во всей этой…

Но тут молодой человек заметил Маргариту и вовремя удержался от сильных выражений, уже готовых сорваться с его губ, при виде изысканного сэра Перси в этом жутком грязном наряде.