Ольга Свириденкова - Венец безбрачия

Покончив, наконец, со своим занятием, Юлия откинулась в кресле и расслабленно потянулась. Стрелки на каминных часах показывали начало десятого, и она невольно подумала, что знатные дамы в Петербурге и Москве сейчас еще сладко спят, отдыхая после веселого бала или раута. Что ж, когда-то и она вела такую жизнь… до того, как про женщин ее семейства пошел этот ужасный, зловещий слух.

Допив шоколад, Юлия позвонила в бронзовый колокольчик, и полминуты спустя в библиотеке появилась старшая горничная.

— Готовы ли комнаты для князя и княгини Тумановых?

— Да, госпожа княжна, — почтительно ответила горничная. — Все готово, можно заселяться хоть сейчас.

— Прекрасно. А те коробки с платьями и шляпами, что прислала мне тетушка на прошлой неделе?

— Все распаковано и развешано в вашей гардеробной, госпожа княжна.

Удостоив служанку легким одобрительным кивком, Юлия дала ей пару указаний и отпустила небрежным движением руки. Потом встала с кресла и перешла из библиотеки в небольшой будуар, выходящий окнами во двор. Ее должен был навестить приятель покойного отца, и ей хотелось выйти ему навстречу, чтобы показать чудесные голландские тюльпаны в саду. Они распустились только три дня назад, и Юлия не могла на них налюбоваться. Цветы были трех видов: малиновые с молочно-белыми прожилками, желтые с красными прожилками и ярко-фиолетовые.

Подойдя к зеркалу, Юлия с улыбкой оглядела себя. В это утро на ней было роскошное платье из бирюзового бархата, которое трудно было назвать просто «домашним». По моде того времени, платье имело пышные рукава, широкие в плечах и сужавшиеся к манжетам. Тонкую шею Юлии обхватывал гофрированный кружевной воротник «а-ля Маргарита Валуа», под которым был завязан изящный бантик из черной атласной ленты. Прическа Юлии тоже соответствовала моде: тугие локоны на висках и искусно сделанный бант из волос на макушке. Перчаток на руках девушки не было. На тонких изящных пальцах красовалось несколько колец: с жемчугом, бирюзой и даже одно с бриллиантом. (Надевать бриллианты по утрам считалось дурным тоном, но в последнее время Юлия испытывала какую-то болезненную тягу к роскоши и драгоценностям.)

Внезапно Юлии вспомнилась одна фраза из письма тетушки, и ее губы тронула усмешка. Тетушка с мужем собирались снова вывозить ее в свет и прислали новые наряды, чтобы Юлия «привыкла к ним и заново научилась носить модные вещи». Вероятно, тетушка полагала, что племянница ходит по дому в замусоленном капоте и с нечесаными волосами, а ее просторный дом пришел в полное запустение. Что ж, она будет приятно удивлена, когда окажется здесь.

Вообще-то опасения княгини возникли не на пустом месте. После того как в начале осени Юлия посетила несколько московских балов, она на целых три месяца погрузилась в апатию и уныние. Но потом все-таки нашла в себе силы встряхнуться. Пусть она не может показаться в обществе, где на нее все косятся — в жизни и кроме балов с театрами хватает приятных вещей. Она молода, красива, здорова и, главное, — богата. Так стоит ли печалиться, рискуя зачахнуть от тоски во цвете лет? И из-за чего? Только из-за того, что она не может выйти замуж?! Да очень ей это надо — терпеть подле себя какого-нибудь грубияна, развратника или дурака! А так она сама себе хозяйка, и очень скоро, когда ей исполнится двадцать один год, станет совсем независимой.

Стук колес экипажа по мощеной дорожке прервал размышления Юлии. Выглянув в окно, она набросила на плечи меховую накидку и быстро прошла в вестибюль, а оттуда — на высокое каменное крыльцо своего особняка. Как раз в это время коляска остановилась, и из нее вышел представительный мужчина лет пятидесяти, с густыми темными усами, тронутыми легкой проседью, и проницательным взглядом серо-голубых глаз. Это и был приятель отца Юлии, Андрей Евгеньевич Самборский.

— Ну наконец-то! — воскликнула Юлия, окидывая гостя ласково-укоризненным взглядом. — А я уж думала, вы совсем про меня забыли!

— Это невозможно, сударыня, — игриво отвечал Андрей Евгеньевич. — Ибо кто видел вас хотя бы мельком, не сможет забыть до конца своих дней.

— Ну-ну! — усмехнулась Юлия. — Вы лучше не в любезностях рассыпайтесь, а расскажите, где вы так долго пропадали. Мы с Виолеттой Егоровной ждали вас на Пасху, а уже и Святая неделя миновала.

Андрей Евгеньевич страдальчески возвел глаза к небесам.

— А что, эта ужасная особа все еще здесь? — спросил он, с преувеличенной опаской оглядываясь по сторонам.

Юлия рассмеялась, а затем легонько погрозила ему пальцем:

— Перестаньте так отзываться об этой милой женщине, или я перестану считать вас своим другом. Вы же прекрасно знаете, что молодой девушке не полагается жить одной, а Виолетта, по крайней мере, нисколько мне не досаждает. Кстати, она никогда не встает с постели раньше одиннадцати, так что у нас еще полно времени, чтобы пообщаться без помех. Но сначала я хочу показать вам свои тюльпаны.

Юлия проворно сошла с крыльца и, грациозно опершись на руку Андрея Евгеньевича, направилась с ним в сад.

Минут через двадцать они вернулись в дом и прошли в малую гостиную — уютную комнату с золотисто-желтыми обоями и добротной мебелью, обитой оранжевым штофом. Велев горничной подать легкого вина, Юлия уселась с гостем на мягкий диван, и они повели неторопливый, задушевный разговор, как нередко бывало за последний год.

— Андрей Евгеньевич, а ко мне ведь тетушка с мужем приезжают, — сообщила Юлия. — Жду со дня на день, уже и комнаты приготовила.

— Вот как? — Самборский озадаченно сдвинул брови. — И надолго ли гости, позвольте узнать?

— Судя по всему, да. — Видите ли, тетушка намерена снова вывозить меня в свет. А еще давать балы и всякие развлекательные вечера здесь, в моем имении.

— Мудрое решение, — заметил Самборский.

Юлия выразительно посмотрела ему в глаза:

— Она прислала мне целый воз новомодных нарядов. И, похоже, все это неспроста. В своем последнем письме она намекнула, что хочет познакомить меня с очень интересным и достойным молодым человеком, — по губам Юлии скользнула колко-ироничная усмешка. — Любопытно, чем ей удалось его прельстить? Не иначе, как моими деньгами!

— Прошу вас, дорогая Юленька, не говорите так, — с чувством возразил Самборский. — У меня сердце разрывается, когда у вас становится такой взгляд. Ваши деньги… Что они значат в сравнении с вашими достоинствами, не говоря уже о вашей красоте? Богатых невест можно найти сколько угодно, а вот такую, как вы… такую, как вы, еще поискать…

Юлия благодарно улыбнулась, потом тяжко вздохнула и покачала головой: