Мэри Уайн - В постели с незнакомцем

— Поставь поднос и иди.

Тоби с радостью подчинился и помчался вниз с сознанием исполненного долга.

— Мама, поторопись. Я думаю, пришел час, — испуганным голосом сообщила Мэри из другой спальни.

Она остановилась в дверях, придерживая тяжелый занавес.

— Успокойся. Если кто-нибудь тебя увидит, все наши старания пойдут насмарку.

Сделав паузу, Филиппа глотнула из бокала. Теплое вино успокаивало нервы, поэтому она сделала еще несколько глотков, выпив большую часть бокала.

— Мама!

— Успокойся, Мэри. Тебе не приходится выполнять никакой работы. Постарайся вести себя с большим достоинством. — Она передала бокал дочери. — Выпей немного вина. Оно успокоит тебя.

Мэри нахмурилась, услышав слова матери, однако поднесла бокал к губам. Вино было теплое, и она жадно допила его до дна.

— Хорошо. А как там ребенок?

Филиппа заглянула за занавес и услышала сдавленные стоны рожавшей Анны. Айви наклонилась над дочерью, которая сидела в кресле для рожениц. Анна сжимала зубами салфетку, чтобы стоны не были слышны за пределами спальни.

— Он идет, дорогая. Тужься. Тужься сильнее!

Филиппа наблюдала, как ребенок покидал лоно матери. Крошечное тельце блеснуло, когда Айви схватила его за щиколотки и крепко похлопала по спинке. Ручки дернулись, и воздух поступил в грудь.

Тоненький писк наполнил спальню.

— Поверни его ко мне, женщина.

Айви бросила хмурый взгляд на Филиппу и подняла новорожденного так, чтобы Филиппа могла определить пол. Мальчик. Личико его покраснело, когда он закричал.

— Хорошо. Видишь, все в порядке, я довольна.

Анна откинулась на спинку кресла для рожениц, она дрожала всем телом. Филиппа повернулась к ним спиной и улыбнулась Мэри.

— Ну вот, дорогая, видишь? Все получилось так, как я тебе и говорила и как должно было быть.

Мэри растянула рот в улыбке.

— Ты всегда права, мама.

— Через несколько дней ты можешь представить своего сына всем. Мы напишем твоему отцу.

— И я смогу вернуться ко двору? — радостно спросила Мэри.

— Да, моя дорогая. Важно, чтобы этот шотландец не столкнулся с тобой в течение многих месяцев. Ты должна быть разумной и избегать его. — Филиппа помахала в воздухе рукой. — Я сомневаюсь, что он приедет в Англию.

«Она не знает Бродика».

Анна стала баюкать сына. Даже если заговор Филиппы был гнусным, его результат был очаровательным.

— Появились всадники!

Это выкрикнул капитан охраны, а колокольчики на стенах зазвонили. Филиппа утратила свой самодовольный вид и бросилась к окну.

— Боже милостивый! Это твой муж!

Знамена Макджеймсов гордо реяли, освещенные полуденным солнцем. Всадники направлялись к воротам, вел их сам граф, и было их раз в пять больше, чем тогда, когда они приезжали, чтобы забрать Мэри.

— Оставайся тут, Мэри. Нельзя, чтобы кто-либо увидел тебя или младенца.

Филиппа подхватила юбки и выбежала из комнаты. Анна уставилась на дверь. Никогда раньше ей не доводилось видеть, чтобы хозяйка Уорикшира бегала.

Мэри заломила руки.

— Дай мне малыша.

Айви схватила в руки метлу.

— Убирайся!

— Ты забываешь, где твое место, потаскуха!

Айви ловко перехватила метлу двумя руками и помахала ею.

— О, я знаю свое место! Я знаю, как отколотить тебя этой метлой, если ты не отстанешь от моей дочери и моего внука!

Айви стукнула концом метлы о каменный пол с такой силой, что Мэри вздрогнула и побледнела.

— Глупая девчонка. — Айви покачала головой. — Твой отец никогда не позволил бы тебе вырасти такой слабой. Я намерена поговорить с ним, когда он вернется. Можешь не сомневаться в этом.

Глаза Мэри сделались огромными и круглыми. Айви ткнула пальцем в ее сторону.

— Уходи с моей дороги, девочка. Здесь дело для женщин. У меня нет времени заниматься твоими детскими штучками.

Насколько Анна могла припомнить, Мэри впервые в жизни выглядела смущенной. Щеки ее сделались пунцовыми, а в глазах появились слезы.

Анну била дрожь, однако звон колокольчиков наполнил ее сердце радостью. Мать протерла ей лоб прохладным полотенцем. Сын ткнулся носом ей в грудь, ища сосок. У нее дрожал каждый мускул, когда она держала младенца. Тем не менее она была счастлива. Она была полна радости и, казалось, излучала солнечный свет.

Она подарила Бродику сына.

Не существовало лучшего подарка, которым она могла одарить любимого мужа.

Усталость навалилась на Анну, пока мать смывала с нее последние следы родов.

— Твой муж здесь, он въезжает во двор, — шепотом сказала Айви, однако Мэри в ярости воскликнула:

— Мой муж! Это мой муж! Она выродок!

Айви распрямилась, не имея больше сил совладать с гневом. Анна схватила мать за руку, пытаясь удержать ее. Айви оттолкнула руку дочери.

— С меня довольно! Ты слышишь? Я молча страдала всю свою жизнь, но больше так не будет!

Анна, улыбаясь, сказала матери:

— Смотри, какой красивый, здоровый мальчик.

И, прижав малыша к груди, добавила:

— Как его отец.

— Да, я вижу.

Айви забрала младенца и осторожно обмыла, поливая теплую воду ему на головку. Закончив обмывание, она осторожно обтерла малыша полотенцем и запеленала, оставив открытым лишь лицо.

Уложив дочь на кровать, Айви передала ей ребенка:

— Он захочет грудь, если он такой, как твои братья.

Анна не успела опустить рубашку, как за дверью послышался шум.

— Стойте! Это мои личные спальные комнаты! Вы не имеете права врываться в них… мерзкие шотландцы!

Филиппа продолжала в гневе кричать, в то время как звуки шагов отражались все громче от каменных стен.

— Я сейчас расскажу вам, кто имеет право, мадам! Я имею право видеть свою жену. Отойдите в сторону. А то я ненароком опрокину вас на пол! Я все равно найду, где вы ее прячете!

Голос Бродика звучал очень грозно, но Анне он казался самым сладостным звуком, какой она когда-либо слышала. Она прижала к себе сына, слезы покатились из ее глаз.

— Бродик! Я здесь!

Занавес едва не слетел с палки, когда ее муж появился на пороге. Ярость была написана на его лице, в руке был меч. Он бросился к Анне.

— Клянусь, я готов поколотить тебя за то, что ты подвергла себя такой опасности! — Он приподнял ей подбородок, при этом рука его дрожала. — Ты только взгляни, что ты сделала со мной, девочка! От меня осталась одна оболочка!

Малыш икнул, и Бродик опустил меч. Он потянулся к клочку материи, которая скрывала головку малыша, и пальцем осторожно сдвинул ее, чтобы увидеть крохотное личико.

— Я подарила тебе сына. — Она сказала это сквозь слезы — слезы радости. — Я знаю, что ты этого хотел.