Мэри Уайн - В постели с незнакомцем

— Я подарила тебе сына. — Она сказала это сквозь слезы — слезы радости. — Я знаю, что ты этого хотел.

— Нет! — воскликнула Мэри, топнув ногой.

Бродик повернулся, его килт распахнулся от резкого движения. Меч вновь оказался в его руке.

Лицо у Мэри сделалось красным, глаза широко раскрылись.

— Это должен быть мой ребенок. Мой! Я графиня!

— Ты мне не жена, — с отвращением произнес Бродик.

В углу комнаты возникла Филиппа.

— Однако, милорд, она ваша жена, и вы должны выслушать меня. У вас появился сын. Моя дочь — единственная дочь с приданым. Вы должны признать Мэри в качестве законной жены, иначе вы потеряете то, ради чего женились. Что касается этой незаконнорожденной девицы, вы можете иметь ее в качестве любовницы. Посмотрите, какая она сильная. Она подарит вам всех детей, каких вы только захотите, а Мэри принесет вам земли, которые вы желаете получить.

— Не могу поверить тому, что я слышу.

Каллен оказался за спиной у Филиппы, его лицо являло собой образец крайнего возмущения.

— Я тоже не хотел бы этому верить, но доказательства очевидны. — Бродик опустил меч, однако встал перед Анной, как бы защищая ее. — Можете оставить приданое себе. Женщина, которую я люблю, стоит гораздо больше любой земли.

— Но, Бродик, тебе ведь нужна земля.

Анна потянулась к его руке, не желая, чтобы он потерял то, чего так хотел.

— Я не хочу видеть ее на своей земле.

Он указал на Мэри, которая тряхнула головой и посмотрела на него исподлобья.

— Я сама не хочу ехать в вашу дикую Шотландию. Почему, как вы думаете, моя мать послала вместо меня эту незаконнорожденную девчонку?

Друс протянул руку и схватил ее сзади за волосы. Мэри взвизгнула, однако Друс не ослабил хватку.

— И свет еще называет нас, шотландцев, нецивилизованными.

Он без колебаний вытолкал Мэри из комнаты. Анна услышала, как туфли ее единокровной сестры заскользили по каменному полу. Друс выглянул за дверь и, указывая на Мэри, приказал:

— Не спускайте с нее глаз и заткните ей кляпом рот, если она снова разговорится. С нас хватит ее болтовни.

Со стороны вассалов, находящихся в другой комнате, послышались одобрительные смешки. Друс повернулся к Бродику:

— У меня от нее заболела голова.

— Мэри — ваша законная жена. — Филиппа потрясла в воздухе кулаком. — Моя дочь, а не выродок!

Филиппа посмотрела на малыша, в ее глазах зажглись хищные огоньки. Она рванулась было к кровати, но остановилась, когда Бродик поднял меч.

— Не тронь мою семью, женщина. Не сделай этой ошибки, ибо я не прощаю человеку, когда дело касается моей собственности.

Его слова прозвучали словно сталь, которую он держал в руке.

— Клянусь, что я рубану тебя, невзирая на то что ты благородных кровей.

— Это совпадает с тем, как думаю и я. — На сей раз Каллен не шутил. Его голос прозвучал столь же сурово, как и голос брата. — Ты обманула всех Макджеймсов, и мы не можем воспринимать это снисходительно.

— Оставим ее мужу. Это его обязанность разобраться в этой интриге.

Бродик не опускал меч, наблюдая, как Друс крепко держит Филиппу. Она злобно рычала, но Друс встряхнул ее, словно тряпичную куклу.

— Довольно, мадам, — произнес он, нависнув над ней, словно башня.

— Брак не состоится… Ты ничего не получишь, если в это дело вмешается мой муж.

Бродик усмехнулся.

— Я уже отправил послание твоему мужу, женщина. Ему нужно вернуться домой и снова взять хозяйство под свой контроль. — Он приблизился к ней, его меч все еще оставался незачехленным. — Но ты должна ясно понять одну вещь. У меня не будет другой жены, кроме матери моего сына.

Филиппа завизжала. Когда Друс выводил ее из комнаты, она продолжала визжать и выкрикивать проклятия.

После этого Бродик повернулся, устремив на Анну пристальный взгляд. Не отводя взора, он сунул меч в ножны.

— Каллен, я хочу, чтобы эта комната находилась под строжайшей охраной.

— Будет исполнено.

— А также держи под наблюдением эту парочку до того момента, как приедет граф Уорикширский и возьмет дело в свои руки.

Бродик на мгновение нахмурился, но затем его взгляд упал на младенца. Лицо его просветлело.

— Все выйдите, я должен пару минут побыть со своей женой.

Все вышли из солара, что касается Анны, то она обратила внимание на слово «жена». Бродик выглядел грозным и безжалостным, каким был тогда, когда она впервые его увидела. В его глазах светилась непреклонная решимость.

— Боже милостивый, женщина. Ты заслуживаешь порки за то, что натворила.

Кровать затряслась, когда он решительно преодолел разделявшее их расстояние. Его тело было крупное и желанное. И она почувствовала себя уютно. Она уловила исходящий от него легкий запах и тихонько вздохнула. Разлука в течение нескольких месяцев казалась ей вечностью. Она протянула к нему руку и дотронулась до его груди, заставив вздрогнуть.

— Клянусь, я не буду миндальничать с тобой. Марри намерен охранять тебя очень строго. Более того, я привлеку для твоей охраны еще нескольких людей.

Он замолчал и вдруг спросил:

— Как тебя зовут?

— Анна.

Он хмыкнул и взял ее за подбородок.

— Почему ты уехала из Стерлинга? Почему ты так поступила со мной?

Он был гордым человеком. Щеки ее порозовели, она сжалась в комок, услышав, как подействовало на него ее бегство. Покинув Стерлинг, она оставила его.

— Потому, что я люблю тебя. Я не могла украсть у тебя твое приданое. Это был единственный способ. — Она крепко прижала малыша к груди. — И единственный способ уберечь сына от участи бастарда, сделать его законнорожденным. — Она всхлипнула. — Чтобы его не считали выродком, как его мать.

Она попыталась опустить глаза, но Бродик крепко сжал ей руку.

— Я даже не знаю, что мне с тобой делать, женщина.

Маленькая кровать заскрипела и содрогнулась, когда он потянулся к ее щеке и потрепал за волосы.

— Я люблю тебя независимо от твоего происхождения.

— Но ведь твое приданое…

— Останется моим. — Он положил руку ей на голову. — Ты дочь графа Уорикширского, и именно его жена представила тебя мне и моим людям. Ты ни в чем не виновата и родила мне сына. Это самое лучшее определение для жены.

Граф говорил уверенно и властно. Однако черты его лица не могли скрыть нежности, которая переполняла его, а его ладонь продолжала тихонько гладить ей голову.

— Оставь вопросы законности мне, девочка. Я не слепой и понимаю, почему ты убежала. Я лишь хочу узнать, почему ты не прибежала ко мне?

Желание блеснуло в его глазах, острое и неодолимое, и слезы покатились по ее щекам.