Любовь, граничащая с безумием. Книга 1 (СИ) - Ильина Оксана Александровна "oksana.il"

Мишель ухватил девушку за талию, подмяв под себя. И, нависнув над ней, с победной улыбкой произнес:

– Теперь ты не убежишь…

– Что ты задумал? – насторожилась Кэтрин.

– Хочу, наконец, сделать тебя своей женой в полном смысле этого слова. – В его глазах заплясало пламя, и, не успела она возразить, как тот прильнул к ней, увлекая страстным поцелуем. Девушка чуть не задохнулась, обескураженная неистовым порывом мужа. Его губы терзали ее рот, а язык проник внутрь, требуя ответа. И Кэтрин поддалась. Млея от удовольствия, она обвила шею Мишеля дрожащими руками. Он тяжело дышал, и девушка, испугавшись того, что сделала ему больно, спросила:

– Тебе больно?

– Очень, – ответил он, прикусив ее нижнюю губу. – Настолько, что хочется тебя съесть.

– Глупый, я же волнуюсь, – обиженно насупилась она.

– А я и не шучу, – его губы скользнули к ее уху. – Я хочу тебя так сильно, что у меня внутри все горит.

Язык мужчины проник в ее ухо, и Кэтрин вскрикнула, задрожав. А дыхание мужчины обжигало кожу, покрывая тело огромными мурашками. Кэтрин казалось, что она превращается в липкую патоку под напором его сильных рук. Он не стал заморачиваться с расстегиванием платья, а, схватив за края, разорвал его пополам. Девушка вскрикнула – треснувшая ткань больно полоснула по животу.

– Прости, – прошептал он, целуя покрасневшую кожу. Кэтрин взвизгнула от прикосновения его губ тело пронзали искры. Она закричала, изогнувшись, когда его язык, очертив пупок, заскользил к груди А потом, втянув сосок, мужчина прикусил затвердевшую бусинку зубами. Не в состоянии терпеть сладкую пытку, девушка вцепилась пальцами в его плечи и дернулась, пытаясь вырваться, но муж не позволил, прижав бедром к постели.

– Тише, тише, девочка, – прошептал он, снова припав к ее губам, а горячей ладонью накрыв грудь. Затем Мишель большим пальцем обвел сосок девушки. Кэтрин задыхалась, ибо даже поспевать за его требовательным языком было пыткой. Ее тело будто пылало, требуя немедленно погасить уничтожающий пожар. Она извивалась под ним, то плотнее прижимаясь к обнаженному телу, то пытаясь вырваться в поисках спасения.

Он оставил в покое грудь, и рука скользнула между ног, нащупывая самый главный сгусток нетерпения. После коснулся заветного бугорка, и девушка, всхлипнув, застонала. Казалось, с ее тела заживо содрали кожу, оголив все чувствительные точки. Она не знала, что последует дальше, но страстно желала этого. Ей до боли хотелось прекратить эти нестерпимые мучения.

– Какая же ты горячая! – простонал граф, запустив в ее лоно два пальца. – Я сойду с ума, если не попробую тебя на вкус…

Его голова медленно опустилась вниз и застыла между ее ног. Кэтрин забыла, как дышать, мертвой хваткой вцепившись ему в волосы. А его губы коснулись самой напряженной точки, нежно очертив ее языком. И девушка закричала, содрогаясь от неизвестного ранее удовольствия. Это было страшнейшей пыткой, которую хотелось немедленно прекратить и в то же время никогда не останавливать. Промедление было сродни смерти. Спазмы блаженства рассыпались внизу живота, медленно расползаясь по всему телу. И, когда напряжение достигло своего пика, Мишель отстранился, стащив с себя кальсоны. Вновь нависнув над ней, охрипшим голосом прошептал:

– Прости, я не могу больше ждать…

Кэтрин напряглась в предвкушении чего-то бОльшего. А мужчина, застонав, прижался пахом между ее ног. Девушка видела, что муж с трудом сдерживается. Его лицо было напряжено, вены на висках вздулись, а лоб покрылся потом. Не желая мучить любимого, Кэтрин инстинктивно обхватила его бедра ногами, и бОльшего приглашения ему не требовалось. Твердая плоть прижалась к лону, осторожно проникая вглубь. Она напряглась, привыкая к новым ощущениям, но тут же закричала, ослепленная вспышкой боли.

– Прости, но иначе никак… – Мишель расцеловал ее мокрое от слез лицо и задвигался быстрее.

Сначала Кэтрин показалось, что он ее разрывает. Она даже попыталась вырваться. Но боль постепенно отступила, оставляя место новым ощущениям, которые нарастали с толчками внутри. Вскоре Мишель застонал и, словно потеряв контроль, вцепился пальцами в ее бедра, вдавливая их в себя. И Кэтрин задрожала вместе с ним, цепляясь влажными руками за его спину. Ее тело словно разрывало на куски, с каждым движением мужа удовольствие приближалось к вершине… И в следующий миг она взорвалась, содрогаясь от пламени, окутывающего тело. Кэтрин будто умерла и возродилась заново, но уже совершенно другим человеком. Она и помыслить не могла, что бывает настолько хорошо…

– Почему ты передумал? – спросила девушка, когда их дыхания выровнялись. Ее голова устроилась удобно на груди Мишеля, и Кэтрин неосознанно вслушивалась в его сердцебиение.

– Ты о чем? – не сразу отозвался он.

– О том, что произошло сейчас и чего избегал прежде…

– Хочу, чтобы ты принадлежала мне полностью! – граф прижал ее к себе.

– А раньше не хотел?

– Раньше я старался об этом не думать.

Кэтрин куталась в шерстяное покрывало, грея руки о горячую чашку с чаем. Середина зимы выдалась очень морозной. Камины полыхали сутками напролет, но все равно не справлялись с диким холодом. Графиня согревалась только ночью в объятиях любимого мужа, а днем изводилась от тоски по нему.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросила Мэри, отвлекая ее от раздумий.

– А должна? – нахмурилась Кэтрин.

– Я думала, мы подруги, – обиженно упрекнула служанка. – И ты доверяешь мне.

– Конечно, доверяю, – ответила Кэт, улыбнувшись. – Что за глупости!

– Я все ждала, когда ты, наконец, расскажешь сама, но, видимо, этого не случится, – не унималась, насупившись, подруга.

– Мэри, ну не мучай ты меня, – застонала устало Кэтрин. – У меня от холода уже голова не работает. Скажи уже, в чем дело?

– Ты долго еще собираешься скрывать? – спросила та прямо в лоб.

– Что? – замерла графиня, сжав чашку.

– Свое положение, – хмыкнула Мэри. – Неужели ты думаешь, что я не заметила? Я давно поняла. Только надеялась, что ты сама все скажешь.

– Я… – Кэтрин побледнела, дрожащей рукой поставив чашку на стол. – Я хотела сказать, но не знала, как…

– Зачем ты вообще скрываешь? Это такое счастье! – наконец оттаяла служанка.

– Счастье, только граф не любит детей, – печально произнесла Кэтрин.

– Ты и ему ничего не сказала? – удивилась Мэри, осудительно покачав головой.

– Нет, Мэри, не сказала, – призналась в отчаянии графиня. – Пыталась много раз, но не смогла.

– Ты должна ему сказать.

– Знаю, но мне страшно, – развела руками Кэт.

– Глупости! Он полюбил тебя и обязательно полюбит вашего ребенка, – настаивала подруга. – Ты и его когда-то боялась, но посмотри, теперь вы счастливы.

– Я расскажу, скоро все расскажу, – пообещала Кэтрин. – Только не торопите меня, я и так постоянно думаю об этом.

– Кэтрин, скоро он сам все поймет и не обрадуется тому, что ты скрывала.

– Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать.

О беременности Кэт узнала в конце осени. И сразу же впала в хандру. Несколько дней она провела в кровати, не вставая. Все решили, что девушка простудилась. Мишель очень волновался за ее здоровье, и она хотела бы раскрыть ему причину своего недуга, но не могла. Воспоминания о том, с каким пылом он заявлял, что не хочет детей, не давали ей покоя. Она чувствовала себя предательницей и в то же время беззаветно любила своего еще не родившегося ребенка. И понимала, что никогда не сможет от него отказаться. Даже если муж поставит ее перед выбором, она выберет малыша. Поэтому и не открывала Мишелю свою тайну, желая как можно дальше оттянуть этот пугающий момент. Она лишь хотела насладиться его любовью, прежде чем он ее отвергнет. Но Мэри была права: скрывать это глупо и уже даже бессмысленно. Скоро ее положение станет заметным. И, собравшись с духом, графиня решила признаться супругу.

Она легла в кровать, не раздеваясь, потому что знала: если не будет преграды, муж сразу же увлечет ее в омут страсти, и Кэтрин забудет обо всем, что хотела сказать.