Дженна Питерсен - О чем мечтает герцог

— Если бы она на самом деле хотела использовать меня или причинить мне вред, если бы её желание отомстить было таким непоколебимым, — он говорил сейчас больше для себя, нежели для других, — тогда она бы промолчала. Она могла бы выйти за меня замуж и предъявить права на всё то, что дали бы ей мои деньги и влияние. Как моя жена, она получила бы свободный доступ ко всем поместьям отца. И там она, несомненно, нашла бы достаточно улик против него, так как я уверен, осталось ещё много нераскрытых тайн.

Наоми издала тихий вздох сожаления, но Саймон не обернулся.

— И когда бы настал подходящий момент, она бы набросилась на нас как кобра. С более выгодной позиции герцогини, она могла бы уничтожить всех нас с помощью всей той информации, которой бы завладела. Тогда бы она могла защитить себя и не подвергаться опасности быть уничтоженной вместе с нами. — Он закрыл глаза. — Но она не сделала этого.

Его мать поднялась, пересекла комнату и подошла к нему. Саймон повернул к ней голову и увидел, что её щеки пылают, а глаза горят от гнева и потрясения.

— И за это ты хочешь причислить её к святым? — спросила она. — Не будь глупцом! В этой девушке нет ничего хорошего, и к лучшему, что ты избавился от неё. Я жила с королем лжецов почти сорок лет своей жизни. Поверь мне, я прекрасно узнаю таких людей, когда вижу кого-то из них.

Саймон внимательно посмотрел на герцогиню. В некотором роде, её язвительные слова были правдой. И тем не менее они не находили в нём отклика. Когда он думал о Лилиан, он вспоминал не о её обмане, а об её поддержке. Он вспоминал момент, как она говорила, что любит его слишком сильно, чтобы стать для него тяжким бременем против его воли.

Он подумал и о том, как сильно он любит её в свою очередь.

— Извините меня, — тихо сказал он, прежде чем развернуться и выйти из комнаты.

Он услышал голос герцогини, доносящийся до него, когда переступил за порог.

— Не будь идиотом!

Саймон вошёл в другую гостиную, но прежде чем смог закрыть дверь и подумать обо всём, что он сказал в защиту Лилиан, Наоми догнала его.

— Подожди, Саймон, — попросила его сестра. — Остановись, пожалуйста.

Он с неохотой повернулся к ней.

— Чего ты хочешь? Ты тоже пришла убеждать меня прекратить думать о Лилиан?

— Я не настолько глупа, чтобы делать это, — честно ответила Наоми, печально покачав головой. — Я понимаю, что положение намного сложней, чем воспринимает его мама. Её ожесточили годы лжи и пренебрежения и, возможно, много других вещей, которых мы никогда не узнаем и не поймём.

Саймон отвернулся.

— Я просто хотел знать, была ли она в своих язвительных замечаниях искренна.

Сестра встала перед ним, так что он был вынужден посмотреть на неё, когда она взяла его руки в свои.

— Что тебе подсказывает сердце, Саймон? В конце концов, только это и имеет значение.

Некоторое время он обдумывал её вопрос. Он пытался заставить замолчать своё сердце с тех пор, как Лилиан призналась, зачем приехала к нему. Саймон не хотел слушать сердце, потому что это приносило слишком много страданий.

Теперь же оно громко стучало в груди. И каждый удар дышал неоспоримой истиной и острым желанием, которое он не мог больше в себе подавлять. И в некоторой степени, он больше не хотел бороться со своими чувствами.

— Моё сердце говорит мне, что я упустил единственный шанс быть счастливым, — тихо проговорил Саймон. — Может быть, намерения Лилиан и не были благородными, когда она приехала сюда, но это не меняет того, что она сделала после приезда. Она волновала меня, я был восхищён ею. И она взглянула на все ужасы моего прошлого, которые мы раскрыли за эти несколько недель, и не убежала от них.

— У неё были причины так поступить, учитывая, что наш отец сделал с её матерью, — сказала Наоми с легкой дрожью в голосе, что было красноречивей всяких слов. — Я не могу сказать, что в её положении не поступила бы также.

Брат согласно кивнул. За последние несколько дней он и об этом успел подумать.

— Я пытался забыть о своей любви к ней. Я пытался остановиться. Но я не могу.

Наоми слегка улыбнулась.

— Тогда прислушайся к себе. Послушай своё сердце, Саймон. Я уже давно поняла, что моё очень редко подводит меня в жизни.

Он с улыбкой посмотрел на сестру.

— Думаю, что лучше сделать что-то и пожалеть об этом, нежели жалеть о том, что не сделал.

Её улыбка угасла.

— Да, я узнала это на собственном опыте.

Теперь была очередь Саймона взять её за руки.

— Наоми, то, что случилось с нашим братом… в это нет твоей вины. Я знаю, что ты винишь себя, но тогда ты была просто ребёнком.

У неё из глаз покатились слёзы, и в этот момент он понял, как сильно она винила себя за то, что произошло. Как сильно она нуждалась в том, чтобы кто-нибудь её простил.

— Я пыталась помочь ему, — прошептала она, её голос оборвался и это разбил его сердце. — Но он был таким тяжёлым.

Саймон смахнул слёзы, коснувшись её лица.

— Ты когда-нибудь навещала его?

Сестра покачала головой.

— Сначала мама запрещала мне делать это. Думаю, родители просто надеялись на то, что я была слишком маленькой, и поэтому легко смогу забыть случившееся. Конечно, я не забыла, но позже я слишком сильно боялась встретиться с ним.

— Ты должна пойти. Он счастлив, Наоми, по-своему. Увидев его, ты сможешь обрести душевный покой. И ещё я думаю, он будет рад заполучить нового друга.

Она вытерла слёзы и погрузилась в размышления на долгое время. Наконец, она согласилась.

— Я заключаю с тобой сделку. Я поеду навестить его, как ты того просишь, но только если ты поедешь к Лилиан.

Саймон торжественно пожал руку сестре.

— Договорились. Я отправляюсь в Лондон сразу же, как только мы вдвоём навестим нашего брата.

— Ты пойдешь со мной? — спросила она, распахнув глаза от удивления.

— Конечно, — ответил он. — Кем бы я ни был рождён, теперь это моя жизнь. И я бы не был хорошим братом и герцогом, если бы позволил тебе пройти через это в одиночку.

Но когда сестра обняла его, Саймон думал о Лилиан. И о том, как через несколько дней он снова будет вместе с ней. Это и будет для него настоящим испытанием.

Лилиан аккуратно сложила очередное платье и положила его в сумку. Она услышала, как позади неё всхлипывала Габби, но она не могла посмотреть на свою подругу, потому что боялась, что тоже расплачется.

— Это несправедливо. Как папа может тебя выгнать?

Лилиан вздохнула. Прошла неделя с тех пор, как они покинули поместье Саймона и три дня с их приезда в Лондон. В это время отец Габби, граф Уотсенвейл, уже знал, что репутация Лилиан погублена, и что она не собирается выходить замуж.