Элизабет Вернер - Эгоист (дореволюционная орфография)

Джесси обыкновенно всегда была готова по мѣрѣ своихъ силъ оказывать помощь нуждающимся, и каждая соотечествен­ница ея матери могла заранѣе расчитывать на ея симпатію, но обращеніе къ ней съ подобной просьбой со стороны Густава Зандова вызвало въ ней недовѣріе. По ея мнѣнію, онъ вовсе не былъ человѣкомъ, способнымъ безъ своекорыстныхъ видовъ принимать участіе въ ближнемъ. Безъ сомнѣнія у этого эгоиста были еще другіе мотивы для его дѣйствій въ этомъ случаѣ, ;а потому она очень сдержанно отвѣтила ему:

— Меня это очень поражаетъ. Я должна принять въ свой домъ совершенно постороннюю особу, которая къ тому же, какъ вы сами говорите, не имѣетъ никакихъ рекомендацій?

— Я беру на себя полную отвѣтственность за нее... ка­кой бы вы ни потребовали, — оживленно заговорилъ Густавъ.

— Ахъ, вотъ какъ? — воскликнула Джесси. У нея мелькнула смутная надежда: столь страшное для нея предложеніе можно было бы оттянуть на неопредѣленное время; внезапно явился выходъ, котораго она никакъ не предполагала. По­этому она промолвила: — а, кажется, вы очень хорошо знаете свою протеже и сильно интересуетесь ею?

— Совершенно вѣрно! По отношенію къ сиротѣ это — долгъ христіанина.

— А я зовсе и не знала, что вы думаете столь по-христіански, мистеръ Зандовъ! — съ ироніей замѣтила Джесси.

— Значитъ, вы ошибались во мнѣ и тутъ, миссъ Клиффордъ, какъ и во многихъ иныхъ отношеніяхъ, — торжественно заявилъ Густавъ. — Тамъ, гдѣ дѣло идетъ о гуманности, я мыслю и поступаю въ высшей степени по-христіански.

При словѣ „гуманность“ губы Джесси насмѣшливо дрогнули, но все же это дѣло заинтересовало ее, а потому она спросила:

— Такъ вы, значитъ, желаете, чтобы я пригласила въ нашъ домъ...

— Миссъ Фриду Пальмъ; такъ зовутъ эту дѣвушку.

— Хорошо, я поговорю съ дядей, и если онъ будетъ согласенъ...

— Нѣтъ, нѣтъ! Именно этого-то я и хотѣлъ бы избѣжать, — перебилъ ее Густавъ. — Я не желаю, чтобы братъ узналъ что либо о моемъ участіи въ этомъ дѣлѣ. Нельзя ли выдать миссъ Фриду Пальмъ за вашу протеже, которую вамъ рекомен­довала какая нибудь нью-іоркская знакомая и которой именно вы оказываете пріютъ? По вашему лицу я вижѵ, что подобное предложеніе довольно странно, но предаюсь въ этомъ случаѣ на ваше благоволеніе или немилость.

По лицу Джесси было видно, какъ сильно она была пора­жена. Она смѣрила Густава долгимъ, испытующимъ взглядомъ и промолвила:

— Дѣйствительно, это — крайне исключительное предложеніе! Вы открыто требуете, чтобы я предъ своимъ опекуномъ разыграла настоящую комедію. Ради какой цѣли?

— Во всякомъ случаѣ не ради худой, хотя до поры до времени она должна оставаться моей тайной!

— Вашу тайну нетрудно разгадать, по крайней мѣрѣ мнѣ, —  сказала Джесси насмѣшливо, но вмѣстѣ съ тѣмъ съ чувствомъ безконечнаго облегченiя вслѣдствіе такого оборота дѣла. — Сознайтесь откровенно, вашъ интересъ къ этой барышнѣ глубже и серьезнѣе, чѣмъ вы хотите это показать, и со вступленіемъ ея въ нашъ домъ вы связываете совершенно опредѣленныя цѣли.

Густавъ видимо съ полнымъ отчаяніемъ поникъ головой и со вздохомъ произнесъ: — Сознаюсь въ этомъ!

— И вы конечно имѣете основанія опасаться, что вашъ братъ враждебно отнесется къ этому интересу?

— И въ этомъ сознаюсь!

— По всей вѣроятности миссъ Пальмъ должна инкогнито войти въ нашъ домъ, чтобы своими личными свойствами пріобрѣсти симпатію дяди, пока вы не рискуете открыть ему всю правду?

— Миссъ Клиффордъ, вы удивительно прозорливы! — тономъ глубочайшаго восхищенія произнесъ Густавъ. — Невозможно хотя что либо скрыть отъ васъ! Но такъ какъ вы настолько удачно разгадали меня, то смѣю ли я надѣяться на вашу помощь?

Джесси приняла полный достоинства видъ.

— Я никогда не снисходила до какой либо лжи и ни те­перь, ни когда либо вообще не пошла бы на нее, если бы не...

Тутъ она замолкла, и по ея лицу скользнула легкая краска.

— Если бы не было извѣстныхъ плановъ моего брата, — докончилъ за нее Густавъ. — Вы съ нимъ не согласны; это я замѣтилъ уже въ первый день своего прибытія сюда. Но именно поэтому вамъ нечего опасаться за то, что я нахожусь въ сомнѣніи относительно основаній вашей помощи въ этомъ моемъ дѣлѣ. Правда, эти основанія не особенно лестны для меня, но въ данномъ случаѣ чрезвычайно выгодны.

— „Выгодны“! — презрительно подчеркнула Джесси. — Совер­шенно вѣрно! И именно это только важно для васъ. Вы опасаетесь разрыва съ братомъ, если безъ его согласія остано­вите на комъ либо свой выборъ, а въ данномъ случаѣ, на­сколько я знаю его, это какъ разъ и случится, такъ какъ ваша избранница — бѣдная, не имѣющая никакого состоянія си­рота. Конечно для васъ выгоднѣе попытаться добиться своей цѣли окольными путями. Конечно было бы мужественнѣе открыто выступить предъ братомъ и, не взирая ни на какую опасность, признаться ему въ своей любви. Но въ подобныхъ вопросахъ мы думаемъ совершенно различно. Извѣстите миссъ Пальмъ, что я жду ее; она можетъ выѣхать изъ Нью-Іорка тотчасъ же по полученіи вашего письма.

— Да это вовсе и не нужно, — спокойно заявилъ Густавъ. — Я уже написалъ ей, она уже ѣдетъ и прибудетъ сюда сегодня послѣ полудня съ курьерскимъ поѣздомъ.

Для Джесси это было уже черезчуръ. Она съ ногъ до го­ловы оглядѣла смѣльчака и воскликнула:

— Такъ, значитъ, это было уже заранѣе рѣшено? Однако вы слишкомъ самоувѣренны, мистеръ Зандовъ!

— Я расчитывалъ на ваше доброе сердце, — возразилъ онъ съ низкимъ поклономъ.

— Нѣтъ, скорѣе вы расчитывали на тотъ планъ своего брата, который дѣлаетъ меня почти вопреки моей волѣ вашей сообщницей. Ну, хорошо, пусть такъ и будетъ! Я сдѣлаю все возможное, чтобы сохранить для васъ всѣ выгоды вашего согласія съ братомъ. Какъ только ваша невѣста пріѣдетъ, про­ведите ее ко мнѣ; до поры до времени она здѣсь въ домѣ бу­детъ подъ моей защитой! — и, холодно и размѣренно кивнувъ въ его сторону головой, Джесси поднялась и вышла изъ комнаты.

Густавъ поглядѣлъ ей вслѣдъ со своеобразнымъ движеніемъ губъ.

— Въ каждой частицѣ ея существа презрѣніе! Правда, во всей этой исторіи я играю довольно жалкую роль, но это ни­чего, главное — чтобы Фрида укрѣпилась въ этомъ домѣ!

Вступивъ въ свою комнату, Джесси въ сильномъ волненія начала ходить по ней взадъ и впередъ. Въ сущности она была очень рада: страшный для нея соискатель ея руки обезвре­дилъ себя такимъ способомъ, что самъ предложилъ ей свою помощь для того, чтобы помѣшать и лично ему ненавистному брачному плану; однако это не уменьшило ея возмущенія эгоизмомъ и алчностью этого человѣка, проявившимися опять во всей своей низости. Значитъ, онъ любитъ, и повидимому иск­ренне! Какъ разъ въ то время, когда онъ былъ на пути къ богатой, нелюбимой невѣстѣ, заботливо приготовленной ему братомъ, молодой покинутой и безпомощной дѣвушкѣ удалось вызвать въ немъ дѣйствительную сердечную склонность. Но что же тогда мѣшаетъ ему открыто ввести свою избранницу въ этотъ домъ и, если дѣйствительно его братъ Францъ про­явитъ упорное и безпощадное несогласіе на этотъ его бракъ, снова вернуться въ Германію? Вѣдь онъ бросилъ тамь независимое положеніе и тотчасъ же можетъ вернуть его себѣ, и оно позволить ему вступить въ бракъ безъ чьего либо согласія! Но вѣдь правда: въ этомъ случаѣ онъ рискуетъ состоянiемъ, наслѣдствомъ, а его во что бы то ни стало слѣдуетъ обезпечить за собою! Ради этого-то его невѣста должна удо­вольствоваться ролью незнакомки, ради этого изобрѣтаются уловки и инсценируется настоящая интрига, чтобы только вынудить согласіе богатаго братца! А если, несмотря на все это, Францъ Зандовъ скажетъ свое суровое „нѣтъ“ (Джесси знала, что ея опекунъ, цѣнившій людей только по ихъ состоянію, никогда не встрѣтитъ благосклонно бѣдной свояченицы), то смѣлый защитникъ идеализма безъ сомнѣнія отдастъ предпочтенiе наслѣдству и броситъ свою невѣсту такъ же, какъ разстался со своей литературной профессіей.