Ханна Хауэлл - Волшебство любви

– Нам лучше вернуться в Данмор. – Лэрд улыбнулся своим кузенам. Трое других воинов Лукаса уже шагали к замку.

Эндрю нахмурился и проворчал:

– Жаль, что трусу удалось выжить. Зато теперь-то мы точно знаем то, в чем не были раньше уверены.

– Что именно? – спросил Лукас, когда все трое направились к Данмору.

– Эдина – именно та, за кого себя выдает. Она не участвует в подлых планах Саймона. Она нашла Малкома, спасла от смерти в лесу и считает своей обязанностью оставаться с ним рядом, пока опасность не минует.

– Да, судя по тому немногому, что я услышал, Саймон не знал, кто такая Эдина, и не понимал, что она здесь делает.

Хотя доказательство невиновности Эдины и обрадовало Лукаса, он все же был немного озадачен.

– Должен признать, что разделяю недоумение Саймона, – пробормотал лэрд. – Эдина вбила себе в голову, что ее долг – оставаться рядом с Малкомом, пока она не уверится, что ему ничего не грозит. Но откуда взялись такие мысли? Почему бы просто не удовлетвориться тем, что он в кругу родных? Она должна уже понять, что мы не причиним ребенку зла. И все же не хочет уезжать… Похоже, за этим что-то кроется, – но что именно? Я чувствую, что у нее есть какие-то свои причины действовать именно так.

Эндрю криво улыбнулся и пожал плечами.

– Я знаю только одно: есть какая-то причина, которую нам не дано разгадать. Может, это связано с чем-то, что случилось в прошлом. Возможно, дело не только в безопасности Малкома, но в заботе и любви к нему.

Все трое уже подошли к воротам Данмора, когда Йен вдруг проговорил:

– Думаю, я понимаю, что хочет сказать Эндрю. Единственный способ узнать, что у нее в голове, – спросить. Как считаете?

– Да, верно, – согласился Лукас. Заметив Эдину, ожидавшую во дворе, он направился к ней. – Как Малком? – Лэрд оглядел девушку, опасаясь, что она, возможно, ранена, но, к счастью, она была невредима.

– Ну… он немного расстроился, когда его подняли за шиворот и бесцеремонно потащили к замку, но теперь все в порядке. – Эдина облегченно вздохнула, увидев, что Лукас не пострадал, если не считать синяков и царапин. – Саймон мертв?

– Нет. Сбежал.

– Значит, ничего еще не кончено?..

– Пока что нет. Он ведь был на коне, когда ухитрился вырваться из боя. У нас не было шансов поймать его.

– Этот человек пытался расправиться с ребенком, но я, кажется, поняла, что толкает его на такую жестокость, – Эдина. – Он полон гнева. От него так и разит бешенством.

– К сожалению, он решил сорвать свою злобу на моей семье.

Девушка со вздохом кивнула.

– Когда прошло две недели и ничего не случилось, я понадеялась, что он оставит Малкома в покое, удовлетворившись убийством твоей сестры и зятя. Но теперь ясно: он никогда не прекратит попыток убить малыша. Какое счастье, что он бросил Малкома в лесу невредимым… Видимо, решил, что малыша не найдут.

– Будем бдительны, – кивнул Лукас. – А теперь я должен смыть с себя грязь и дать Гару очень большую кость.

Эдина улыбнулась и последовала за лэрдом к замку.

– Не знаю, кто атаковал первый, но пес помог мне сбежать. Ты ведь воспользовался нападением Гара, чтобы броситься в бой, не так ли?

– Да. Он отвлек на себя внимание и спас тебя и Малкома.

У подножия лестницы Лукас остановился и снова оглядел девушку.

– Уверена, что цела и невредима?

– Совершенно уверена.

– И больше никаких прогулок вне этих стен, если только не будешь брать с собой вооруженных людей.

– Я не выйду за ворота, пока этот человек не будет мертв.

– Вот и хорошо. А теперь иди, и пусть Мэри обработает твои царапины.

Эдина кивнула и оглядела себя, немного удивленная откуда-то взявшимися царапинами. Потом, правда, припомнила, что не обращала внимания на камни и колючие кусты ежевики, когда бежала к Данмору.

Поднимаясь по лестнице, Эдина оглянулась и увидела, как Лукас исчез в дверях большого зала. Когда он подошел к ней во дворе, она от смущения едва могла говорить. Доказательства его невиновности были получены, и она боялась, что, не удержавшись, скажет что-то в этом роде. Выдаст себя. Ведь тогда сразу стало бы ясно, что она подозревала Лукаса в намерении убить дитя. Конечно, подозрения были слабыми и шаткими, и он знал, что она не совсем ему доверяла, – но все же не стоило говорить о таких вещах.

Войдя в спальню, Эдина увидела Мэри, укладывавшую Малкома в колыбельку, и спросила:

– Он невредим?

– Да, мистрис. Вы с лэрдом спасли его от Саймона, верно?

– Полагаю, что так. Я просто немного волновалась, боялась, что наставила синяков бедняжке, потому что грубо тащила его к замку, чтобы поскорее добраться до ворот.

Девушка подошла к колыбели и взглянула на спящего ребенка, радуясь, что не видит очевидных признаков бесцеремонного обращения.

– Лучше несколько синячков, чем перерезанное горло, – заметила служанка.

Эдина вздрогнула при этих словах и подошла к тазику с водой, чтобы смыть грязь с рук и лица. Она была счастлива, что Лукас оказался хорошим человеком – как все и утверждали. Выходит, ее сердце не ошибалось на его счет. Однако оставался человек, замысливший убить невинное дитя просто потому, что сошел с ума от ревности и гнева.

Подобное было за гранью ее понимания. Но если она не понимала природы зла, то как могла с ним бороться?

Тихое проклятие сорвалось с губ Эдины, когда она, выскользнув из замка, стала обходить двор. Прошла неделя после схватки с Саймоном, и за это время ее жизнь совершенно изменилась. Потому что Лукас изменился…

Лэрд и раньше флиртовал с ней, старался сорвать поцелуй, но сейчас упорно и настойчиво ее преследовал – повсюду оказывался перед ней, где бы она ни появлялась. Он улыбался ей и льстил, но ее пугало то, что она наслаждалась всем этим. Следовало уйти подальше от него, чтобы иметь возможность хорошенько подумать.

Закутавшись в плащ – в конце августа было уже довольно холодно, – Эдина старалась привести в порядок свои мысли и разобраться в своих чувствах. В одном она могла быть уверена: больше ее никто не подозревал. Наконец-то люди Данмора поняли, что она ни в чем не виновата. Поскольку же Эдина, в свою очередь, подозревала Лукаса, она не обижалась на то, что ее тоже подозревали. Но что поделать? На карте ведь стояла жизнь ребенка, и следовало быть крайне осторожной.

Однако теперь, зная о невиновности Лукаса, ей было все труднее сдерживать чувства, которые она к нему питала. Прежде ее заставляла колебаться мысль о том, что лэрд замышлял причинить зло Малкому. Теперь же каждый раз, когда он улыбался ей, она слабела от прилива страсти и была готова растаять в его объятиях. И Эдина больше не могла игнорировать простую истину: она любила его. К сожалению, не было никаких доказательств того, что Лукас отвечал на ее чувства. К тому же он был слишком хорош для нее. Такие мужчины, как он, не брали в жены бедных безземельных сироток.