Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение

— Да, меня никто не учил, — наконец ответила Эстер, — мне всегда нравилось рисовать эскизы, но в последнее время совершенно некогда.

— Ах, как жаль! — покачал головой Джон и с неохотой вернул Эстер ее рисунок.

— Вы принесли цепочку? — спросил он ее.

— Нет. Джека нет дома, а его жена не знает, где может находиться его цепочка. Мне приказали завтра принести ее вам в мастерскую мистера Харвуда.

Эстер заметила, что Джон вновь улыбнулся, будто тоже очень обрадовался, что снова встретится с ней.

— А вы знаете, где находится мастерская? — спросил он. — Нет? Это совсем недалеко, и идти туда очень просто.

И Джон подробно описал Эстер, как найти мастерскую. Она находилась неподалеку от собора Святого Гилберта, в Криплгейт. Традиционный для ювелирных мастерских район Лондона.

— А цепочку вы сами будете ремонтировать? — спросила Эстер.

— Думаю, да.

— Ну, тогда в мастерской я попрошу позвать вас.

Джон утвердительно кивнул головой и внимательно посмотрел на Эстер своими ярко-голубыми глазами.

— Попросите позвать меня, мисс Нидем. А теперь я вынужден попрощаться с вами. Я должен возвращаться назад. Всего доброго.

— До свидания, мистер Бэйтмен.

Эстер смотрела, как Джон Бэйтмен идет через двор к воротам. Возле самого выхода он остановился, оглянулся и помахал ей рукой на прощание. Ворота со скрипом закрылись за ним, и Эстер еще долго стояла там, не в силах уйти, погрузившись в счастливые, радужные мечты, пока Марта не закричала ей, высунувшись из окна, чтобы Эстер немедленно возвращалась домой.

Весь вечер она боялась, что мистер Харвуд заявится в таверну поужинать, и тогда Джек сам отдаст ему цепочку. Но, к счастью, Харвуд так и не появился в Хиткоке, и Эстер, улучив момент, когда Джек убирался в баре после закрытия, рассказала ему о визите Джона Бэйтмена.

— Я знаю этого парня, — ответил Джек, переворачивая стулья вверх ножками, размещая их на столах и смахивая с них пыль.

— Джон Бэйтмен — лучший и старший ученик Харвуда. Родом он из Стаффордшира, из прекрасной семьи, но, к сожалению, беден как церковная мышь. Грустная история: юный, благородный джентльмен, вынужденный влачить жалкое существование из-за того, что его прапрадедушки пустили, по ветру все семейные капиталы. Отец и мать Джона умерли совсем молодыми, и он остался на попечении деда, который смог кое-как заплатить за его учебу в Вестминстерской Школе, а потом пристроил его в мастерскую Харвуда. Это был предел его возможностей. Дед Джона сделал для него все, что мог, сам прозябая в нищете на склоне жизни.

Джек, будучи типичным услужливо-болтливым хозяином таверны, знал все про всех в округе, благодаря беседам с многочисленными клиентами и завсегдатаями бара. Поэтому Эстер за несколько минут разговора узнала практически все о жизни Джона Бэйтмена.

— Вам все это рассказал мистер Харвуд? — спросила она.

Ей просто не верилось, что мастер, именитый ювелир, почитаемый и уважаемый всеми, широко известный в городе, может опуститься до обсуждения личной жизни какого-то подмастерья и распускать сплетни в баре, потягивая пиво.

— Да, мистер Харвуд рассказал мне о нем. С полгода назад, когда его дочь обручилась с молодым Бэйтменом.

— Обручилась! — невольно воскликнула Эстер и резко обернулась, уставившись на Джека. Лицо ее исказилось от разочарования.

Она ведь не раз видела Каролину Харвуд на вечеринках в Хиткоке и не могла не отметить, что девушка эта довольно привлекательна и весьма элегантна. Но помимо этого дочь Харвуда была еще и прекрасно образована, начитана и воспитана. Когда ей исполнилось семь лет, в дом стали приходить репетиторы и учителя, которые обучали различным наукам до достижения ею семнадцати лет. Более того, говорили, что Каролина Харвуд прекрасно играет на двух или даже на трех музыкальных инструментах.

Эстер вспомнила, как мысленно жалела Каролину за то, что ей дали «книжное» образование, лишив возможности научиться ювелирному мастерству. Теперь же ей приходилось жалеть себя за полное отсутствие благородных манер и культуры, без чего соперничать с Каролиной за право быть рядом с Джоном Бэйтменом было просто невозможно.

Джек не заметил, как Эстер неожиданно помрачнела и машинально, в задумчивости уже в сотый раз протирала стойку бара.

— Ну, вообще-то, официальной помолвки еще не было. Ее и не может быть, пока Бэйтмен не пройдет полный курс обучения и не получит регистрацию своей пробы в Почетном Обществе Ювелиров… Ты, Эстер, ступай-ка завтра к Харвуду с моей цепочкой пораньше утром, пока не так много работы.

Эстер рассеянно, с отсутствующим видом сложила тряпку и с досадой сказала:

— Интересно, неужели мистер Харвуд считает Бэйтмена подходящей парой своей дочери?

Джек, в отличие от Эстер, был начисто лишен сентиментальности, поэтому он и не заметил ее волнения.

— Дело в том, что у Бэйтмена особый дар, что называется, от Бога. Парень — просто прирожденный ювелир, и Харвуд возлагает на него особые надежды. Он хочет, чтобы Бэйтмен в свое время занял его место в мастерской. Ведь у самого Харвуда нет сыновей, поэтому вполне естественно, что он видит в будущем зяте достойного продолжателя своего дела и наследника.

Тут до Джека наконец дошло, что Эстер уже Бог знает сколько времени стоит возле стойки бара и возит по ней тряпкой. Джек нахмурился и спросил ее:

— Ты что же, так и будешь стоять там? Ведь уже давно все вытерто!

Эстер даже подпрыгнула от неожиданности, так как была полностью погружена в свои мысли. Она пожелала дяде спокойной ночи и пошла наверх в свою спальню.

Чуть позже, перед тем, как лечь спать, Эстер немного успокоилась, думая о Джоне. В конце концов, так ли уж это страшно — недостаток образования? Она всегда сможет избежать разговоров о прочитанных книгах и тому подобных вещах, сохраняя таким образом в тайне свою неграмотность. Она не умеет играть на лютне или на клавесине? Ну и что? Зато у нее прекрасный голос и слух, она легко, с первого раза, запоминает и может повторить любую мелодию. «А что касается будущего Джона, уже спланированного его потенциальным тестем, — размышляла Эстер, — то вряд ли это понравится самому Бэйтмену. Он ведь самостоятельный человек. С его-то талантом и мастерством он наверняка захочет открыть свое собственное дело и сам добьется успеха, не ставя себя в зависимость ни от кого». Если бы Эстер была на его месте, она именно так и поступила бы.

И, наконец, главное — Эстер была почти уверена, что Джон Бэйтмен никогда не смотрел на Каролину Харвуд так, как смотрел на нее сегодня, словно Эстер была Венерой, поднимающейся ему навстречу из пены морской. Такой взгляд и такое оцепенение у мужчин при виде женщины бывает чрезвычайно редко и говорит о многом.